Виктор Доценко - Зона для Сёмы–Поинта

• Название: Зона для Сёмы–Поинта
• Автор: Виктор Доценко
• Жанр: Боевик

По предыдущей книге «Близнец Бешеного» уважаемому Читателю уже довелось познакомиться с новым героем, Серафимом Кузьмичом Понайотовым — по прозвищу Сема–Поинт.

---

Дело в том, что Елена только сегодня утром узнала о своей трехмесячной беременности: исчезновение менструации она расценила как простую задержку и протянула так долго, что когда все‑таки решила посетить женскую консультацию, с удивлением узнала, что она уже беременна на третьем месяце. Это было для нее такой радостью, что Елена захотела преподнести сюрприз своему любимому мужу именно сегодня, в годовщину их свадьбы. Ведь Аркадий столько лет был одержим одной идеей, и только о ней и говорил: он мечтал иметь собственного ребенка буквально с первого дня знакомства.

Эта полупрозрачная капелька на розовом сосочке настолько возбудила подонка, что он вдруг, словно вампир, впился губами в этот сосок и стал грубо высасывать из него горьковато–сладкую жидкость, постанывая от страсти. А женщина, никогда в жизни не сталкивающаяся с подобной грубостью, неожиданно потеряла сознание и кулем осела перед ним на пол.

Но это лишь подстегнуло насильника: он разорвал на ней ажурные трусики и нетерпеливо принялся расстегивать свои брюки. И как только ему удалось освободить из плена своего приятеля, и он уже хотел ворваться им в ее соблазнительную пещеру, как неожиданно разочарованно замер на миг: он понял, что ни за что не успеет донести своего приятеля до ее кучерявых зарослей — расплескает нектар по дороге. А потому, резко поднявшись на колени, сунул уже плюющуюся нектаром плоть женщине в рот: он уже находился во власти собственного желания и прочь отбросил сантименты.

Женщина была в глубоком обмороке и ничего не чувствовала, но когда жидкость заполнила все пространство ее рта, Елена, чтобы не задохнуться, инстинктивно проглотила жидкость и тут же закашлялась.

— Все хорошо, любимая, все хорошо! — дрожа от страсти, приговаривал он. — Теперь ты находишься под моей защитой! Теперь я так богат, что ты, Леночка, никогда ни в чем не будешь нуждаться!

Неустанно качая обмякшей плотью взад–вперед и тиская словно теннисный мячик, ее налившуюся грудь нетерпеливыми грубыми пальцами, он ждал, когда его приятель вновь наполнится энергией.

И когда тот постепенно снова набрал силу и вздыбился от страстного нетерпения, он быстро соскользнул вниз и принялся ласкать пальцами между ее нижних губ. И как только они набухли кровью и обильно смазались соком страсти, его приятель нетерпеливо ворвался между ними, уткнулся в переднюю стенку ее матки, замер на мгновение, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, и медленно двинулся назад. А его губы впились в ее сосок, и негодяй принялся, словно пресмыкающееся животное, высасывать из нее и втягивать в себя горьковатую жидкость материнского молозива.

Елена вдруг глухо застонала и чуть приоткрыла глаза. Сначала она увидела перед собой чьи‑то налитые кровью глаза. Женщина ничего не могла понять: что происходит? Кто этот мужик? Почему, она лежит на полу? Что с ней? Отчего у нее оголенная грудь? Неожиданно пришло в голову, что ей стало плохо, и она просто потеряла сознание, а этот мужчина помогает ей прийти в себя: делает искусственное дыхание.

И тут Елена узнала помощника своего мужа:

— Что случилось, Алеша?

Но парень уже ничего не соображал, а продолжал Качать своим насосом между ее ног и больно впиваться в ее тело: губы, грудь, шею…

И до нее дошло, что парень ее просто насилует!

Она ощутила себя столь омерзительно, что громко вскрикнула:

— Господи, ты что делаешь? — и попыталась оттолкнуть его, скинуть с себя.

Но насильник был намного тяжелее, сильнее, да еще, чтобы не дать ей позвать на помощь, сдавил ее горло своими цепкими пальцами и перекрыл доступ кислорода в легкие. Женщина вновь потеряла сознание, а он, ни на миг не останавливаясь, довел до конца свое желание и извергнулся бурным потоком…

Когда Аркадий вернулся с работы, помощника, конечно же, уже не было, Елена успела привести себя в порядок и ничего не рассказала ему о страшном предательстве его Алексея, не рассказала даже о своей беременности и все сделала, чтобы праздник прошел на славу, и ничто не омрачило лицо ее супруга. И только под утро Елена призналась ему, что беременна. Невозможно себе представить радость Аркадия, который готов был прыгать до самого потолка. А придя на работу и узнав об исчезновении денег со счетов фирмы, он даже был готов простить своего помощника, уверенный, что тот просто оступился: как говорится, черт попутал! Но парень зарвался и не только оскорбил своего благодетеля, но и цинично признался в изнасиловании его любимой жены!

Если бы во время следствия или даже на суде вскрылась правда об изнасиловании, то максимум, который грозил Грегорову — десять, а то и пять лет усиленного режима. Но Аркадий дал слово своему родственнику — полковнику Черемных, которому обо всем рассказала Елена — скрыть историю с изнасилованием. Именно полковник и уговорил его дать ему слово, что он никогда не заикнется об этом изнасиловании, и Аркадий сдержал его даже в тот момент, когда суд приговорил его к высшей мере наказания — к расстрелу.

Чувствуя вину перед зятем, полковник Черемных сделал все возможное, чтобы добиться отмены «высшей меры наказания». А потом и организовал для него направление для отбывания срока в той колонии, где он и был начальником.

А когда его внезапно перевели на проблемную «двойку», сумел забрать вместе с собой и своего родственника, сославшись на то, что «двойка» достаточно трудная колония, находящаяся на грани расформирования, коллектив сотрудников — новый, а потому ему просто необходимы люди, которым он может доверять на новом месте. Начальство с его доводами согласилось и дало «добро» на перевод.

Полковник Черемных относился к той вымирающей категории людей, у которых было трепетное отношение к порядочности, к чести. И его, без натяжки, можно было безоговорочно отнести к числу честных и порядочных трудоголиков.

— Черемных не был кадровым военным, не заканчивал высшего специального милицейского образования. После окончания средней школы Валентин закончил МВТУ имени Баумана и ему пророчили успешную карьеру ученого в области космоса.

Уже на первых курсах студент Черемных написал работу, которую высоко оценил академик Кристи, у которого он посещал факультативный семинар. На этом семинаре речь шла о транспортах, двигающихся на воздушных подушках. По тем временам это была особо секретная тема разработок, а потому все, кто имел к этой теме отношение, находились под особым контролем Первого отдела.

Но когда до получения диплома оставалось несколько дней, и все руководство конструкторского факультета МВТУ имени Баумана было уверено, что кто‑кто, а уж Валентин Черемных не только получит «красный» диплом, но его и непременно пригласят работать в группе академика Кристи, все их предположения рухнули в одночасье. Совсем неожиданно Валентин получил обычный, «синий», диплом, несмотря на то, что он защитился на «отлично» и не имел ни одной «четверки» за все время учебы в училище имени Баумана.

Валентин Черемных ничего не понимал и был уверен, что это просто какая‑то техническая ошибка сотрудников экзаменационной комиссии и уже подготавливал письменный протест на имя председателя экзаменационной комиссии института, как его неожиданно вызвал к себе декан конструкторского факультета.

Когда Валентин вошел в его кабинет, то сразу догадался: случилось что‑то серьезное. Профессор отводил взгляд в сторону, словно стесняясь смотреть ему в глаза.

У Валентина все похолодело внутри, и он стоял молча, переступая с ноги на ногу. Молчание затянулось на несколько минут и это становилось все утомительнее для них обоих.

Наконец, профессор виновато поднял взгляд на выпускника:

— Понимаете, товарищ Черемных, вы были у нас одним из самых лучших студентов на факультете… — декан сделал паузу, словно подыскивая нужные слова, — но было… решено… — он выразительно посмотрел наверх, — …что вы недостойны «красного» диплома… Более того, работать вас направляют в Комсомольск–на–Амуре…

— В Комсомольск–на–Амуре? — машинально переспросил Валентин и тут же с удивлением воскликнул: — Но там же нет ни одного предприятия, связанного с моей специальностью…

Валентин все еще продолжал верить в какую‑то мифическую ошибку, допущенную кем‑то в отношении него.

Профессор выразительно развел руками, наклонился и тихо прошептал ему на ухо:

— Вас лишили допуска… — затем суетливо протянул ему документы и диплом. — Надеюсь, у вас все сложится… — он тяжело вздохнул, недовольно крякнул, злясь на самого себя, и резко опустился в свое кресло…

Только теперь Валентин все понял: его лишили допуска секретности, что автоматически вычеркивало его из профессии. Конечно, он мог остаться в этой профессии чисто номинально, на преподавательской работе, к примеру, в средней школе преподавать физику, но это был потолок для его карьеры, который его никак не мог устроить.