Павел Кошовец - Это не наша война

• Название: Это не наша война
• Автор: Павел Кошовец
• Жанр: Фэнтези

По дорогам Веринии едет необычная компании, в которой соседствуют представители тёмных и светлых рас, и человек. При всех разногласиях, они умудряются уживаться друг с другом, а в случае опасности становятся единой командой. Но сейчас они едут на отдых, и неприятности им ни к чему. Но разве может судьба упустить такой шанс пошутить? И завлечь в абсолютно не нужную им войну?

---

      - И тебе доброе утро, Меньи, - ответила размерено, попыталась изобразить улыбку, но с непривычки, на заказ, получилось кривовато. Но, судя по расцветшим физиономиям мальчишек, она поняла, что качество улыбки им не важно. А что важно? Внимание.

      Она ощутила себя взрослой и умудрённой няней с выводком детей на прогулке. И тут же последовала защитная реакция организма - желание максимально деликатно, но очень быстро ретироваться.

      - Вы помните, как меня зовут! - обрадовано воскликнул Меньи. Его высокий голос не прибавил оптимизма. Он посерьёзнел. - Ваше Высочество...

      - Можно просто Руфия, - мягко уточнила она, неожиданно почувствовав, что ей неприятно обращение на "вы".

      - Да-да, конечно, Ва... Руфия, - смешался тот, покраснел, но собрался с мыслями, выпятил чуть вперёд челюсть, явно копируя кого-то.

      Руфия ощутила зарождающийся глубоко внутри смех. Нет-нет, Меньи она ни в коем случае не хотела обидеть, при всей его угловатости и - как бы это назвать - детскости, что ли, просто...

      А просто смешно разве не может быть? Между прочим, Уритайя, великий философ и мистик древности писал, что смех - величайшее открытие человека. Со следующим его тезисом, говорящем о том, будто благодаря изначальному неравенству и было рождено чувство юмора, она не была согласна. Нет. Именно Бог вкладывает толику смеха в каждое своё дитя. Чуть больше, чуть меньше, очень много, совсем мало...

      Торжественный голос Меньи вернул её в коридор. Она обратила внимание, что прохаживающиеся вокруг люди замедляют движение, дефилируя рядом, напрягают слух, вытягивают шеи, стараясь не пропустить ничего интересного. А мальчишка важничает, надувается самодовольно. И это её расстроило. И даже немного разозлило. Вместо того, чтобы в тишине и покое, наслаждаясь чудесными деревьями, кустами, цветами, приводить мысли и чувства в порядок, она...

      - ...Я знаю, Руфия, какой у вас плотный график занятий... это оттого, что вам в будущем предстоят...

      Девочка мысленно вздохнула: прекратить словесный поток не было никакой возможности. Или умения? Вот он, ещё один пробел образования. Она изобразила ещё одну улыбку. Это так просто ведь: уголки губ идут в стороны и чуть вверх. И всё. Необходимо практическое занятие у зеркала. Подняла правую руку в жесте внимания - остановки. Парень замолчал и изобразил внимание.

      - Что, Руфия?

      - Меньи, ты что-то хотел сказать?

      Парень на мгновение растерялся, ведь, как ни крути, он и до этого не молчал, но потом сообразил, что она имела в виду.

      - Я хотел сказать, Руфия, что в паузах между занятиями могу взять на себя обязанность развлекать вас беседой в любом укромном и удобном Вашему Высочеству месте, - он мотнул величественно подбородком, осознающий и демонстрирующий всю серьёзность своих намерений.

      От подобной перспективы у Руфии закружилась голова. Променять любимые книги и минуты волшебного уединения на... на вот такое общение?! О, ужас!

      Лёгкая паника посетила её. Воистину, сегодня день обновления чувств и ощущения мира! А представив Меньи, добросовестно исполняющего обязанности соловья в изголовье её любимого дивана, она поняла, что приклеенная улыбка стремительно тает. Что было абсолютно недопустимо. Человек её ранга не имеет права не контролировать чувства.

      - Вот что, Меньи, - она приблизилась к парню на максимально допустимое приличиями расстояние, понизила голос, - я сейчас очень занята, а вот после трёх ударов колокола перед вечерней службой жди меня в саду под моими окнами. Мы поговорим, - пообещала она, имея ввиду совсем противоположное мечтам парня.

      Меньи, естественно, ничего не знал о её мыслях, слова воспринимал буквально, расцвёл, повторно подхватил кисть принцессы и влажно к ней приник.

      Руфия напряглась, но виду не подала. Она всё расскажет этому... мальчишке. Деликатно - не деликатно - как получится. Ей подобное внимание ни к чему. К случаю вспомнила Лидию - та в ситуациях с неприятными ей людьми и отношениями не очень церемонилась. И никто её не попрекает, что она ведёт себя не по-королевски. Или всё же критика существует? Нужно поинтересоваться. Как говорил Аято, великий судиматский полководец и впоследствии император, основатель династии: "Победа над собой - половина победы над противником".

      Придётся-таки пропустить астрономию. Для пользы дела. А как? Сказаться больной и тихонько спуститься в сад... В конце концов, чуть позже она всё это расскажет Его Преосвященству. Пусть он её ругает - хотя это абсолютно не в характере святого отца.

      Приняв такое решение, она кивнула Меньи и его друзьям, круто развернулась на сто восемьдесят градусов, и направилась в свои покои. После такой многообещающей беседы срочно требовалось успокоительное чтение. Например: "Виды магических животных". На диване.

Глава 4.

Зашёл в гости к человеку тролль, говорит: "Сосед, что-то мысли меня нехорошие посещают..." "Сейчас-сейчас", - испугался человек, побежал, забил корову, притащил её - тролль съел, смотрит - не насытился. Потом забил двух барашков, свинку, десяток кур - и понял: всё, больше живности не осталось, обречённо спрашивает, что ж за нехорошие мысли у тролля. "Понимаешь, сосед, - говорит тролль, смотрю, у тебя хозяйство, живности много, в любой момент можешь пожрать. Мне и пришла мысль: может и себе хозяйство завести? Но, - погладил набитый живот, - мне лень. Это-то меня и беспокоит".

      Массивная громада собора Святого Илия Церкви Единого возвышалась над площадью Барской, или как её называли в народе - Единения, в честь объединения барских племён против нашествия тёмных: союза племён кадуков с несколькими орочьими кланами, теснимыми в свою очередь иными урукскими объединениями. Несмотря на основательность и монументальность, навеивающие мысли об участии гномов, сооружение, будто птица (просто очень крупная) стремилось ввысь, в небеса. Стрелы шпилей, воздушные, боязливо замершие башенки, широко раскрытые глаза витражей, что напоминало творения высокородных - всё-всё вверху, несмотря на мощную основу, тянулось к солнцу, а позолота куполов уже практически соседствовала с ним, являя некую символическую связь неба и земли, отчего мирские думы прихожан лёгким трамплином превращались в думы о высоком и отправлялись по адресу. Кстати, архитектором этого творения был человек: Альбенин - представитель семейства РоАйци, известный под именем Архитектор. Именно так, ни много, ни мало, но с большой буквы. Просто учитывая те времена, а происходило это две сотни лет назад, претендовать на подобное имя было просто некому и, соответственно, быть перепутанным - тоже. Он до сорока лет бродил по землям светлых в поисках знаний, связанных со строительством и сопутствующими науками, и воплотивший их в этом соборе (в том числе).

      Нарядные толпы горожан стекались к главному входу в собор. Семьи и одиночки, в чистом, желательно светлом, с одухотворёнными лицами (как правило) готовились к вечерней службе, осеняли себя крестным знамением, теребили монеты, заготовленные на свечи, алтари и пожертвования. Впрочем, для многих это служение сводилось к вопросам, просьбам, мольбам, а порой, механическим перечислениям молитв в надежде таким образом улучшить благосостояние и благополучие себе и, хорошо если, близким и родным...

      Именно об этом и в таком ключе думал Злой, опираясь на колонну, стоящую на возвышении невдалеке от входа. Его изрытое оспинами лицо совсем не походило на одухотворённое, а кривая ухмылка, застывшая на тонких губах, не имела к молитвам никакого отношения.

      Он сплюнул, довольно хрюкнул, когда проходившая мимо пожилая пара шарахнулась от плевка, и поглубже натянул на лоб широкополую шляпу. Наряд его, чёрный и неказистый, к посещению святого места тоже не имел отношения, поэтому любой глянувший на него, сделал бы закономерный вывод: этот человек возле собора случаен. Но ведь это не запрещено - находиться тут. Тем более, порой в храм приходят очень разные люди. И не в своём уме, и калечные, и пытающиеся приобщиться к заповедям, но знающие только одну - не убий, и желающие исповедаться, но относящие к грехам прелюбодеяние, но не чревоугодие и алкоголизм... Идеальной чистотой мог похвастать только Единый (если похвальба, конечно, не грех), ну а ступенью ниже по степени крахмальности и белизны находились уже люди: священники, а также представители законной власти - короли, императоры, князья - кормчие стран, так сказать, помазанники божьи. Касательно вторых всё понятно - они априори непогрешимы, и будь то указ о повышении пошлины на землю в связи с предстоящими празднествами по случаю юбилея страны, обрекающий множество крестьянских семей на голодную смерть, или помилование графского сынка, изнасиловавшего и убившего молодую горожанку, дочь кожевенного подмастерья - ничто не может поколебать их непогрешимость. А вот первые... М-да, с этого начинается логическая цепочка, приведшая Злого на площадь Единения к входу в храм Единого.