Кирилл Бенедиктов - «Если», 2004 № 12

• Название: «Если», 2004 № 12
• Автор: Кирилл Бенедиктов
• Издательство: Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Рэй Вукчевич. МАМА И ЕЁ МАЛЕНЬКИЕ ДРУЗЬЯ, рассказ

Грей Роллинс. ПО СХОДНОЙ ЦЕНЕ, рассказ

Олег Овчинников. РОТАПРИНТ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. ТЫСЯЧА МЕЛОЧЕЙ, статья

*Рецензии

*История жанра

--- Дмитрий Караваев. НА ПЕРЕПУТЬЕ ТРЕХ ДОРОГ, окончание статьи

Ольга Елисеева. У КРИТА ДЕРЕВЯННЫЕ СТЕНЫ, рассказ

Том Пардом. ИСКУПЛЕНИЕ АВГУСТА, рассказ

Александер Ирвайн. АГЕНТ-ПРОВОКАТОР, рассказ

Кирилл Бенедиктов. ВОСХОД ШЕСТОГО СОЛНЦА, повесть

Вячеслав Алексеев. СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ НАКЛОНЕНИЕ, статья

Экспертиза темы

Андрей Столяров, Андрей Валентинов, Олег Дивов.

Евгений Лукин. КАК ОТМАЗЫВАЛИ ВОРОНУ, статья

Рецензии

Крупный план

--- Сергей Лукьяненко. КОНСТРУКТОР И ЕГО ЛЕГО-БОГ, рецензия на трилогию Ф. Пулмана «Тёмные начала»

Эдуард Геворкян. ВСТРЕЧАЮТ ПО ОДЁЖКЕ? статья

Вл. Гаков. НЕОПИСУЕМЫЙ ЧУДАК ИЗ ГЛУБИНКИ, статья

Курсор

Персоналии

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Кирилла Бенедиктова «Восход шестого солнца»Внутренние иллюстрации А. Балдина, В. Базанова, С. Шехова, В. Бондаря, Е. Капустянского, В. Овчинникова, И. Тарачкова}

---

Принцесса сморщила хорошенький носик.

— Я войду в свою комнату тем же путем, которым и вышла из нее, — фыркнула она. — Эти жирные олухи даже почесаться не соизволили, когда я прошмыгнула мимо них.

— В таком случае я должен сменить твою охрану. Эта никуда не годится.

Ясмин загадочно улыбнулась.

— Мне показали одну потайную дверцу, а за ней была лесенка. И эта лесенка привела меня почти к самой твоей спальне.

Кортес, натягивавший кольчужную рубашку, замер и некоторое время стоял, изучающе глядя на принцессу.

— Кто показал тебе эту дверцу, Ясмин?

Она замялась. Видно было, что ей очень хочется поделиться с Эрнандо этой тайной, но открыть карты принцесса не решалась. Кортес подошел вплотную, взял ее подбородок своими жесткими пальцами и, слегка приподняв, заглянул ей в глаза.

— Ваше Высочество, нам сейчас не до шуток…

— Карлик, — неохотно призналась она. — Балам-Акаб — он очень хорошо знает этот дом. Его предки были жрецами в храме Тлалока. Он говорит, что здесь глубоко под землей есть каналы, плывя по которым, можно попасть в царство бога черной воды, Тепейолотля.

— Где он? — перебил ее Кортес. Ему вспомнились слова горбуна: «Мне нужно как следует подготовиться к поединку, а здесь для этого славное место». — Ты разрешила ему остаться? Отвечай, Ясмин, если хочешь, чтобы твой чертов план сработал.

На этот раз в голосе принцессы прозвучал скрытый вызов.

— Да, Эрнандо, я позволила ему провести ночь в подвале, как он и просил. За это он показал мне тайный ход к твоей спальне. Или ты считаешь, что я напрасно пришла к тебе?

В это мгновение Кортесу захотелось ударить ее. Он помедлил, позволяя схлынуть первой волне гнева, и произнес, тщательно подбирая слова:

— Ты понимаешь, что будет с нами, если люди Кецалькоатля дознаются, кто давал приют убийце детей и врагу их повелителя? Все наши силы будут рассредоточены по площади, единственное наше преимущество — внезапность! Стоит Кецалькоатлю приказать убить нас до того, как мы атакуем сами, и отряда не станет!

— Он не прикажет, — спокойно ответила Ясмин. — Ты был у него вчера, ты разговаривал с ним. Он не тот, от кого можно ожидать удара в спину.

— Удара в спину можно ожидать от каждого. — Кортес надел перевязь с мечом и проверил, легко ли выскальзывает клинок из ножен. — Именно поэтому я всегда стараюсь встать так, чтобы за спиной у меня была каменная стена.

Площадь, ограниченная с запада колоннадой бывшего храма Уицлопочтли, а с востока упиравшаяся в ступени полукруглого древнего святилища Кецалькоатля, могла вместить семь-восемь тысяч человек, плотно прижавшихся друг к другу. Это означало, что прийти поглазеть на поединок сможет каждый пятый житель Семпоалы; остальные будут вынуждены тесниться в проходах, ведущих на площадь, или забираться на крыши ближайших домов. Сообразно этому Кортес и расставил своих людей: аркебузиры заняли позиции на северной стороне, на первых этажах двухэтажных приземистых зданий, служивших некогда казармами ацтекского гарнизона и не слишком привлекательных для зевак. Шестеро кавалеристов получили приказ ждать сигнала за пределами площади, в начале широкой и вымощенной диким камнем храмовой аллеи. Остальные бойцы, облаченные в стальные доспехи и вооруженные мечами, окружали единственных конных на всей площади — самого Кортеса и принцессу Ясмин. По настоянию Эрнандо, принцесса надела легкий доспех — скорее красивый, чем надежный — и даже согласилась взять с собой шлем. Правда, шлем так и не надела — небрежно придерживала локтем, демонстрируя Кортесу, как развеваются на ветру ее роскошные черные волосы. Меднокожие, толпившиеся за пределами стального круга, поглядывали на Ясмин с восхищением и опаской. Рядом с великолепной белой кобылой принцессы зловещей черной статуей замер Тубал.

Эрнандо предполагал, что гвардейцы Кецалькоатля попробуют воспрепятствовать проникновению на площадь такого количества хорошо вооруженных людей, но ничего подобного не случилось. Кто-то из украшенных роскошными плюмажами офицеров недовольно покосился на закованных в металл наемников, но этим все и ограничилось. По-видимому, весть о вчерашнем разговоре Змея с предводителем кастильцев разнеслась по городу быстро.

Сидя в седле, Кортес переводил взгляд с платформы храма Кецалькоатля на угрюмые фасады казарм, за которыми ждали своего часа аркебузиры. На ступенях широкой лестницы, ведущей к похожей на улитку круглой башне храма, расположилась свита Змея — телохранители, писцы, танцовщицы и слуги с огромными опахалами из перьев. Ни самого Кецалькоатля, ни его загадочного помощника Джафара Кортес не увидел.

Внезапно в толпе поднялся глухой ропот. Он нарастал, как океанская волна, накатывающая на берег. Люди на площади поворачивали головы, пытаясь увидеть, что происходит там, где стена жреческой школы смыкается с высокой колоннадой храма Уицлопочтли. Гул катился именно оттуда — меднокожие вжимались в стены, пытаясь освободить проход для маленькой скрюченной фигурки в черном бесформенном одеянии, вышедшей из тени колоннады. Перед ковылявшим к ступеням карликом толпа распадалась надвое, словно человек, разрубленный кривой арабской саблей от ключицы до пояса. Не дрогнули только кастильцы, охранявшие Кортеса и Ясмин, но и на них как будто плеснуло холодом. Балам-Акаб не спешил. Он шел, приволакивая левую ногу, временами бросая косые взгляды на уступавших ему дорогу меднокожих и задевая их круглой тростниковой корзиной — в таких женщины носят индюшат. Он и нес ее, как женщина, уперев днищем в бедро и придерживая крышку рукой. Миновав ощетинившихся мечами наемников, Балам-Акаб остановился у подножия лестницы, ведущей на террасу храма Кецалькоатля.

— Я пришел в срок, — ни к кому не обращаясь, объявил он. — Солнце коснулось верхушки неба, и я здесь. Но где же мой драгоценный братец, где Топильцин? Кажется, он опаздывает. Ну что ж, начнем трапезу без него…

В недоброй тишине, повисшей над площадью, он откинул крышку корзины и вытащил оттуда за волосы чью-то вымазанную в крови голову. Раскрутил, как пращу, и швырнул на заполненную празднично одетыми придворными террасу.

— Этот мальчишка сейчас рассказывает Тескатлипоке о вашем вероотступничестве, семпоальцы! — крикнул карлик неожиданно сильным и звучным голосом. — Уже месяц вы не проливаете жертвенной крови, не жжете кости во славу Дымящегося Зеркала! Вы поверили обманщику, вы поклоняетесь самозванцу, который боится даже взглянуть на Балам-Акаба, Ягуара Ночи!

За спиной Кортеса вскрикнула женщина. Э. рнандо повернул голову и увидел меднокожую толстуху в пестрой юбке, пробивавшуюся сквозь толпу.

— Мой сын! — вопила она, размахивая похожими на окорока руками. — Ты убил моего сына, грязный колдун! Я буду молить Кецалькоатля, чтобы он вырвал твое сердце.

Карлик расхохотался и ловко, по-паучьи вскидывая кривые ноги, забрался на несколько ступенек повыше.

— Моли, моли его, толстуха. Можешь даже пообещать ему свою девственность — он все равно ничем не способен тебе помочь. Моего братца тошнит при виде крови, где уж ему вырывать сердца! Но если ты очень попросишь, он споет тебе пару песенок…

Балам-Акаб вытащил что-то из складок одежды, прицелился и метко запустил в приближающуюся к лестнице женщину. Толстуха охнула, схватилась за лоб и тяжело осела на землю.

— Ваш Кецалькоатль не защитит вас, семпоальцы! — торжествующе прокричал горбун. — Он слишком слаб и труслив! Сила в руках у моего господина, Тескатлипоки!

— Ты чересчур громко кричишь, маленький человечек, — прозвучал над его головой странный металлический голос. — Смотри, как бы тебе не лопнуть от натуги.

Придворные, танцовщицы и телохранители расступились перед Змеем так же, как пятью минутами раньше толпа на площади расступалась перед Балам-Акабом. Но если на карлика смотрели с испугом и ненавистью, то во взглядах, обращенных к Кецалькоатлю, Кортес читал любовь и надежду. Лицо Змея по-прежнему скрывала серебряная маска, а в руках не было оружия.

— Ты все-таки пришел, братец! — насмешливо приветствовал его Балам-Акаб. — Я рад, что ты переборол свой страх… Я кое-что принес тебе на случай, если ты вдруг проголодался. Две головы, мальчика и девочки. Еще свежие — я оторвал их этой ночью.

— Я предупреждал тебя, порождение тьмы, — в голосе Кецалькоатля зазвенело отвращение, — чтобы ты больше не трогал жителей этого города…

— Ну да, — подхватил карлик, — предупреждал, конечно! Но что ты мог мне сделать, если бы я нарушил твой запрет? Убить? Так мы для того и затеяли сегодняшний поединок. А раз тебе нечем меня наказать, братец, то почему бы мне не порезвиться в свое удовольствие?

— Довольно, — сурово прервал его Змей. — Ты хотел поединка — ты его получишь. Жители Семпоалы! Дети мои и братья! Колдун, называющий себя Балам-Акабом, пришел в наш город, как вор, и убивал под покровом ночи. Всем известно: я не одобряю убийств, но клянусь вам, что остановлю сегодня кровавую охоту. Клянешься ли ты, Балам-Акаб, что покинешь Семпоалу и не тронешь больше ни одного из ее жителей, если я одержу над тобой победу в поединке?