Елена Аверьянова - Бабочка на огонь

• Название: Бабочка на огонь
• Автор: Елена Аверьянова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005

Семья Басмановых добилась всего: признания, славы, богатства. Убийство ее главы, режиссера Артема Басманова, разрушило жизнь этого хрупкого мирка. Молодая вдова Леночка занималась только маленьким сыном, брат Артема Василий, тоже известный режиссер, впал в черную печаль, одна дочь Злата не опустила руки, а с головой погрузилась в работу над своим первым фильмом. Но ей не давала покоя мысль о пропавших черновиках отцовской книги. Любвеобильный Басманов был женат целых семь раз. Возможно, кто-то из оставленных им женщин имеет отношение не только к исчезновению рукописи, но и к гибели режиссера?

---

— Джульбарс, — перевела язык сыновьих жестов Дуся.

Тут-то Катюша, продолжая улыбаться, чтобы не напугать Сережу, Дусю и тетю Зину и не закричать дико от радости, вспомнила имя инвалида, погибшего в «Полете». Его звали Андрей Голубев, потому что, когда он учился в школе, когда они все — Олеся, Аня, Катюша, Андрей — учились в школе, овчарка с киношной кличкой Джульбарс жила у Андрея дома.

В тот день, расцеловав Сережу, который в нее за такое, наверное, сразу влюбился, Катюша поверила — впервые за последний месяц, что скоро несчастья, преследующие ее сворой собак, отстанут, разбегутся — и она о них забудет.

«Джульбарс, Сережа, Андрей Голубев, Олеся», — хаотично вертелось в голове у радостной Катюши, но уже и складывалось в прекрасную, правильную, неземную картину невиновности подозреваемой Масловой в страшном взрыве в любимском «Полете», в картину, объясняющую взрыв и смерть троих людей.

«Я бы так же сделала», — перестав думать только о себе, подумала Катюша об Олесе, призвавшей нелюдя Аню к ответу за глупость, жестокость, подлость, за кражу ребенка у матери.

Воображение Катюши, которая в преддверии грозы никак не могла заснуть в комнате за печкой в доме у тети Зины, разукрасило Анин рассказ о краже Олесиной дочери подробностями, от которых любой нормальный человек завыл бы одинокой волчицей на пригорке.

— Дело было так, — начала свой рассказ смертельно напуганная Олесей Аня, а Катюша сейчас видела, представляла ревнивую девочку, влюбленную в того же мужчину, что и подруга — конкурентка во всем, проходящую мимо дома этой самой конкурентки по имени Олеся, увидавшую розовую коляску с ее дочкой и любимого мужчины. Дочку Олеси звали Ксюша. Возможно, она заплакала, и Аня схватилась за ручку коляски, чтобы укачать младенца в розовых пинетках, в розовом костюмчике на розовом одеяльце. Наверное, в этот момент в мире проснулся дьявол, возможно, каким-то ветром его забросило в Любимск, и он пролетел над коляской. Даже сочувствуя краем души смертельно влюбленной и уязвленной неудачей в любви Ане, Катюша иначе чем происками дьявола не могла объяснить поступок Григорьевой. Будущая звезда эстрады, будущая Груня Лемур — не дьявол ли ее наградил за деяние славой, — покачивая коляску с чужим ребенком, не торопясь, словно в сомнении, ушла из этого района. Целый час бродила она по городу — дьявол ей помогал. Уже неповоротливая любимская милиция разыскивала пропавшего ребенка, уже сам Андрей бегал по городу с Джульбарсом, уговаривая пса, как человека, вывести его на след похитителей дочери, уже начал накрапывать дождь, как сейчас за окном, в которое смотрит Катюша, уже на улице молодых мам с детьми не осталось, а безумная Аня все шла и шла, все катила и катила чужую коляску с чужим — ну, почему не ее? — ребенком, пока не устали ноги идти, а душа праздновать месть.

Аня прикатила коляску в глухой район реки Стрелки: по обе стороны от нее стояли дома частного сектора и несколько «хрущевочек». Мимо медленно проехала милицейская машина — Аню в кустах с коляской не заметила, но напугала. Девушка поняла, что для алиби ей лучше сейчас быть дома. Оставив коляску в кустах у дома номер семь — Ксюша спала, как и положено здоровому счастливому ребенку, крепко, — Аня ушла от дома и никогда больше туда не приходила.

В частном секторе у Стрелки жило много осевших цыганских семей. Возможно, потом, когда Ксюшу так и не нашли, думала Аня, цыгане воспитали дочку Олеси и Андрея, как свою. О худшем варианте для грудного ребенка в начавшуюся тогда грозу она старалась не думать.

Гроза и сейчас началась. Похоже, проснулся дьявол. Тот самый, что завладел душой Ани двадцать пять лет назад. Когда Аня погибла от взрыва, дьяволу понадобилась новая, живая душа, чтобы сделать ее мертвой.

«Зачем ты глядишь в мои окна?» — спросила грозу Катюша.

Мысли ее плавно перетекли от прошлой трагедии к сегодняшней, к своей, сосредоточились на Злате Артемовне, которую Катюша уже несколько раз видела, потому что следила за ней.

Фигуристая рыжая молочница то в красном, то в зеленом цветастом платье, неизменно — в старомодных туфлях на платформе, молоко приносила для Гриши Басманова ровно в семь часов утра. Заспанная Леночка сначала пробовала выходить в это раннее время на крыльцо, чтобы сразу же расплатиться, потом перестала, предпочла заплатить за товар сразу, за месяц вперед. Молочница Надежда Петровна, так она просила себя называть, обрадованная авансом, молоко в бидоне оставляла теперь прямо на веранде, на столе — Леночку не будила. Всем было хорошо, удобно. Надежде Петровне хорошо, что деньги вперед получила. Леночке удобно, что не надо не только вставать, а еще и противную рожу выпущенного на свободу Сережи дауна видеть. Ведь прежде-то он или его мамаша Дуся продавали Басмановым молоко, к которому Гриша привык. Другое уже не пил, капризничал, казалось ему, то — горько, то — кисло, то — козой пахнет.

— Вот печаль, — даже расстроилась Леночка. — Как же мне быть в такой ситуации?

Решение непосильного для ее мозгов вопроса явилось само — в образе Дусиной соседки Зинаиды Петровны. Как-то раз, встретив Леночку в местном магазине, куда вдова режиссера иногда заходила от нечего делать, чтобы узнать сплетни, которыми живет поселок, Зинаида Петровна, извинившись, попросила великодушную Леночку не лишать Дусю и Сережу заработка.

— Видеть их обоих не могу, — заскрипела зубами девица. — Мужа меня лишили. Но коза у них хорошая. Молоко Гриша любит.

— А давайте я их молоко вашему сыночку буду носить, — предложила добрая Зинаида Петровна, — или моя племянница Надежда Петровна, из Хабаровска приехавшая на лето погостить.

— А она у вас чистоплотная? — в душе обрадовавшись, изобразила сомнение Леночка.

— А как же? Только в белом переднике и белом платочке будет молоко носить. Не сомневайтесь, милая, — успокоила мамочку добрейшая Зинаида Петровна.

— Хорошо, я завтра проверю, — надменно ответила Леночка и утром, действительно, проснулась рано, встретила новую молочницу на крыльце.

Зинаида Петровна не обманула: ее племянница стала ежедневно носить молоко в неизменно белом переднике и белом платочке. Хотя все остальное в облике Надежды Петровны модная штучка Леночка оценила, как безвкусное — ситцевые платья с розанами, босоножки на платформе, очки и ярко накрашенный длинный рот.

Бескомпромиссная Злата Артемовна, увидев сей фрукт на «своих грядках», спросила Леночку, насмешив ее:

— Что за чучело?

Не вдаваясь в подробности, Леночка ответила:

— Новая молочница.

Больше о Надежде Петровне они не говорили. Есть себе и есть. Ходит, как кошка, по участку утром, а иногда, когда Леночка попросит, и вечером, и ладно.

Катюша не знала, что принесет ей роль молочницы. Однако надеялась на удачу. Оттого и Надеждой назвалась. Не знала, что это имя вызывает у Златы Артемовны приступ мигрени, колики, глухое раздражение — совсем не давала проходу ей беременная жена загорелого статиста Коли.

Злата Артемовна убила его классическим, бандитским способом — напоила до одурения, вышла из машины, заблокировала на всякий случай окна и двери, достала из багажника цистерну с бензином, облила беленькую новенькую «девятку», купленную на имя Коли в кредит — вот жена и ходит, расплачиваться ей теперь надо с банком, а нечем, — чиркнула спичкой, и все. Едва успела сама отбежать — так заполыхало. Сгорели дотла доказательства вины Златы в этом преступлении и еще в одном, и — еще в одном, и — еще. Конец кровавой цепочки обрублен, сгорел.

«Его нет, нет, нет», — один только раз и вспомнила Злата о произошедшем с ней в прошлом месяце, когда анализировала, правильно ли все сделала, не наследила ли где.

Из книг и фильмов она знала — у любого, даже самого чисто совершенного, преступления имеются следы. И она их оставила, не могла не оставить — ведь она не классический убийца. Скорей, новичок, хотя и не совсем дилетант. Например, на места своих преступлений она никогда не вернется, действовала она только в перчатках, на ногах у нее была обувь не ее размера: в двух случаях — гораздо большая, в двух других — гораздо меньшая. Планируя преступление, она рисовала и образ убийцы, старалась следовать ему. В двух случаях, судя по отпечаткам ботинок, это был мужчина, в двух других — женщина из Любимска, конкретно Катюша Маслова.

Свои просчеты Злата, злясь на себя за глупость или жадность, тоже видела. Не следовало покупать белую «девятку» статисту Коле в кредит. Но кто же знал, что ушлый парень женат и его законной супруге банк и автомобильная компания предложат доплатить стоимость покупки. Теперь беременная Надежда не дает Злате жить спокойно, ходит и ходит, требует денег, пишет заявления о пропаже мужа в милицию. Вот и гадай сейчас, отвлекайся от фильма, что ей муж-статист о режиссере Басмановой успел наболтать.