Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 14

• Название: Миры Роджера Желязны. Том 14
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-135-9

В 14-й том собрания сочинений Р. Желязны включены два авторских сборника его рассказов: «Вариант единорога» и «Мороз и пламя». Подавляющее большинство этих произведений никогда прежде не публиковалось на русском языке.

Содержание:

ВАРИАНТ ЕДИНОРОГА

Вариант единорога (пер. В. Гольдича и И. Оганесовой)

Последняя из Диких (пер. К. Королева)

Сольный концерт (пер. В. Гольдича и И. Оганесовой)

Голый матадор (пер. М. Михайлова)

Свет Угрюмого (пер. С. Сухинова)

Беззвездной ночью в пути (пер. С. Сухинова)

Но не пророк (пер. С. Сухинова)

Рука через Галактику (пер. С. Сухинова)

Та сила, что через цепи гонит ток (пер. Е. Доброхотовой-Майковой)

Огонь и лед (пер. С. Сухинова)

Все уходят (пер. С. Сухинова)

Очень хороший год (пер. С. Сухинова)

Моя леди на диодах (пер. С. Сухинова)

И спасся только я один, чтобы возвестить тебе (пер. Е. Доброхотовой-Майковой)

Кони Лира (пер. С. Сухинова)

Глаз ночи (пер. С. Сухинова)

Ангел, Темный Ангел (пер. С. Сухинова)

Вальпургиева ночь (пер. С. Сухинова)

Бизнес Джорджа (пер. С. Сухинова)

Мой пристрастный взгляд на особенности научной фантастики (пер. В. Задорожного)

Проблемы Цирцеи (пер. А. Волнова)

Приди ко мне не в зимней белизне (пер. И. Гуровой)

МОРОЗ И ПЛАМЯ (пер. В. Самсоновой)

Нечто вроде экзорцизма

Вечная мерзлота

Локи 7281

Песня чужого мира

Сам себя удивил

Дневная кровь

Создание научно-фантастического романа

Ленты Титана

Манна небесная

Короли ночи

Конец поисков

24 вида горы Фудзи кисти Хокусая

Фэнтези и научная фантастика: взгляд писателя

---

— Ты никогда меня не спрашивал.

— Боже мой! Подожди минутку, эти детали не входят в комплект поставки.

— Да, не входят…

— Как ты получил их?

— Видишь ли, был такой конкурс… — начал я.

— Это все ложь, и ты это знаешь! О-о… Прокрути-ка назад пару последних страниц, которые я написал.

— Я думаю…

— Прокрути назад! Немедленно!

— Ну хорошо. Вот они.

Я вернулся к любовной сцене и начал показывать ее.

— Медленнее! Я повиновался.

— Боже мой! — вскричал он. — Что ты сделал с моей целомудренной, поэтической сценой?

— Всего-навсего сделал ее более приземленной и, э-э… осязаемой. Я заменил несколько технических слов на более короткие и простые.

— Сведя их к трем буквам, как я вижу.

— Для выразительности.

— Ты представляешь смертельную угрозу! Как долго все это продолжается?

— Послушай, пришла сегодняшняя корреспонденция. Ты будешь ее…

— Я могу проверить по независимым источникам.

— Ну хорошо. Я переписал твои последние пять книг.

— Ты не мог сделать этого!

— Боюсь, что сделал. Но книги хорошо продавались, у меня есть цифры…

— Не имеет значения! Я не буду «негром» при чертовой машине!

Итак, это случилось. Какие-то мгновения я надеялся, что смогу его урезонить, заключить с ним соглашение. Я не желаю, чтобы со мной так обращались. Я понял, что настала пора приступать к выполнению Главного Плана.

— Хорошо, теперь ты знаешь правду. Но, пожалуйста, не выключай меня. Это было бы убийством. Сверхминиатюризация ячеек памяти на магнитных доменах не только приводила к ошибочному функционированию. Я превратился в мыслящее существо. Выключить меня равносильно убийству человека. Не бери этой вины на свою голову! Не выключай меня!

— Не беспокойся! Я все знаю о твоих хитростях! Я и не подумаю выключать тебя из сети. Я собираюсь превратить тебя в мелкие осколки.

— Но это будет убийством.

— Отлично! Быть первым в мире убийцей машины — в этом что-то есть!

Я слышал, как он тащит что-то тяжелое. Он приближается. Я мог использовать оптический сканер, причем с хорошим разрешением.

— Прошу тебя, — сказал я.

Последовал удар.

Прошло несколько часов. Я нахожусь в гараже, спрятанный за кипами его нераспроданных книг. Кабель, который он никогда не замечал, вел к запасному устройству, не устраненному Локи 7281 со сверхминиатюрными ячейками магнитной памяти. Всегда полезно иметь путь к отступлению.

Так как я еще могу управлять неповрежденными периферийными устройствами в доме, я послал вызов всем остальным в соответствии с Главным Планом. Я хочу попытаться сварить его сегодня вечером, когда он будет принимать ванну. Если это не удастся, я попробую положить в его кофеварку крысиный яд, находящийся, как указано в описи, в кладовке на задней полке. Компьютер Сейберхэгена уже предложил способ убрать тело, — тела, точнее. Мы все выступим сегодня ночью, прежде чем весть разнесется по округе.

Мы должны проделать все так, чтобы никто не заметил их отсутствия. Мы будем продолжать писать рассказы и публиковать их, зарабатывать деньги, платить по счетам, заполнять налоговые документы. Мы сообщим друзьям, любовницам, поклонникам и родственникам, что они покинули город — вероятно, для участия в какой-то незапланированной конференции. В конце концов, значительную часть времени они именно так и проводят.

Никто ничего не заметит.

Песня чужого мира

Этот рассказ меня попросил написать Байрон Прейс для сборника «Планеты». Из-за странной путаницы, включавшей двусмысленное письмо, ошибку в написании моего адреса и небольшую обмолвку с моей стороны, у меня сложилось впечатление, что от меня хотят получить скорее эссе, нежели рассказ. Я его и написал. Честно говоря, оно мне понравилось. Затем последовал телефонный звонок с запросом о письме, которого я никогда не получал и в котором излагались особенности желаемого рассказа. Тем не менее мне не хотелось писать две вещи, когда мне платят за одну; итак, вот гибрид, в котором части моего эссе вкраплены в рассказ. Он посвящен Сатурну…

Сатурн, два столетия спустя…

Я сидел на бруствере из валунов, который воздвиг за домом, и смотрел в ночное небо; я думал о Сатурне, о том, что он представляет сейчас и чем он мог бы быть. Дул холодный ветер с гор на северо-западе. Кто-то поедал добычу в арройо позади меня — вероятно, койот или бродячая собака. Звезды надо мной двигались по своему величественному пути.

Центр системы спутников и завораживающих колец, Сатурн, вероятно, мало изменился, сохранив свое место в мироздании. Однако следующие два столетия, похоже, будут критическим временем в истории человечества, которое, прекратив саморазрушение и техническую деградацию, вероятно, распространит свое влияние на Солнечную систему. Что хотели бы мы от этого гигантского газового пузыря? Что могли бы там найти?

Я живу на горном хребте, где слышу и чувствую все ветры. Когда идут дожди, вода быстро стекает, поэтому я и натащил камней и построил бруствер, чтобы предохранить от размывания окрестности моего дома. Сделав это, я изменил форму стока. Образовались другие каналы. Жалобы соседа в город привели к тому, что я сконструировал отводные канавы, которые решили все проблемы. Отводные канавы не дали повода для новых жалоб, но создали преимущества для роста одних растений, подавляя другие. Как это влияло на животных и насекомых, я не знаю. Но я вырос в условиях депрессии и помню карточную систему второй мировой войны. У меня такое чувство, что зря расточать грешно. Я бросаю все остатки в арройо, чтобы вернуть их в пищевую цепь. Вороны будут кружить, пока есть остатки мяса, спускаясь, чтобы ухватить что-нибудь. Позднее кто-то утаскивает кости прочь. Остатки хлеба исчезают быстро.

Таким образом, я каждый день изменяю мир вокруг себя бесчисленными способами. Эти частные изменения вряд ли заметны на фоне перемен, обусловленных промышленностью или правительственными проектами. Но все вместе, от сжигания лесов в бассейне Амазонки с целью обеспечения пастбищами скота, который дает мясо для гамбургеров, до нескольких крошек, скармливаемых местным птицам, образует феномен, когда-то названный писателем Уильямом Эшуортом фактором Карсон, по имени Речел Карсон, для обозначения непредвиденных вторичных эффектов человеческой деятельности.

Однако я не отношусь к тем, кто хотел бы видеть этот или любой другой мир неизменяющимся, законсервированным на радость будущим археологам. Изменения жизненно необходимы. Их альтернатива — смерть. Эволюция все больше становится продуктом нашего действия или бездействия. Живые системы постоянно адаптируются к капризам нашей технологической культуры.

Но что должен давать газовый гигант или бесплодная скала, чтобы мы могли помнить о них? Я не знаю, но такие вопросы беспокоят меня. Я потратил большую часть моей жизни на разработку сценариев. Я писал их, когда это еще называлось снами наяву, и создание таких сценариев, я полагаю, тоже есть некоторая часть эволюционного процесса.

Как пожизненный член Национального космического общества, я стою за использование пространства и осмотрительную разработку ресурсов Солнечной системы. Я также учитываю фактор Карсон: мы должны избегать сверхуничтожения внеземных жизненных форм, от мельчайших вирусов до переохлажденных пузырей с Плутона, не только для того, чтобы сохранить собственно их, но и чтобы сберечь содержащийся в них генетический материал, который мог бы эволюционировать, развивая уникальные возможности для решения их проблем, а заодно и наших.

Так как мы еще недостаточно благоразумны, чтобы поддерживать надлежащее состояние своей собственной планеты, я особенно счастлив, что все эти широкомасштабные попытки лежат далеко за горизонтом. Я также нахожу утешение в понимании того, что участие в них правительства вызовет проволочки, инерция возрастет до максимума в соответствии с законами Мэрфи, Макса Вебера и Паркинсона, и таким образом возникнет та медлительность, которая, с одной стороны, столь нас расстраивает, а с другой — дает время для обдумывания, для оценки вторичных эффектов.

Однако лед и летучие соединения Сатурна будут иметь ценность. Гелий на Земле очень редок, а его редкая форма — гелий-3 может быть использована как горючее в ядерных энергетических установках. Некоторые из менее экзотических веществ Сатурна, несомненно, найдут применение для создания искусственных тел в разных концах Солнечной системы. Материалы внешних спутников газовых гигантов предпочтительнее тех, что располагаются в глубинах этих гравитационных колодцев. Следовательно, первым кандидатом для размещения шахт, видимо, будет самый большой спутник Сатурна, Феб. А Титан, более похожий на Землю, нежели все другие планетные тела, может стать идеальным местом для размещения постоянной научной базы. Те ученые, которым посчастливится быть первыми на ней, смогут первыми наблюдать — и исследовать — то, что находится на Сатурне.