Вадим Пигалев - Баженов

• Название: Баженов
• Автор: Вадим Пигалев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Книга о выдающемся русском зодчем XVIII века Василии Баженове.

---

«Трудно сказать, был ли он гений или сумасшедший?» — так говорили о Потемкине его современники, на этот вопрос пытались ответить многие литераторы. Один из предков Григория Потемкина служил еще в 1676 году при дворе царя Федора Алексеевича. Григорий в семье — единственный сын. Он отличался крепким здоровьем, рост — выше среднего. Не столь уж красив, как его изображали художники XVIII века. Он мало читал, но умел быть наблюдательным и легко запоминал то, что слышал от других. Родители определили его в новоучрежденный Московский университет и одновременно приписали «к одному из гвардейских полков», чтобы обеспечить будущее «с двойным исходом». Особого интереса к наукам Потемкин не испытывал. Впрочем, в университете он начал заниматься неплохо. Был даже в числе других его воспитанников поощрен путешествием за казенный счет в Петербург. Он провел там несколько недель, быстро завязал круг знакомых. Трудно сказать, что больше всего повлияло на его мысли, настроение, жизненные планы и принципы, но именно с этого времени в нем начинают бурлить страсти, он жаждет активного действия. Григорий Потемкин вернулся в Москву другим человеком: «…его воображение было полно мечтаний, которые не могли не казаться безумными его учителям и товарищам». Вскоре его отчисляют из университета. «За леность и нехождение в классы»? А почему бы и нет, если такая обтекаемая формулировка больше устраивала администрацию университета. Итак, у Потемкина оставался еще один неиспользованный исход: армия. Он одолжил у знакомого архиепископа Можайского, Амвросия Цертис-Каменского, 500 рублей и поспешил в Петербург. (Кстати, эту сумму, даже будучи очень богатым человеком, Потемкин так и не вернул своему кредитору.) В столице он поступил на службу в конногвардейский полк. На первых порах в получении военных чинов ему помог генерал-лейтенант Загряжский, родственник его матери. Но медленное восхождение на Олимп славы его не устраивало. А славы он жаждал более всего. Спокойная жизнь его утомляла. Потемкин в эти годы был готов пуститься даже на авантюру. Риска он не боялся. Полагался на интуицию, верил в судьбу.

Долго искать случая для выгодной авантюры Потемкину не пришлось. Когда летом 1762 года Екатерина облачилась в Преображенский мундир и повела заговорщиков против своего мужа, императора Петра III, то Потемкин оказался в числе самых активных участников переворота.

На фоне осмотрительности и нерешительных действий Орловых Григорий Потемкин выглядел героем. Не думая о последствиях, ему не терпелось реализовать планы великой княгини. Это соответствовало настроению Екатерины. Она отдавала указания за указаниями. 2 июля 1762 года Алексей Орлов писал: «…В силу именного Вашего повеления я солдатам деньги за полгода отдал, так же и унтер-офицерам, кроме одного Патючкина вахмистра, для того, что он служил без жалованья. И солдаты некоторые сквозь слезы говорили про милость Вашу, что они еще такого для Вас не заслужили, за чтоб их так в короткое время награждать». Все было готово. Вот только Орловы медлили. Даже грубоватый и самоуверенный Алексей поддался панике. 6 июля 1762 года: «Матушка наша, милостивая Государыня. Не знаю, что теперь начать. Боюсь гнева от Вашего Величества, чтоб Вы чего на нас неистового подумать не изволили, и чтоб мы не были причиной смерти злодея Вашего и всей России, также и закона нашего». (Подпись оторвана. На обороте адрес: «Матушке нашей Всероссийской».) Будущая императрица нервничала.

«Не хватало, чтобы все сорвалось в самый решительный момент», — думала Екатерина.

Заговор удался. Переворот прошел успешно. Войска под предводительством решительных дам — Екатерины и ее подруги, молодой княгини Дашковой, вошли в Петергоф без единого выстрела. Артиллерия молчала, войска, охранявшие Петра III, перешли на сторону Екатерины. В Петербург она вернулась победительницей. По этому случаю весь день и всю ночь гвардейцы пьянствовали. А спустя несколько дней каретный поезд потянулся в Москву. Предстоял торжественный обряд коронации. Нового монарха благословляли в Успенском соборе, где в свое время короновались Петр I и его последователи. Это было и началом карьеры Григория. В приказе о наградах за удачно проведенное «действо» Екатерина собственноручно вычеркнула чин «корнет» и написала «капитан-поручик». А спустя еще несколько месяцев молодой Потемкин получил доступ ко двору, так как стал камергером. На первых порах он привлек внимание императрицы тем, что обладал актерскими способностями, мог подражать голосам царедворцев и копировать их манеры. Вскоре Екатерина разглядела в нем и некоторые другие способности… Но он был недоучкой и не имел такого престижа, каким все-таки пользовались братья Орловы. И хотя Екатерина распорядилась приставить к нему учителей, в том числе преподавателя французского языка де-Вомаль-де-Фаже, и стала посвящать его в дела Сената, но Потемкину не терпелось отвоевать место у царского трона. Свою битву он начал с бильярдного поединка. В этом сражении с Алексеем, братом Григория Орлова, фаворитом Екатерины (случайно или в результате ссоры — неизвестно. — В. П.), он лишился одного глаза. После этого Потемкин объявил, что желает удалиться в монастырь. Ставка — на сентиментальность императрицы. Ему удалось убедить Екатерину, что он решается на это только из-за «бурной и скрытой страсти к ней». Молодая царица проявила сочувствие. Но это еще не победа. Потеснить Орлова не так-то просто. Екатерине нужны люди дела, способные прославить российский трон, создать завидную популярность ей как правительнице всея России. Для этого нужны яркие личности, действенные натуры, преданные люди с престижем. Именно за этим Потемкин едет на войну. Он участвует в сражениях с турками под стенами Силистрии. Расчет верный. Екатерина считала, что мужчина должен показывать силу и добывать себе славу в пороховом дыму.

В эти годы положение Григория Орлова несколько пошатнулось, симпатии императрицы переметнулись на Васильчикова. Интуиция подсказывала Потемкину, что его час еще не настал. В конце 1773 года он его дождался. Екатерина прислала Потемкину письмо, в котором признавалась, что мало знает о результатах сражения, но признает его заслуги и советует беречь себя, так как желает видеть «богатыря» здоровым. Это — сигнал. Потемкин немедля оставляет фронт и выезжает в Петербург. В январе 1774 года он в столице. На этот раз Потемкин счел необходимым действовать решительно. Он в милостивых тонах требует для себя чин генерал-адъютанта. По сути, это означало, что Орлов и Васильчиков должны уступить ему место возле императорского трона. Ответ Екатерины положительный. С этого времени Потемкин, по существу, разделил с Екатериной ее царское кресло.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Еще Петра Первого беспокоило, что иностранные ученые, архитекторы, художники и скульпторы обходятся России очень дорого. К тому же большинство из них, выполнив очередной заказ и затребовав солидное вознаграждение, уезжало к себе на родину, не позаботившись о том, чтобы передать мастерство и знания другим, оставить после себя учеников. Именно с этой целью в 1726 году была основана Академия наук. Но художествам должного внимания в ней не уделяли. Поэтому назрела необходимость основать Академию художеств, об учреждении которой принял указ Сенат.

Когда «основалась в Санкт-Петербурге Академия художеств и начальствующий над ней обер-камергер Иван Иванович Шувалов потребовал из Московского университета несколько питомцев, способных к изящным художествам, тогда Баженов назначен первым в числе таковых и отправлен в Санкт-Петербург», — рассказывает первый биограф Баженова Болховитинов.

Академические ученики находились на полном казенном обеспечении. Кроме наук об искусстве, ученикам академии преподавали историю, анатомию, мифологию, математику, иностранные языки. По вторникам, средам и четвергам проходили уроки в «рисовальной палате». Их вели скульптор Жиле, живописец Лелорен, рисовальщик Моро, гравер Шмидт. Это были опытные мастера. Они помогли основать русскую академическую школу живописи, воспитали плеяду талантливых художников. Среди них — Антон Лосенко, соученик и товарищ Баженова, ставший впоследствии первым русским профессором Академии художеств. Его многочисленные рисунки и исторические полотна — «Владимир перед Рогнедой» и «Прощание Гектора с Андромахой» — вошли в сокровищницу мирового искусства. На его работах училось не одно поколение русских живописцев.

Один из учителей академии, Георг Шмидт, родился в 1712 году в Германии. Основам искусства обучался в Париже. Его гравировальные портреты графа д'Эвре и архиепископа Камбре приобрели мировую славу. Друг и современник Шмидта Крайен в своем очерке писал: «Голос публики объявил его тогда одним из лучших граверов в Европе». Он тяготел к демократическому искусству и придерживался принципа: объект искусства — натура. Его ученики — Баженов и Лосенко — переняли эту убежденность и придерживались этого принципа в своем творчестве. Шмидт дружил со многими знаменитостями. В числе его близких знакомых — Массе, Парросель, Леба, братья Дюпюи, Кусту, Прейслер, Кощен, Латур и особенно знаменитый Билль. Шмидт оставил в Лувре богатую коллекцию своих работ. В 1757 году он заключил контракт и приехал в Петербург, чтобы преподавать в Академии художеств.