Ирина Горбунова - Реализованная Вероятность

• Название: Реализованная Вероятность
• Автор: Ирина Горбунова
• Жанр: Юмористическая фантастика

Дилогия "Реализованная Вероятность" (первая книга - "Пришелица Ниоткуда", вторая - "Молодые Волки возвращаются") повествует о контактах и конфликтах двух полярных миров - мира гуманистов-конфедератов и мира изуверов-имперцев. Оба главных героя, конфедератка Шейла и имперец Аррк Сет, имеют сходное происхождение - непосредственно от космопортовых крыс. Шейла, рождённая "по ту сторону закона", возвращается в лоно Конфедерации, потеряв всех близких людей. Не удовлетворённая только служением Семье Человечеств, она ищет предназначения "на стороне" - в Реализованной Вероятности, в галактической империи зла, созданной неким Автором Бестселлера с неведомой планеты. Аррк Сет, не видя другой реальности, кроме имперской, самоутверждается единственно возможным, по его мнению, путём - путём всегалактической узурпации. Шейла появляется вовремя, чтобы предотвратить галактическую войну, спасти Аррка от гибели и раскрыть перед ним иную реальность - свою. Обогащённый опытом Конфедерации, Аррк возвращается в родной мир, чтобы помочь спасти его от новой - внешней - угрозы. Задача непростая, но ещё куда труднее складываются взаимоотношения героев.

---

   Сколько же ему расплачиваться за тот только грех, что с рождения выбор перед ним встал слишком однозначный: либо он схватит судьбу за глотку - либо она его?!

   - Что ж. - Удалось-таки изобразить ровный голос перехваченным до судороги горлом. - Спасибо всем, кто не мешал работать. Смею надеяться, Конфедерация не без пользы для себя осмыслит некое социально-историческое недомыслие... в лице вашего покорного слуги.

   - Неплохой каламбур, Аррк.

   Хейти, благослови Светлое Небо его ещё более светлую душу, и тут выступил в излюбленной роли миротворца... не его вина, что безуспешно. Да и каламбур, будем откровенны, паршивенький.

   - Вы только, Узурпаторское, не переживайте за Конфедерацию, - до ушей улыбнулась Шейла. - Она-таки давненько наловчилась извлекать уроки из социально-исторических недомыслий - без особого вреда для себя.

   И ещё смотрела прищурясь, по-снайперски. Словно вынося приговор окончательный и обжалованию не подлежащий - да тут же на месте, чего тянуть, приводя оный в исполнение. Иных-де горбатых не исправит и вся медицина Конфедерации, взятая вместе.

   Подавляя искушение и вправду сгорбиться под этим уничтожающим, ни в грош не ставящим взглядом, Аррк Сет распрямился в кресле словно через силу.

   - Пойду я.

   - Телепортировать тебя? - предложил Хейти отчаянно-примирительно. - Или, может, лучше Шелли?..

   Гримаса землянки объясняла вполне популярно: она явилась сюда общаться с друзьями, а не пасти узурпаторов.

   Ну, да мы не гордые. И катер пилотировать уже сами научены.

   Только вот трудновато будет не сорваться, взглянув ей в глаза напоследок... пожалуй, воздержимся от этого вовсе. Вслепую отмахнуться от Афины, облюбовавшей было его плечо в качестве посадочной площадки; и - спасибо этому дому, пойдём к другому.

   Герметическая дверь сомкнулась за спиной - как отрезала донесшуюся было вслед басовитую воркотню, которой отвечало насмешливое хмыканье. Всё тот же спор об интересующем всех эксперименте: захрюкает ли в конце концов человек, если его регулярно называть свиньёй. Да заодно о сомнительной гуманности подобных вивисекций.

   Захрюкать-то, положим, не захрюкает (попробуй, подложи сколько-нибудь ощутимую свинью такой махине, как Конфедерация...); но уж взвыть - вполне даже взвоет.

   Вообще (блок поплотнее на эту мысль, прежде чем додумается до конца)... вообще - есть ли смысл и далее оставаться в вашей благословенной Конфедерации, при таком-то раскладе? Пусть ему самостоятельное творчество, пусть полноценное гражданство, пусть весомый вклад в копилку знаний Содружества... пусть он хоть наизнанку вывернется - хоть кто-то найдётся, кто нипочём не переменит свой взгляд на него, как на гибрид подопытного кролика с миной замедленного действия. И почему этот "кто-то" - именно та, чьё уважение и доверие для тебя дороже иных стоит? Та, кто себя-то заставила уважать ещё в начале всей истории, причём заочно?

   Нет уж, если так - то дудки. Обогащайте свой драгоценный исторический опыт за чей угодно счёт - только не за его.

   Невероятная фобия: почему-то с детства он не терпел всякого, кто стремился выставить его ничтожеством. Этакое чудо медицины во всех известных реальностях-вероятностях...

11.

   ...Она лежала перед ним, распятая на подобии каменного алтаря: руки и ноги прикованы цепями по углам грубо обтёсанной плиты, комби кое-где разодран, кое-где окровавлен. Он стоял над нею, лениво поигрывая ножом; лезвие отсвечивало тускло-багряным.

   Память ускользала, дразнила опытом - иллюзией, былью - небылью. Восприятие дробилось рябью на затхлой, болотной воде; морочило, окутывая мозг серым, гнилым туманом...

   Что же: он здесь, чтобы пытать её? - когда в последний раз доводилось ему допрашивать своих недругов с пристрастием, и - собственноручно? Зачем это архаичное подземелье, с сырым, застойным воздухом и коптящими факелами? - где его детище, его сила и гордость, и ужас галактики: последнее слово техники, несокрушимая военная база среди звёзд? И к чему вообще пытки? - разве его послойный ментоскоп не действует куда тоньше и эффективнее, что до получения нужной информации?

   Нужную информацию подсовывает память-предательница, издевательски услужливая... да, да... ментоскоп разрушен - давно и невосстановимо. Она уничтожила его, обратила в груду оплавленного металлолома... и обратила в ничто - всяческие сведения о нём в мозгу главного конструктора. Можно и ему забыть о ментоскопе...

   Отчего же теперь поддалась она - примитивной пытке?

   Его взгляд вбирает в себя огранённый камень в половину ладони. Красно-лиловый, прозрачный, светящийся изнутри камешек на тонкой цепочке - на её шее. Разгадка к её бессилию.

   Кристалл, самый драгоценный во вселенной. И одновременно - палач для владеющих Силой.

   Хеттский рубин. Маленький камешек выпил её Силу.

   Теперь он наверняка получит от неё... что - получит? какая информация нужна ему от неё - на сей раз?

   Может, не информация вовсе? Может - действие? Или - просто...

   Просто - реванш. Её беспомощное, униженное положение перед ним. Взгляд "Пленённой Воительницы" с картины Арсеньева, безысходная ярость загнанного в западню хищника - снизу вверх. Скрученная, истерзанная плоть - и дух на грани слома, никчемная гордость, смехотворный вызов. Тёмное, звериное удовлетворение поднималось из самых гиблых бездн подсознания; разливалось в крови медленным ядом победы.

   Некогда она оскорбила его - до донышка, до сокровенных глубин души; отняла, растоптала, оплавила мечту всей его жизни - не вернуть, не восстановить. По крайней мере теперь, с запозданием, должна она понять: его никто никогда не унижает - безнаказанно.

   Вот - час расплаты, долгожданной, тщательно взлелеянной.

   Он торжествовал. Он упивался: своей властью - и её беспомощностью.

   Тонкая струйка крови - почти чёрной в неверном, призрачном свете - сбегала из угла её разбитых губ вниз по подбородку, капала на серый комбинезончик, расплывалась там отвратительным грязно-бурым пятном. Почему-то именно это приковало особенный, странный, болезненный интерес. Почти бессознательно потянулся он свободной от ножа рукой к её лицу; хмельно рассмеялся, когда она, оскалясь, попыталась отпрянуть. Легко, почти нежно обмакнул в кровь самые кончики пальцев. Поднесённая к самым глазам, та приобрела оттенок густо-рубиновый и слегка пенилась, как молодое вино деймов.

   И, внезапным импульсом, он облизнул пальцы - неторопливо, задумчиво; смакуя, провёл языком по нёбу.

   - Мне сладок вкус твоей крови, Пришелица Ниоткуда... - произнёс вполголоса, глядя в упор, с прищуром, в её бешено-беспомощные глаза, чёрными - в чёрные.

   Молодое вино деймов ударило в голову, как обычно, с двух-трёх первых капель. Сладкий яд торжества закипал в жилах - преобразуясь в хорошо забытое, давно похороненное, но такое простое, естественное желание. Чем ещё, спокон века, мужчина может уязвить женщину? Не просто уязвить - сломить, раздавить, смешать с грязью раз навсегда?!

   И опять, как в наркотической эйфории, потянулся он неверной отчего-то рукой; уцепил комби на её груди; рванул исступлённо, помогая себе и ножом, раздирая неподатливую ткань-пластик от горла до паха. Смуглое, в порезах и кровоподтёках тело её, тонкое и мускулистое, судорожной дугою выгнутое на жертвеннике неведомого божества... тёмный, первозданный ужас, выплеснувший вдруг из глубин её глаз, всегда таких гордых, насмешливых, всезнающих... Мозг окутывало багровым туманом. Медленный яд обратил кровь в раскалённую магму, выжигающую изнутри, дотла - и плоть и душу. Неистовство похоти, достигшее пика, швырнуло его, безвольного, вперёд в диком, странно затяжном прыжке, как сквозь густеющий металлоцемент, - и парализовало на середине движения.

   Во имя Светлого Неба! кто здесь - палач, кто - жертва?!

   Из-за камня к её обессиленному телу метнулась ещё чья-то, новая рука - гибкой стремительной змейкой... худенькая, в цыпках детская ручонка. Отчаянный визг в клочья располосовал застойную, тяжёлую тишину подземелья, да и нервы заодно, когда маленькие пальцы намертво охватили рубин; рванули с силой, возможной только в ночном кошмаре. Два звена платиновой цепочки лопнули в двух местах; отшвырнутый гадливо, кристалл прочертил полутьму метеором в замедленной съёмке - и, как метеор же, сгинул бесследно, не достигнув земли.

   А она уже жутко-неторопливо поднималась на ноги, в лиловатом коконе из шаровой молнии; и оплавленные металл и камень стекали по границе его тягучими каплями; и ещё одна бывшая беспризорница без опаски встала рядом, со своей чисто отмытой и перекошенной яростью детской мордашкой...

   - Диса, - только и выговорила прежняя Пришелица Ниоткуда: негромко, с убийственной отчётливостью.