Гай Кей - Самая темная дорога

• Название: Самая темная дорога
• Автор: Гай Кей
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007301-1

Армии правителя Айлерона и сил зла готовы сойтись в последнем бою на равнине Андарьен. Но исходы битв зависят порой не от численности войск, а от случайности, предусмотреть которую может разве что великий Ткач. Дариен, сын Ракота Могрима, Разрушителя, наделенный невероятной магической силой, и становится такой случайностью. Именно его выбор между Светом и Тьмой, между любовью и могуществом определит: существовать ли дальше миру Фьонавара или стать узором прошлого на ткани бесконечного Гобелена. Только выбор этот должен быть совершенно свободным, а для этого Дариену нужно пройти дорогой, полной боли и непонимания. В полном одиночестве…

---

Лестница была очень старой, местами камень крошился, местами стал гладким и скользким, представляя собой явный контраст с полированными, прекрасно обработанными поверхностями во всех других местах. Стены были шершавыми, с острыми углами, о которые легко пораниться по неосторожности.

Эта примитивная лестница, как показалось Ким, перенесла ее назад во времени дальше, чем что-либо другое. Она остро ощущала, что находится внутри горы. В ней росло сознание чистой силы, окружающей ее, силы скал и камня, земли, с вызовом тянущейся вверх, к небу. В ее воображении возникла картина: сражение титанических сил, которые вместо булыжников швыряют друг в друга целые горы. Она также ощущала отсутствие Бальрата с остротой, которая граничила с отчаянием.

Они подощли к двери на вершине лестницы. Эта дверь не походила на те, что она уже видела, — на двери, отделанные с изысканным искусством, которые могли уходить в боковые стены, или на высокие резные арки с их идеально отмеренными пропорциями. Она знала, уже на полпути, что эта дверь не будет похожа ни на одну из остальных.

Эта дверь была из камня, не особенно большая, с тяжелым, почерневшим железным замком. Они ждали на пороге, пока Миак подошел к ней, опираясь на свой посох. Он достал из-под одежды железный ключ и медленно, с усилием, повернул его в замке. Затем ухватился за ручку и потянул. Дверь распахнулась: за ней, в проеме, как в раме, открылось темное ночное небо с пригоршней звезд.

Они молча вышли на луг у Калор Диман. Она уже видела его прежде, в своем видении по дороге к озеру Исанны. Она полагала, что это могло бы ее подготовить. Но это было не так. К восприятию этого места невозможно подготовиться. Сине-зеленый луг лежал в чаше гор, словно спрятанная здесь хрупкая, бесценная вещь. И в колыбели этого луга, так же как сам луг в окружении пиков, лежали неподвижные воды Хрустального озера.

Вода была темной, почти черной. Ким на мгновение с испугом ощутила, насколько озеро глубокое и холодное. Тем не менее то тут то там на молчаливой поверхности воды мелькали отблески: это озеро отражало свет ранних звезд. Убывающая луна еще не взошла; Ким знала, что Калор Диман засияет, когда луна взойдет над Банир Лок.

И внезапно у нее возникло ощущение — всего лишь ощущение, но этого было более чем достаточно, — насколько совершенно чужим, насколько устрашающим становится это место, когда на него светит полная луна, а Калор Диман отражает ее блеск обратно в небо, озаряя безжалостным светом луг и склоны гор. В такую ночь здесь не место смертным. Безумие таится тогда в небе и в этих глубоких водах, в каждой сверкающей травинке, в древних, бдительных, сияющих утесах.

Даже сейчас, при свете звезд, это было нелегко вынести. Она никогда не сознавала, какая огромная опасность таится в красоте. И еще нечто большее, нечто более глубокое и холодное, такое же глубокое и холодное, как само озеро. С каждой промелькнувшей секундой, пока сгущалась ночь и звезды становились все ярче, она все больше ощущала магию, ожидающую высвобождения. И была несказанно благодарна защите зеленого камня веллин, давнего подарка Мэтта.

Ким взглянула на Мэтта. Он провел здесь ночь полной луны, и выжил, и стал королем. Она смотрела на него с новым, более глубоким пониманием и видела, что он тоже смотрит на нее, а его лицо все еще сияет и странно напряжено. Он вернулся домой, поняла она. Воды озера притянули его сердце обратно. Исчезла необходимость сопротивляться этому притяжению.

Исчезла необходимость бороться. Нужно лишь пережить приговор. Так много поставлено на карту здесь, в этой горной чаше, вознесенной, казалось, почти к самым звездам. Ким подумала об армии гномов, отделенной от них горами. Она не имела представления, что теперь делать.

Мэтт подошел к ней. Кивком головы, без слов, сделал знак отойти немного в сторону. Она надвинула капюшон на лицо и сунула руки в карманы. Было очень холодно. Она смотрела сверху вниз на Мэтта и молча ждала.

Он очень тихо произнес:

— Я просил тебя, когда-то давно, приберечь несколько слов из твоих похвал озеру Исанны до того времени, как ты увидишь это место.

— Оно выше красоты, — ответила Ким. — Выше всяких слов, которые я могла бы произнести. Но я очень боюсь, Мэтт.

— Знаю. И я тоже. Если я этого не показываю, то только потому, что примирился с любым приговором, который будет вынесен. То, что я сделал сорок лет назад, я сделал ради Света. Но возможно, это был поступок зла. Такое уже случалось прежде и случится вновь. Я подчинюсь приговору.

Она никогда не видела его таким. В его присутствии она чувствовала в себе смирение. За спиной Мэтта Миак что-то прошептал Ингену, а затем жестом подозвал Лорина и спутника Каэна, которые держали кристаллы, завернутые в ткань.

— По-моему, пора, — сказал Мэтт. — И это, возможно, мои последние минуты. Но сначала у меня кое-что для тебя есть.

Он опустил голову и поднял руку к повязке на потерянном глазу. Она увидела, как он приподнял повязку, и впервые увидела слепую глазницу. Потом оттуда выпало нечто белое, и он поймал это в ладонь. Это был крошечный квадратик мягкой ткани. Мэтт развернул его — и в его руке нежным светом засиял Бальрат.

Ким невольно вскрикнула.

— Прости меня, — сказал Мэтт. — Я знаю, что тебя мучил страх по поводу того, кто им завладел, но у меня не было возможности поговорить с тобой. Я снял кольцо с твоей руки, когда на нас впервые напали у дверей Банир Лок. Я подумал, что будет лучше, если он побудет… под моим присмотром, пока мы не узнаем, что происходит. Прости меня.

Ким глотнула, взяла Камень Войны, надела его на руку. Он вспыхнул у нее на пальце, затем снова погас. Она сказала, стараясь говорить тем тоном, который прежде так легко ей давался:

— Я прощу тебе все, что угодно, отныне и до тех пор, пока на Станке не останется последняя нить, кроме этого неудачного каламбура.

Он скривил рот. Ей хотелось сказать больше, но времени уже не хватило. Наверное, времени всегда не хватает. Миак звал их. Ким опустилась на колени в высокой, холодной траве, и Мэтт обнял ее с бесконечной нежностью. Затем поцеловал один раз, в губы, и отвернулся.

Она вернулась вслед за ним туда, где ждали остальные. На ее руке теперь сияло кольцо, и она чувствовала, как оно реагирует на магию этого места. Медленно, постепенно, но безошибочно. И внезапно, теперь, когда Бальрат снова принадлежал ей, Ким вспомнила некоторые вещи, которые он вынудил ее делать. Власть магии имеет свою цену. Она платила эту цену все время, и другие расплачивались вместе с ней: Артур, Финн, Руана и параико. И Табор.

Это горе не было новым, но теперь ощущалось сильнее и острее. Ей не удалось подумать об этом. Она подошла и встала рядом с Лорином, как раз вовремя, чтобы услышать слова Миака, произнесенные приглушенным и торжественным голосом.

— Вам не нужно говорить, что такого еще не бывало в истории. Мы не можем опереться на похожий узор дней в прошлом. Но все равно, Совет старейшин посовещался, и вот что предстоит сделать, а мы шестеро будем свидетелями разрешения спора между этими двумя противниками.

Он сделал паузу, чтобы перевести дух. В горной чаше не ощущалось ни дуновения ветерка. Холодный ночной воздух был неподвижен, словно застыл в ожидании, и неподвижными были усыпанные звездами воды озера.

Миак продолжал:

— Каждый из вас откроет свое изделие из хрусталя, чтобы мы могли их осмотреть и увидеть, что они означают, а затем вы вместе бросите их в воду, и мы будем ждать знака от озера. Если вы возражаете против этого плана, скажите об этом сейчас. — Он посмотрел на Каэна.

Тот покачал головой.

— Никаких возражений, — ответил он красивым, звучным голосом. — Пусть тот, кто отвернулся от своего народа и от Калор Диман, стремится уклониться от этого часа. — Он казался красивым и гордым в своем черном плаще с сине-золотой брошью, удерживающей его.

Миак посмотрел на Мэтта.

— Никаких возражений, — сказал Мэтт Сорин.

И больше ничего. Когда за все время их знакомства он потратил зря хоть одно слово? — подумала Ким, и комок встал у нее в горле. Широко расставив ноги, упершись кулаками в бока, он казался единым целым с окружающими их скалами, столь же стойким и непоколебимым.

И все же он покинул эти горы. В тот момент она подумала об Артуре и об убитых детях. В душе она оплакивала грехи добрых людей, запутавшихся в темном мире, тоскующих по свету.

— Сейчас важно то, — сказал тогда Миак в Зале Сейтра, — может ли король отказаться от озера.

Она не знала. Никто из них не знал. Они находились здесь, чтобы выяснить это.

Миак снова повернулся к Каэну и кивнул. Каэн подошел к своему спутнику, тот протянул ему завернутый кристалл, и плавным, грациозным движением Каэн сдернул ткань.

Ким показалось, что ее ударили в грудь. На глазах у нее выступили слезы. Некоторое время она не могла дышать и ловила ртом воздух. И все это время она про себя проклинала ужасную несправедливость, иронию того, что настолько погрязшее во зле существо, совершившее столько черных поступков, владеет таким даром создавать красоту.