Кристофер Хитченс - Последние 100 дней

• Название: Последние 100 дней
• Автор: Кристофер Хитченс
• Жанр: Биографии и Мемуары

Только серьезно заболев, понимаешь, каким богатством является жизнь. Блестящий интеллектуал и яркий полемист, американский писатель Кристофер Хитченс, сопротивляясь страшному диагнозу, до конца своих дней писал эту книгу. Это его последний репортаж, но уже не из «горячих точек», куда он часто отправлялся по заданию редакции, а из больничной палаты. Это откровенный и горький рассказ о том, как жить в болезни. Это мир едких и глубоко личных размышлений о собственной жизни, любимой работе и о той боли, какую причиняет писателю и оратору потеря возможности общаться. Агностик в самом честном смысле этого слова, Хитченс остался верен себе до последней буквы.

Это книга для тех, у кого есть опыт борьбы и потерь. Для тех, кто пытается быть откровенным и честным, а в тяжелые минуты стремится устоять.

---

Когда пациенты не замечали улучшений в своем состоянии, их здоровье ухудшалось. Люди чувствовали, что разочаровывают тех, кто изо всех сил молится за них. А моральное состояние играет очень важную роль в процессе выживания человека. Сегодня я понимаю это гораздо лучше, чем в тот момент, когда прочел это впервые. Огромное количество верующих и неверующих моих друзей всячески стремились поддержать меня: «Если кто и сможет победить эту болезнь, то только вы», «У рака нет никаких шансов против тебя», «Мы знаем, вы сможете это преодолеть». В плохие дни, да и в хорошие тоже, подобные слова поддержки способны повергнуть в глубокую депрессию. Если я умру, то огорчу всех тех, кто пытался меня поддержать. Передо мной встала еще одна религиозная проблема: а если я действительно все преодолею, тогда что же, благочестивые мои сторонники смогут с вескими основаниями заявлять, будто их молитвы были услышаны? Мысль об этом меня страшно раздражала.

Истинно верующих я приберег напоследок. Доктор Френсис Коллинз[56] — один из величайших людей современной Америки. Это человек, который сумел завершить проект расшифровки генома человека в самых сложных условиях. Сегодня он возглавляет Национальный институт здравоохранения[57]. В своей работе, посвященной генетическим причинам болезней, он исследовал «ошибки природы», которые приводят к таким неизлечимым заболеваниям, как муковисцидоз[58] и болезнь Хантингтона[59]. Сейчас он работает над изучением удивительных лечебных свойств стволовых клеток[60] поисками таргетных способов лечения[61], ориентированных на конкретные гены. Этот великий человек является преданным поклонником трудов К. С. Льюиса[62]. В своей книге «Язык Бога» он пишет о том, что наука вполне совместима с верой. (В этом небольшом томике есть восхитительно емкая глава, сообщающая фундаменталистам, что споры об эволюции закончены главным образом в силу отсутствия аргументов.) Я хорошо знаю Френсиса по разнообразным общественным и частным дебатам, касавшимся вопросов религии. Он был так любезен, что навестил меня, чтобы обсудить разные виды современного лечения, которые могли бы быть использованы в моем случае. И вот что я хочу вам сказать: он не предлагал мне молиться, а я, в свою очередь, не поддразнивал его упоминаниями о «Письмах Баламута»[63]. Получается, что те, кто желал мне смерти в страшных мучениях, в действительности молились о том, чтобы усилия самого бескорыстного врача-христианина не увенчались успехом. Кто такой доктор Коллинз, чтобы вмешиваться в божественный промысел? Точно так же молитвы тех, кто желал мне горения в адском огне, вступали в полное противоречие с молитвами других добрых и столь же религиозных людей, которые вовсе не считали меня не заслуживающим спасения грешником. Я оставляю эти парадоксы на усмотрение своих друзей и врагов, которые все еще почитают сверхъестественное.

Прослеживая нить молитвы по лабиринту интернета, я случайно натолкнулся на необычное видео «Делай ставки». На этом сайте потенциальным участникам предлагалось делать ставки на то, откажусь ли я от своего атеизма и стану ли религиозным к определенной дате или останусь, как и прежде, неверующим и приму все ожидающие меня адские муки.

И подобный подход вовсе не так глуп и отвратителен, как может показаться. Один из самых интеллектуальных защитников христианства Блез Паскаль свел подобные аргументы к пари еще в XVII в. Живи с верой во всемогущего — и, если окажешься прав, получишь все. Отклони предложение небес — и, если ошибся, потеряешь все. (Некоторые философы называют это умозаключение «гамбит Паскаля».)

Паскаль был одним из основателей теории вероятностей, и он исходил из существования циничного бога и подлого человека-приспособленца. Предположим, я в последнюю минуту откажусь от принципов, которые исповедовал всю жизнь, в надежде на обретение неких благ. Я надеюсь и верю, что подобный мелочный поступок не произведет впечатления на серьезного оппонента. Кроме того, бог, который вознаграждает трусость и нечестность и наказывает вполне разумное сомнение, явно относится к числу тех, в кого я не верю. Не хочу высмеивать добрые намерения, но, когда наступит час икс, не беспокойте глухие небеса своими жалобными криками. Разве что это поможет вам самим почувствовать себя лучше…

* * *

Многие читатели знакомы с духом и буквой определения «молитвы», данного Амброзом Бирсом в «Словаре дьявола»[64]. Понять эту формулировку очень просто: Молитва — просьба о том, чтобы действие законов природы было приостановлено в пользу просящего, по его собственному признанию, недостойного.

Шутливость данного определения понятна каждому. Молящийся считает, что бог устроил неправильно, а вот он может дать богу совет, как все улучшить. В этом противоречии кроется печальная мысль о том, что никто не в силах что-либо изменить (по крайней мере, никто из обладающих моральным авторитетом). Молитва по сути своей отрицает самое себя. Те из нас, кто не молится, объясняют свое поведение просто: нам не требуется постоянное ощущение поддержки. Наши убеждения либо самодостаточны, либо нет. Молитва требует стоять в толпе и монотонно повторять одни и те же заклинания. Одна из религий требует, чтобы данный процесс повторялся пять раз в день, остальные монотеистические религии придерживаются почти такого же регламента. Все религии требуют, чтобы их последователи посвящали по меньшей мере один день исключительно поклонению богу, а иудаисты даже составили для себя огромный список запретов, которые следует исполнять несмотря ни на что. Сам тон молитвы подчеркивает ее глупость — неужели богу нужно, чтобы его благодарили за то, что он и без того собирался сделать? Еврейский мужчина начинает каждый день с благодарности богу за то, что тот не сотворил его женщиной (и, конечно же, не гоем), а еврейская женщина благодарит всемогущего за то, что он сотворил ее такой, «какова она есть». Судя по всему, всемогущему приятно такое уважение к его силе и одобрение со стороны тех, кого он создал. Но если он по-настоящему всемогущий, то подобное достижение должно казаться ему довольно незначительным.

То же самое можно сказать и об утверждении, будто молитва не только не делает христианство глупым, но напротив, придает ему убедительность. (Сегодня мы ограничимся христианством.) Молитва позволяет с определенной уверенностью заявить, что бог обладает мудростью и всемогуществом, а паства отчаянно нуждается в бесконечной мудрости и силе своего божества. Доказательством тому могут служить некоторые цитаты из Библии. В послании к филиппийцам говорится: «Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом» (4:6). Во Второзаконии утверждается: «Он твердыня; совершенны дела Его, и все пути Его праведны» (32:4). А в книге Исайи написано: «Но ныне, Господи, Ты — Отец наш; мы — глина, а Ты — образователь наш, и все мы — дело руки Твоей» (64:8). Обратите внимание, что христианство настаивает на абсолютной подчиненности и зависимости паствы и лишь затем — на безоговорочном восхвалении и благодарности. Человек, который использует время молитвы для того, чтобы просить бога об удовлетворении своих потребностей или об оказании некоей услуги, виновен либо в глубочайшем богохульстве, либо в жалком непонимании. Разве может простой смертный предполагать, что он в состоянии дать совет божеству? И, как бы ни было печально это признавать, подобный подход делает религию весьма уязвимой для коррупции. Руководители церкви отлично знают, что молитва вовсе не предназначена для вознаграждения верующих. Поэтому каждый раз, когда они принимают пожертвование в обмен на некую просьбу, они констатируют грубое отрицание собственной веры: веры, которая должна полагаться на пассивное приятие, а не на требования улучшений. После долгих и ожесточенных споров, приведших к расколу в церкви, практики, подобные печально известной «торговле индульгенциями», были отменены. Но если бы подобное чудовищное нарушение законов веры не приносило колоссальных прибылей, мы бы с вами сегодня не увидели многих великолепных базилик и храмов.

И сегодня вполне можно стать свидетелем того, как на собраниях протестантских фундаменталистов проповедники изучают чеки и суммы пожертвований еще до завершения службы. Зрелище абсолютно бесстыдное. Можно сказать, что кальвинисты некоторым образом превзошли Рим в отношении беззастенчивого сбора средств на свои «святые» цели. Прежде чем мы завершим обсуждение противоречий, скажу, что для кальвиниста интересоваться божественным заступничеством — абсурд. Основной закон пресвитерианской церкви гласит, что «по Божьему предопределению, для явления славы Его, одни люди и ангелы предопределены к вечной жизни, другие предназначены к вечной смерти… без какого бы то ни было предвидения их веры, или добрых дел, или их верности, или чего-нибудь иного в людях, что было бы для Бога условием или причиной сделать это». Проще говоря, это означает, что человеку вовсе не обязательно вести праведную жизнь или хотя бы пытаться делать это. Небесное вознаграждение определяется исключительно случайным капризом. В такой ситуации пустота и бессмысленность молитвы очевидны. Помимо мелочности и тщетности, религии свойственна и нечеловеческая жестокость. Для церкви верующий — это доверчивая игрушка. Человека, терзающегося страхом и сомнениями, откровенно эксплуатируют для того, чтобы заставить поверить в невозможное. И в завершение нашего спора относительно молитвы хочу попросить вас: не расстраивайтесь, если это мы, атеисты, будем с сожалением смотреть на вас в момент приближения некоего морального кризиса.