Саймон Скэрроу - Орел и Волки

• Название: Орел и Волки
• Автор: Саймон Скэрроу
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46297-1

Боевые товарищи центурион Макрон и Квинт Лициний Катон служат в окутанной туманами Британии под Серебряным орлом прославленного Второго легиона. Их дружба скреплена кровью, пролитой в сражениях. Но бывают и долгожданные затишья между битвами. Именно во время такого затишья друзья получают приказ от своего командира легата Веспасиана подготовить из местных жителей воинов для единственного союзника римлян — царя Верики. Никто и не подозревал, что, казалось бы, мирное поручение повлечет за собой череду политических интриг, предательств и кровавых убийств. И, возможно, сведет на нет все завоевания римлян в Британии.

---

Из толпы вдруг донесся пронзительный крик, горестный вопль такой силы, что все обернулись. Оказалось, вскрикнула женщина, теперь стоявшая неподвижно, впившись зубами в свой собственный большой палец и не сводя широко распахнутых глаз с одной из мертвых голов. Потом она снова взвыла и, подавшись вперед, ухватилась за жидкие пряди слипшихся от запекшейся крови волос. Воин, державший голову, поднял свой трофей выше и рассмеялся. Женщина вскрикнула и принялась царапать ногтями воздетую руку, пока воин не свалил ее наземь тычком кулака. Содрогаясь от плача, она поползла за бойцом, хватая его за тунику и что-то умоляюще лопоча.

— Что все это значит? — спросил Катон у Тинкоммия, так же, как все, наблюдавшего за происходящим.

— Похоже, эта голова принадлежит ее сыну. Она хочет ее похоронить.

— А новый владелец хочет оставить себе свой трофей? — удрученно покачал головой Катон. — Это печально.

— Нет, — промолвил Тинкоммий. — Это безжалостно. Подержи-ка.

Он сунул Катону штандарт, протиснулся к высоко вскинувшему отсеченную голову воину и стал ему что-то сердито выговаривать, указывая на женщину и хватая за руку. Боец столь же сердито возвысил голос, потом вырвал руку и спрятал голову за спину. Толпившиеся вокруг люди громкими криками поддержали владельца трофея, хотя от Катона не укрылось, что и у Тинкоммия имелись сторонники, пусть не столь шумные и в очень малом числе. Наконец принц не стерпел такой непочтительности от простого бойца и ударил его кулаком в лицо. Люди, обступавшие их, отпрянули, воин шатнулся, пытаясь удержать равновесие, но Тинкоммий тут же сильно пнул его коленом в живот, выбив дыхание и свалив наземь.

Пока не ожидавший такого поворота герой, корчась, пытался втянуть в себя воздух, Тинкоммий спокойно разжал его пальцы и передал голову женщине. На миг та замерла, потом с мукой на лице схватила то, что осталось от ее сына, и прижала к груди.

У окружающих поступок Тинкоммия вызвал не сочувствие, а озлобление: разгневанная толпа стала напирать на него, и Катон счел необходимым вмешаться.

— Ни с места! — выкрикнул он, выхватив меч и потрясая штандартом. — Молчать!

Люди замерли, выкрики стихли. На римского центуриона смотрели с негодованием, однако открыто выступить против него никто не решался. Катон обвел ожесточившихся горожан взглядом, словно бросая вызов самым дерзким из них, а потом посмотрел на несчастную мать, сидевшую на земле и лелеявшую на коленях голову сына, поглаживая холодную щеку.

Сила его сострадания ее горю была столь велика, что у него защемило в груди, однако, сглотнув, он взял себя в руки и вернулся к реальности. Требовалось незамедлительно утихомирить всех недовольных, причем так, чтобы у них не осталось; зла против римлян. Союз Рима и атребатов не должен шатнуться. Нравится ему или нет, но сейчас это важнее всего.

— Тинкоммий!

— Центурион?

— Верни голову этому человеку.

— Что? Что ты сказал? — нахмурился Тинкоммий.

— Верни голову этому человеку. Это его трофей.

Тинкоммий ткнул пальцем в женщину.

— Это ее сын.

— Уже нет. Исполняй.

— Нет.

— Я приказываю тебе, — спокойно произнес Катон, придвинув свое лицо к лицу принца. — Я приказываю тебе сделать это… и немедленно. Ну!

На какой-то момент в упрямых голубых глазах кельта вспыхнуло гневное пламя, но после недолгой внутренней борьбы Тинкоммий глубоко вздохнул и кивнул:

— Слушаюсь, командир.

Атребатский принц повернулся к женщине и мягко заговорил с ней. Она взглянула на него в ужасе, не отрывая руки от щеки сына, потом покачала головой:

— Ho!

Тинкоммий присел на корточки, что-то приговаривая, и кивнул в сторону Катона, тем временем отводя ее руки от окровавленной головы. Женщина с ледяной фанатичной ненавистью оглядела центуриона и вдруг поняла, что голову у нее забирают. С пронзительным воплем она потянулась к ней, но Тинкоммий свободной рукой отстранил ее, бросив жуткий трофей успевшему встать на ноги воину. Тот, не скрывая радостного удивления, высоко поднял над собой возвращенную ему добычу, и толпа разразилась торжествующими криками.

Женщина отчаянно вскинулась, но Тинкоммий не дал ей подняться, и она, неожиданно повернувшись, плюнула ему в лицо. Принц изумленно отпрянул, а несчастная мать съежилась на земле, сотрясаясь от рыданий. Катон помог Тинкоммию встать и отвел его в сторону.

— Этого требовала ситуация. Иначе было нельзя. Ты видел, как реагировала толпа.

Тинкоммий медленно вытер плевок со лба и только тогда ответил:

— Но это был ее сын. Она имела право воздать ему последнюю почесть.

— Даже после того, как он сам лишил себя чести, предав свой народ? Предав ее, свою мать?

Тинкоммий помолчал, потом медленно кивнул:

— Наверное, ты прав. Наверное, так было нужно. Просто я почувствовал…

— Я знаю, что ты почувствовал.

— Правда? — На лице Тинкоммия появилось удивленное выражение, но оно тут же сменилось обычной невозмутимостью, и он снова кивнул: — Да, возможно, даже римляне понимают, что такое скорбь.

— Уж будь уверен, — сказал с кривой улыбкой Катон. — А теперь бери-ка штандарт и возвращайся к центуриону Макрону.

К счастью, пока Катон с Бедриаком проталкивались в людской толчее к въезду в Каллеву, подобные сцены больше не повторялись. Близ ворот победителей встречал сам Верика, стоявший на колеснице в окружении знати и телохранителей. Катон приметил, как штандарт Вепрей, покачиваясь, приближается к царю, поманил к себе Бедриака и, когда тот приблизился, крикнул.

— Раз уж все перепуталось, идем туда!

Охотник кивнул и, прежде чем Катон успел опять открыть рот, ввинтился в толпу, грубо расталкивая людей, чтобы проложить путь своему командиру. Поначалу Катон опасался новых вспышек возмущения и недовольства, но атребаты, пребывая в праздничном настроении, и не думали обижаться. К этому моменту они уже поглотили огромное количество пива, а воины-победители вовсю налегли на этот напиток, возмещая упущенное во время похода. По рукам всюду ходили откупоренные кувшины.

Несмотря на всю мощь Бедриака, пробиться сквозь тесную хмельную толпу туда, где уже находились Макрон и Тинкоммий, получилось не сразу, и, оказавшись наконец под прикрытием щитов царской стражи, Катон облегченно вздохнул.

— Центурион Катон! — улыбнулся Верика, подняв руку в приветствии. — Мои самые сердечные поздравления по поводу вашей победы.

— Это твоя победа, царь. Твоя и твоих подданных. Они ее заслужили.

— Рад слышать такую похвалу от римского командира.

— Да, царь. Ты можешь гордиться своими воинами. Уверен, они и впредь будут служить тебе столь же отменно.

— Надеюсь. Ну а сейчас мы должны позволить им отпраздновать свой успех. — И Верика обратился к Макрону: — После того как вы отдохнете, мне бы хотелось послушать рассказ о сражении. Прошу вас обоих вечером быть моими гостями у меня на пиру.

— Почтем за честь, царь, — наклонил голову Макрон.

— Ну что ж, значит, до вечера.

Верике помогли спуститься с повозки. Он повернулся к воротам, а телохранители, сомкнувшись вокруг своего господина, быстро расчистили ему дорогу.

— Идем и мы, — сказал Макрон, проорав когортам приказ собраться утром на базе. — Нам еще нужно доставить на место обоз и поскорей разгрузить его, пока местные олухи не смекнули, что и сами могут разграбить его почище всяких там дуротригов.

Сопровождая обоз через Каллеву к римскому лагерю, Макрон с Катоном заметили, что далеко не весь город разделяет праздничное настроение вывалившей встречать когорты толпы. Тут и там перед хижинами сидели на корточках маленькие группы людей, молча глядя на громыхавшие мимо них по ухабам подводы. Только ребятишки, казалось, не желали вникать в сложности бродивших по Каллеве настроений и весело носились вдоль обоза, приставая к возницам. Кто-то пустил слух, что часть припасов раздадут горожанам, и огольцы были не прочь первыми набить животы.

Завидев римских центурионов, одолевших злых дуротригов, ребятня кинулась к ним, что-то щебеча на своем певучем наречии.

— Да уймитесь вы! — со смехом вскидывал ладони Макрон. — Видите, у меня ничего для вас нет? В руках пусто!

А вот угрюмое выражение лица Катона отпугивало мальчишек, кроме, пожалуй, самых храбрых из них, да и те взглядывали на него с опаской, и это дошло наконец до Макрона.

— Ты чего такой мрачный? Эй, Катон!

Катон рассеянно огляделся по сторонам.

— Мрачный?

— Ты выглядишь так, будто проиграл эту хренову схватку, а не победил. Будет тебе. Радуйся вместе со всеми.

— Обязательно, но попозже.

— Попозже? А почему не сейчас?

— Командир, — сказал Катон и кивнул на детей.

Один малец, более шустрый, чем его сверстники, уже теребил серебряный медальон, прицепленный к портупее Макрона, алчно оглядывая остальные награды.