Розмэри Сатклиф - Песнь меча

• Название: Песнь меча
• Автор: Розмэри Сатклиф
• Издательство: Центр «Нарния»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901975-67-1

Бьярни по юношеской горячности нечаянно убил человека, и вождь поселения викингов дал ему меч и велел уйти на пять лет, пока забудется обида. Было это на заре десятого века, на кельтской земле, уже завоеванной викингами. Меч — гордость и честь воина, меч-кормилец, вел Бьярни от одного приключения к другому. Служа Онунду Деревянной ноге, он научился держать слово и служить верой и правдой, и пару лет спустя в пасхальном плавании на остров Айону, колыбель кельтского христианства, он узнал Белого Христа и стал Его учеником. Вместе с Рыжим Торштеном и его дружиной Бьярни мирил викингов с воинственными пиктами, а после гибели вождя полным опасностей кружным путем вместе с женой вернулся в свое поселение, чтобы заново начать жизнь земледельца и воина.

Для среднего и старшего школьного возраста.

---

— Нехорошо отказывать брату в воде! Наполни свои бочонки завтра. А теперь я пошлю за твоими людьми: в такую дождливую ночь грех ютиться под парусиной. А ты пока садись и ешь!

Он рявкнул так громко, что ласточка, испугавшись, выпорхнула из гнезда в соломенной крыше:

— Еды! Принесите нашему гостю еды!

Онунд не двинулся с места.

— Моим людям не привыкать, а вот женщин и детей хорошо бы укрыть от дождя.

— Садись же, — повторил ярл. — Тут, рядом со мной, пока я пошлю за ними.

— Я сяду и с радостью поужинаю под твоей крышей, но сперва я должен сам привести своих людей; вряд ли они пойдут за чужаками, — ответил Онунд. — Ребенка, твоего названого сына, я оставлю пока здесь.

Он повернулся и заковылял по залу, подбирая складки плаща и не обращая никакого внимания на смех и позвякивание кружек с элем, и на плач сына, оставленного среди незнакомцев.

Бьярни, не отрывавший от Онунда взгляда, все еще преданный ему до глубины души, вскочил со скамьи и последовал за ним. Туман ударил ему в лицо сыростью, когда он вышел на крыльцо, и впереди в темно-оранжевой дымке факелов он увидел размытые очертания фигуры и знакомую раскачивающуюся походку.

На краю двора он догнал его. Онунд обернулся на шум шагов. И по резкому движению под плащом Бьярни понял, что он схватился за кинжал.

— Дорога к гавани стала такой скользкой в эту дьявольскую погоду, — произнес Бьярни. — Мое плечо к твоим услугам, как и раньше.

Укутанная в плащ фигура расслабилась; невидимая рука выпустила невидимый кинжал, и Онунд Деревянная нога откинул накидку с плеча.

— Теперь оно стало шире, — сказал он, оперевшись на Бьярни, совсем как прежде. И больше ни слова — ни тени отчужденности или удивления, как будто они расстались только вчера.

Они пошли по каменистой тропинке, петляющей между зарослями дрока и ковыля, к берегу, где призрачные очертания сараев и пристани выплыли им навстречу из полумрака. У берега плескалась вода, такая же тусклая и темная, как туман, а вдоль причала виднелись желтые отблески грозовых фонарей на верхушках мачт двух военных кораблей и между ними — громоздкие бока торгового судна.

Там было особенно шумно, и, взглянув на него, Бьярни увидел сквозь мглу прижимавшихся друг к другу женщин и детей — один из них плакал, — связанный скот, лающих собак, лица, словно вышедшие из мрака; они тревожно прислушивались к глухим звукам их шагов по деревянной пристани. В свете факелов поблескивали кинжалы окружавших их мужчин.

— Ведите женщин и детей на берег, — крикнул Онунд. — Ярл дам нам слово. Утром наполним водой корабли.

Притаившиеся на борту люди осмелели, кое-кто вскарабкался на пристань, другие стали передавать им женщин и детей, и стражники ярла, следящие за флотом чужеземцев, подошли, чтобы помочь. Вскоре Онунд направился к «Морской ведьме», чтобы с кем-то переговорить, а старые друзья похлопывали Бьярни по плечу, среди них и Свен Гуннарсон.

— Я было подумал, что ты привидение, если бы твой рот не был набит лепешками, — ухмыльнулся Свен, хлопнув его по плечу с такой силой, что Бьярни чуть не отлетел прямо на купца, стоявшего позади около скота.

Женщин высадили на пристань. Одна осталась на носу корабля и крикнула резким голосом, полным страха и гнева:

— Где мой ребенок?

Онунд повернулся, чтобы ответить ей:

— С ребенком все хорошо, как я и обещал. Ты получишь его обратно еще до прилива.

Она обиженно всхлипнула и подошла к борту корабля; Бьярни склонился, чтобы помочь ей подняться на пристань, и увидел по ее бледному, утомленному лицу, что она все еще злится, хотя страх уже прошел. Она узнала его, как и Свен, но мысли ее были далеко, и она тут же отвернулась, расталкивая женщин, чтобы добраться до своего господина.

— Откуда мне знать, что ты не врешь?

— Женщина, — сказал Онунд, — я не часто даю обещания, но разве я когда-нибудь обманывал тебя?

И он отошел от нее, занявшись другими делами.

«Наверное, нелегко быть женой Онунда Деревянной ноги», — подумал вдруг Бьярни.

Скоро все было готово, и женщины, неся на руках уставших детей, направились по извилистой тропинке к усадьбе ярла; несколько мужчин сопровождали их, а остальные, оставшись на берегу, сооружали на ночь укрытия из корабельных навесов.

Береговой страж ярла указывал дорогу, а Онунд замыкал шествие, опираясь на плечо Бьярни, который чувствовал знакомую тяжесть и раскачивание, словно и не было этих двух лет.

В залитом светом зале их поджидал ужин, тепло и запоздалое гостеприимство; лепешки, творог и жареные водоросли, сырая соленая рыба и каша, заправленная сотовым медом, — все, что можно было приготовить на скорую руку, пока варится тюленье мясо.

Их усадили рядом с остальными женщинами. Сын Онунда опять заснул, посасывая большой палец и свернувшись калачиком на руках госпожи, как будто знал ее всю жизнь. Эса, его мать, увидела малыша и направилась было к нему с протянутыми руками, но встретилась взглядом с хозяйкой дома, которая чуть заметно покачала головой, предупреждая, чтобы она не подходила. Эса вопросительно оглянулась на Онунда и он тоже предостерег ее. Она уронила пустые руки и позволила усадить себя на место, приготовленное для нее неподалеку.

Поскольку Рыжий Торштен уже занял скамью почетного гостя напротив ярла, Онунда посадили рядом с хозяином, и Бьярни, не найдя скамейки поблизости, уселся на полу, среди собак.

— Ходили слухи, что ты отправился в Норвегию, — сказал Торштен из-за очага, когда вновь прибывшие утолили голод.

К этому времени женщин и детей отвели в дом, а мужчины, оставшись одни, передавали друг другу кувшины с элем, и когда Онунд поднял свой рог, чтобы его наполнили, Бьярни, привстал и, дотянувшись до ближайшего кувшина, налил ему, словно своему вождю. Онунд сделал большой глоток и положил рог на колени.

— Долго рассказывать.

— Впереди целая ночь, — ярл тоже выпил. — Начинай.

И Онунд стал рассказывать, возвысив голос, как гусляр, чтобы слышали все собравшиеся, и у него получилась настоящая сага — длинная, полная ружейного звона и пылающих крыш. И весь зал с удовольствием слушал, радуясь новому сказанию. Отец Тронда скончался в Норвегии, и Харальд Прекрасноволосый заявил свое право на его земли, потому что Тронд поднял якорь и отправился на запад. Дед Тронда, с сердцем воина, все еще бьющемся в его ветхом теле, тоже решил захватить наследство, дело дошло до боя, и старик сообщил об этом внуку. Поэтому Тронд и Онунд вывели свои боевые ладьи в море и с попутным ветром достигли берегов Норвегии и дедовского дома прежде, чем воины конунга заметили их появление. С конунгом удалось заключить соглашение, Тронд забрал свою долю наследства оружием и другим добром и направил свои паруса в Исландию. Это было прошлой весной.

— Он просил меня отправиться с ним, но у меня были товарищи и родичи на юге, — продолжал Онунд, — и мне захотелось поохотиться в их лесах. Я тайно отплыл в Рогаланд[72] и остановился ненадолго у старого морского товарища, с которым не раз бороздил Средиземное море в дни молодости. Пока я гостил у него, мне донесли, что Харальд, зная, что я был с Трондом, захватил мою землю — которую я оставил на время своему родичу — и передал ее одному из своих людей, по имени Харда. Я собрал дружину и нескольких воинов, с которыми мы вместе росли, и отправился в дом Харда и убил его и забрал его добро и оружие и сжег его усадьбу дотла. Но прежде чем на небо взошла новая луна, один из людей конунга пришел в дом моего деда и обошелся с ним так, что старик умер. Одно следует за другим… Мы напали на дом того человека и подожгли крышу, убив его и три десятка его людей. У них был великий пир, и это облегчило нам задачу, — вздохнул он. — Было даже слишком легко. Затем пришел ярл Андерш со своими воинами, и мы собрали всех людей и устроили сражение — что-то вроде того — и захватили его в плен. Я устал убивать и потребовал выкуп за смерть моего деда — приставив ему кинжал к горлу. Он оказался щедр, отдал мне пару славных лошадей, три золотых браслета и бархатную накидку со своего плеча, и мы отпустили его. Но после этого я решил, что Норвегию лучше покинуть.

Все закивали в знак согласия.

— Я направился обратно в Барру, собрал женщин и детей, и тех, кто хотел последовать за мной. И теперь наш путь лежит в Исландию, вслед за Трондом и остальным братством Барры.

— Я слышал, в Исландии много хорошей земли, — заметил ярл. — Я видел плодородные пастбища и горячие источники, вырывающиеся из самых недр; в некоторых местах они сдерживают морозы.

— К тому же она далеко от Харальда Прекрасноволосого, и там можно жить спокойно, не чувствуя, как норвежский конунг дышит тебе в спину, — добавил Онунд.

— А Барра? Она слишком далеко от Исландии, ты не сможешь удержать ее, — сказал Торштен, всматриваясь в глубину своей кружки с элем.