Кэтрин Блэр - Исполнение желаний

• Название: Исполнение желаний
• Автор: Кэтрин Блэр
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998

В центре романа захватывающая история бурной любви высокомерного португальского аристократа Мануэля де Кастро и молодой англичанки Клэр Уиндхем, которая приехала на чарующий остров Святой Катарины.

---

Во время обильного обеда Мануэль оставался безукоризненным хозяином. Была некоторая тень определенно выраженного предпочтения Инез, а не Клэр, что, вероятно, объяснялось его рыцарской привычкой быть более внимательным к более старшим женщинам и ограничиваться лишь неизменной вежливостью в отношении более молодых.

Инцидент с книгой для гостей был слишком тривиальным, чтобы вызвать у него гнев, однако в результате возник барьер гораздо более заметный, чем стена, которая, несомненно, отделяла Мануэля от всех женщин. Его холодный, даже циничный взгляд, когда Клэр решалась высказать какое-то мнение об острове, был явным свидетельством этого.

Клэр показалось, что его красивое лицо с длинным, едва заметным шрамом с одной стороны стало более суровым от жестокости его мыслей. Без преувеличения она почувствовала облегчение, когда Николас объявил, что настало время уезжать и что она может поблагодарить Мануэля за гостеприимство и доброту при показе ей его сокровищ искусства.

Граф проводил их до автомобиля.

— Сегодня было все очень приятно, — сказал он сердечно. — Мы все должны встретиться еще раз, и как можно скорее.

Клэр прожила уже девять дней в Каза-Венуста, когда ее наконец представили сеньору Сарменто. Девять золотых дней, которые промчались на этом залитом солнцем острове со скоростью безоблачного летнего праздника и без единого сожаления!

Николас, который жил от них на расстоянии всего лишь в милю за скалой, навещал их почти через день, чтобы справиться о здоровье старого сеньора, а граф заезжал с этой же целью утром в прошлое воскресенье. Он сказал Клэр традиционное «Добрый день, мисс Уиндхем», будто воспринимая ее как часть обстановки Сарменто, и проследовал за слугой по центральной лестнице. Она не видела, когда он уезжал, решив по какой-то причине спуститься вниз на простиравшуюся у моря полоску белого песка, чтоб поискать морские раковины.

А в это утро, на десятый день, она ходила по саду с широкой корзиной и ножницами в руке, срезая голубые канны и белые лилии для ваз.

Цветов было уже вполне достаточно, но Клэр проследовала несколько дальше, в аллею финиковых пальм, где и повстречалась впервые со своим хозяином.

Сеньор Сарменто был среднего роста и легкого телосложения, цвет лица рыжевато-коричневый, а его кожа напоминала пергамент. Для защиты от солнца он носил черный берет, покрывавший густые седые кудрявые волосы, а под бежевым пиджаком из альпака была макового цвета шелковая рубашка, великолепно скроенная и высшего качества. Это все, что отметила Клэр с первого взгляда.

Он оторвал взгляд от привязанной на цепь обезьянки среди веток финиковой пальмы и с любопытством посмотрел на Клэр, склонив голову набок. Его глаза были более старой и более бледной копией глаз Инез, отличались той же настороженностью.

— Я говорил слугам, что мне не нужна обезьяна в неволе, — сказал он по-португальски. — Но, воспользовавшись тем, что я заболел, они, видите ли, заказывают мне другую у какого-то моряка, а тот привозит это бедное маленькое животное с материка, обрекая его на одиночество среди пальм. Ну что ты поделаешь с подобными глупцами!

Легкая улыбка вдруг сделала его мягким, полным юмора и совершенно иным.

— Вы, вероятно, считаете, что я тоже слабоумный, — обращаюсь к вам, как будто вы моя дочь. Прошу меня извинить. Вы, конечно, и есть та молодая подруга Николаса, которая приехала, чтобы стать английской наставницей Инез. Они говорили мне о вас.

Он церемонно поклонился.

— Итак, можно считать, что мы представились друг другу, не так ли?

— Можно считать, что да, сеньор.

Клэр с беспокойством осмотрелась вокруг, чтобы обнаружить кресло, которое доктор запретил ему покидать еще несколько дней. Сеньор улыбнулся и махнул костлявой желтоватого цвета рукой.

— Оно там, за олеандром. Жозеф вывез меня на нем, чтобы я мог посидеть среди деревьев и подремать, а я отослал его. Не надо так тревожиться. Я уже достаточно погулял и теперь пойду усядусь в эту противную штуку, а вы скажете Жозефу, чтобы он пришел за мной.

Старик двигался настолько медленно и казался таким слабым, что Клэр решила, что ему не добраться до кресла-коляски, не свалившись. Однако с ее помощью он все-таки сумел это сделать и был слишком обессилен, чтобы протестовать, когда она отвезла его через лужайку в тень веранды.

А вот здесь старый сеньор просто не находил слов для благодарности, особенно когда девушка поправила подушки и принесла ему стакан густого лимонного сока, а после того, как немного отдохнул и Инез пришла и уселась рядом с ним, он с большой благодарностью отозвался о скромной услуге Клэр, заметив, что ему доставит удовольствие присутствовать на их занятиях, когда они будут беседовать и читать по-английски.

Сеньор Сарменто не мог говорить ни на одном языке, кроме своего родного. После присутствия почти на всех последующих уроках он так и не попытался произнести ни единого слова по-английски, хотя, несомненно, усвоил многие из них. Но отец был явно горд успехами дочери, а «маленькая Клэр», по его словам, была просто умницей в своих познаниях португальского. Клэр находила его приятнейшим стариком.

По мере того как он несколько окреп и его выносливость увеличилась, семейное содружество из троих становилось все более тесным и счастливым. Что касается Инез, то она неизменно вела себя достаточно сдержанно, но Клэр решила воспринимать это как часть ее существа и воспитания. Она все больше убеждалась в том, что ее подозрение относительно чувств этой молодой португалки к Николасу имело под собой полное основание. Когда он был рядом, Инез неизменно улыбалась, ее шаги становились легкими, живость ее глаз озаряла все ее существо. Она проявляла настойчивый интерес к новой дороге и однажды, усадив с собой Клэр в автомобиль семьи Сарменто, которым управлял пожилой шофер, отправилась на прогулку, чтобы затем высказать одобрение по поводу моста, недавно построенного Николасом.

А в один из вечеров семья Сарменто устроила небольшой коктейль. Были приглашены жители других вилл, которые являлись целыми семьями; дети играли вместе и пили лимонный сироп в темном полумраке, а взрослые на лужайке и на веранде поглощали оливки и вино, делясь своими впечатлениями.

Кто-то произнес одобрительно:

— Сеньору Сарменто повезло, потому что у него есть такой сосед, как сеньор Бентон. Он для него все равно что сын родной.

Автоматически Клэр поглядела в сторону Инез, которая вела беседу с одной из соседских женщин, и с удовольствием заметила, что на кремового цвета щеках появился нежный румянец. Инез слишком хорошо владела своими эмоциями, чтобы продемонстрировать другие признаки.

Сам же старый сеньор ответил:

— Вы совершенно правы, Луис, я полностью полагаюсь на Николаса. Он поистине так же добр, как настоящий сын.

С англосаксонской невозмутимостью Николас заметил на это:

— Я гораздо лучше, чем сын, сеньор. Я не пользуюсь вашими деньгами.

Как шутка это имело успех. Казалось, что многие из присутствующих мужчин хорошо знали, что означали настойчивые просьбы расточительных сыновей, живущих в Европе, об увеличении денежной помощи на их содержание. Но Клэр заметила, что Инез тотчас же резко отвернулась и быстро заговорила с молодым человеком, стоявшим с нею рядом, как будто ее толкнули к немедленным действиям растревоженные нервы.

Да, можно было быть достаточно уверенным, что Инез любила Николаса. А что же он? Внутренне Клэр признавалась себе, что здесь скорее всего имели место опасения. Она практически не общалась с ним близко за последние четыре или пять лет. Со времени его визита в прошлом году что-то сделало более глубокими морщины вокруг глаз, на висках все больше появлялось белых нитей, а манеры свидетельствовали о том, что этот человек перешел в категорию зрелых и утративших иллюзии людей. При виде его создавалось впечатление, что он проводил год за годом, не вкладывая в них самой жизни.

С мужчинами все так трудно, отметила про себя Клэр со вздохом, в особенности с теми, которые обладали ласковым сдержанным характером. Такой, например, властный эгоцентрист, как граф, был совсем иным экземпляром, он принадлежал к категории людей, которые не питают никакой нежности к остальным, а потому и сами не нуждаются в нежности по отношению к себе. Сердце, закованное в камень, — непоколебимая гарантия против страданий духа.

Мануэль умышленно и неумолимо планировал свою жизнь, чтобы исключить из нее женщин — или, по крайней мере, исключить жену, что, по всей вероятности, было не одно и то же. То, что он зачерствел в этом процессе, было вполне понятным и неизбежным; человек, унаследовавший такие богатства и мирские блага, вряд ли мог так легко прийти к решению, которое обрекало его на холостяцкую жизнь. К достижению такого результата могла привести лишь хладнокровная решимость.