Андрей Попов - Солнечное затмение

• Название: Солнечное затмение
• Автор: Андрей Попов
• Жанр: Боевая фантастика

Я хотел написать роман ни на что непохожий, получилось это или нет - судите сами. Даже дочитав роман до конца, вы вряд ли догадаетесь в каком жанре он написан: фэнтези, научная фантастика, мистика или что-то там еще...

---

   -- Поверь мне, старой морской крысе, уж я-то поплавал по морям, наверное, в два раза больше, чем ты, будучи ребенком, помочился в штаны. Я неоднократно видел Рассеяние Мира и Протоплазму. Хоть я и невежда в религиозных вопросах, но уж настоящий бред от здравых размышлений всегда отличу. Мой тебе совет: выкинь ту дурь, которую вдолбили в твою голову. Ты родился среди солнцепоклонников -- в том твое несчастье, но не твоя вина. Родился бы ты, к примеру, в моей семье, стал бы легендарным моряком и, уж поверь мне, правоверным пасынком темноты... Да, кстати! Если ты хоть раз назовешь меня морской мышью, а не крысой, сверну тебе голову вот этими самыми руками. -- Капитан показал свои огрубелые, изрезанные морщинами руки. -- Даже если ты отречешься от своих еретических идей... А ты ведь отречешься, а?

   Дьессар сплюнул на пол.

   -- Отрекусь...

   Он редко снисходил до того, чтобы отвечать на чьи-либо вопросы. И делал это всегда с каким-нибудь побочным эффектом, подчеркивая свое наплевательское отношение к собеседнику. Капитан смерил взором его огромную атлетически сложенную фигуру и с неким сожалением подумал, что из него действительно вышел бы отличный моряк. Бьюти больше ничего не сказал. Молча развернулся и стал взбираться на палубу. Ступеньки вновь застонали под тяжестью огромных сапог. Уже будучи наверху, капитан крикнул одному из матросов:

   -- Эй, Пат, иди, сними с него цепи. Кажется, человек образумился.

   Пат, юный коротышка и молчаливый исполнитель любого приказа, сиганул в трюм, подошел к Дьессару и принялся разбивать зубилом железные кольца на запястьях. Когда Дьессар оказался на свободе, он выпрямился во весь рост, печально поглядел на своего освободителя и с той же печалью произнес:

   -- Прости, Пат.

   Матрос пожал плечами.

   -- Не понимаю, в чем вы просите у меня прощенье?

   -- В том, что сейчас произойдет.

   Гибкая, извивающаяся, чем-то похожая на змею цепь свернулась кольцом на шее матроса и стала затягиваться. Пат открыл рот, извергающий хрипы, выпучил глаза и почти тут же мертвый упал на неструганный пол. Испуганный свет керосиновой лампы даже не счел необходимым освещать его труп. Его тело слилось с темнотой, словно провалилось в черное небытие. Солнцепоклонник нащупал за его поясом нож и расценил его как вещь весьма ценную и полезную для дальнейших действий.

   Когда Дьессар оказался на палубе, его встретили три матроса с настороженными, слегка изумленными взорами. Он потер свою щетинистую щеку и спросил:

   -- Друзья, вы не подскажите (у меня нелады с математикой), сколько будет три минус один?

   Один из матросов покрутил пальцем возле виска, усмехнулся, но все же ответил:

   -- Два.

   Железная цепь почти беззвучно завертелась в воздухе и вращалась с такой бешеной скоростью, что практически исчезла для человеческого взора. Появилась она лишь тогда, когда своим концом затормозила о голову ближайшего матроса. В его черепе послышался хруст. Кровь брызнула на лицо. Тело матроса отлетело в одну сторону, а душа -- в другую.

   -- Правильно. А три минус два сколько будет, не помните?

   Тут только они спохватились и выхватили ножи. Пронырливая цепь обмотала шею одного из них, совершив на ней целых четыре витка. Дьессар дернул на себя. Матрос, потерявший равновесие, вдруг оказался в его цепких объятиях. Он умоляюще посмотрел на своего напарника, дернулся вперед, но вдруг почувствовал боль в пояснице. Там что-то закололо. Но это был не старческий радикулит. А торчащий из живота окровавленный нож.

   -- Подсказываю: один. Слабы вы в математике, господа! -- Железная змея снова принялась вращаться.

   Оставшийся в живых ринулся наутек. У него наконец прорезался голос, чтобы позвать подмогу. Почти тут же Дьессар увидел себя в окружении целого взвода вооруженных противников. Воевать со всем миром не входило ни в его стратегические, ни в тактические планы. Он мгновенно высмотрел глазами капитана Бьюти, совершил несколько обманчивых прыжков, прорвал кольцо окружения и даже сам удивился, как быстро и непринужденно шея капитана оказалась защемленной его локтевым суставом. Острие ножа нежно коснулось горла. Только тогда Бьюти пришел в себя:

   -- Ах ты подонок! Ведь я тебе сделал доброе дело. Все вы, еретики, твари. Неисправимые тва...

   Нож перестал ласкать горло нежными застенчивыми касаниями и проник под кожу, пустив по ней струйку крови.

   -- Старая морская мышь, если хочешь сохранить свою шкурку, прикажи своим разгильдяям, чтобы они исчезли.

   -- Ты даже не представляешь, что они с тобой сделают, если...

   Нож подался вперед, и голова капитана спазматически дернулась.

   -- Ладно, ладно... Эй, парни! Исчезните на время.

   Матросы, будто огромные тараканы, расползлись по разным щелям.

   -- А теперь, -- продолжал Дьессар, -- прикажи разворачивать корабль.

   -- Куда, идиот?! -- Бьюти сделал круглые, как монеты, глаза.

   -- Туда, куда мы плыли.

   -- Ты что?! Не веришь своим глазам?! Там же кончается само мироздание! Ты погубишь всех нас и себя! Ты ненорма...

   Через пару циклов с правого борта корабля показался ряд весел, нырнувших в воду. Изумленные гребцы принялись нехотя тормошить море Древних Атлантов. "Любимец ветров", покачиваясь на волнах, стал медленно разворачиваться вокруг своей оси. Мегабездна, кипящая голубыми цветами, снова оказалась впереди. Предвечная Тьма, расколотая ее сиянием и отброшенная в прошлое, утратила свою вездесущность. Жизнь заканчивалась на конфликтном стыке двух могущественных стихий.

   -- Дьессар, давай поговорим по-хорошему. Что тебе надо? Чего ты добиваешься? Ты погубишь всех нас! Ведь там нет даже пространства и материи! Ты ищешь себе легендарную смерть? Я предложу тебе тысячу более экзотичных способов...

   -- Там должна быть Америка!

   "Любимец ветров", периодически вздымаемый настойчивыми волнами, прорезал своим носом мертвый воздух, устремляясь в пеклище жидкого времени -- туда, куда даже человеческая мысль не могла проникнуть, чтобы при этом не обжечься. Мегабездна раскинула свои испепеляющие объятья, готовая, как соринку, поглотить любой предмет из холодной полуреальности. Протоплазма жидкого времени кипела в ее недрах, она была способна в любой момент вырваться и уничтожить всю черную вселенную вместе с ее обитателями, вместе с ее зыбкими миражами и иллюзией жизни.

   -- Остановись, Дьессар! Я исполню все, что ты пожелаешь! Я отпущу тебя на свободу! Дам денег! Верь в свое солнце, сколько влезет! Но зачем тебе губить столько невинных людей?!

   "Любимец ветров" вздымал свой нос от набегающей волны и наклонялся вниз, сползая во впадину. Он точно кивал своей огромной деревянной головой, раскачивал острием мачты, выражая тем жест одобрения только что произнесенным словам капитана. Он стремился к собственной гибели, неся на своем борту многочисленное сборище смертников.

   -- Дьессар, остановись! Будь благоразумен!

   -- Там должна быть Америка!

   -- Кто вдолбил в твою голову эту чушь?! Если ты не веришь собственным глазам, что заставляет тебя верить каким-то слухам?!

   Мегабездна уже обжигала взор. Гигантский океан Протоплазмы кипел необъятным ужасом. Всякая человеческая психика, взирая на него, расплющивалась от страха. Началось Рассеяние. Все предметы потеряли свои очертания и краски, став аморфными, как невзрачные человеческие мысли. Капитан Бьюти и его матросы впали в пассивное сумасшествие. Уже не способные сопротивляться летящему кому событий, они лишь с округлевшими глазами взирали на лохмотья пространства, словно порванные флаги трепещущие на ветру. Море заканчивалось. Заканчивалась зона жизни и само понятие бытия.

   -- Будь ты проклят, Дьессар!!

   Солнцепоклонник почувствовал, как тело капитана обмякло, а его собственные руки стали немыми и бесчувственными. Синие концентрические круги пенились красками и расплывались прямо-таки впритык ко взору, будто кипела слизистая оболочка глаза. Тьмы больше не существовало. Голубое свечение Мегабездны заняло все мыслимое пространство. Раскаленная масса жидкого времени надвигалась необъятной стеной. "Любимец ветров", которого уже не в состоянии были спасти даже его любимые ветра, медленно, но уверенно сползал к собственной гибели. В ушах у Дьессара стоял страшный рев -- рев, извергаемый разорванным в клочья морем. Человеческие голоса канули далеко за борт корабля.

   Дьессар оглянулся. Увидел застывшие в ужасе, похожие на небрежные мазки красок фигурки матросов. Увидел раздвоенную, словно при плохой резкости, мачту. Ни с правого, ни с левого борта моря больше не было. Голубая плазма сжимала корабль в своих объятиях. Дьессар глянул вперед, и его изведавшее всякие страхи сердце панически дрогнуло. Впереди болтался трепещущий огрызок водного пространства. Мироздания, в привычном понимании этого слова, дальше попросту не существовало. Откуда-то сзади, из нереальности, до его ушей донесся слабый, еле ощутимый для слуха голос: