Сергей Никитин - Дорогой чести

• Название: Дорогой чести
• Автор: Сергей Никитин
• Издательство: Из-во ДОСААФ
• Жанр: Детская проза
• Год: 1958

---

— Товарищ гвардии старшина, вы бы отдохнули: рука-то не зажила еще. Бинты вон не сняли, — сказал ему Саша.

— Откуда ты знаешь, что не зажила?

— А я у доктора спрашивал. Он сердился на вас, обещал командиру пожаловаться.

— Да я же здоров, как верблюд, — и, обняв Сашу, тихо и серьезно добавил: — Хороший бой — лучшее лекарство. Лучше смерть, чем не отмщенная врагу рана.

Саша подружился со многими моряками. Когда своего катера не было, он ходил на другие корабли и просил мотористов рассказывать об устройстве и работе моторов. Моряки охотно выполняли его просьбу. Саша так увлекся изучением моторов, что запустил учебу в школе и однажды получил двойку по русскому языку. Как назло, в этот день вернулся катер.

Старшина Ахметов весь вечер провел с Сашей, рассказывал о том, как они потопили немецкий транспорт. С замиранием сердца ждал Саша минуты, когда старшина начнет проверять его тетради и дневник. Но в этот вечер старшина не спросил о школе, и Саша облегченно вздохнул. Утром он, спрятавшись в читальне, исправил чернилами двойку на пятерку. А оттуда украдкой проскользнул в кубрик, где ждал его старшина.

— Ты где был? — спросил Абдулла.

Саша смешался, покраснел и потупил взор.

— Вот командир спрашивал, как дела у тебя с учебой. Я сказал, что хорошо. Доложил ему также о том, что ты овладел специальностью моториста и можешь нести самостоятельную вахту. А ну-ка, покажи дневник.

Саша протянул Ахметову дневник. Старшина перелистал его, посмотрел оценки за последнюю неделю и молча положил на стол. Саша смотрел на Ахметова, пытаясь узнать, заметил или не заметил он подделки. Но старшина молчал. Потом он встал и сказал:

— Идем на палубу, Александр.

На баке они присели у обреза. Старшина раскурил трубку и широким жестом показал на море.

— Неправду говорят, что на море не видно следов кораблей. Неправда! — начал разговор Ахметов. — Вон, видишь, след? Это ушел катер Героя Советского Союза Петрова. След героя виден далеко и долго. Идут корабли, а за кормой остается след. Иногда он едва заметен, и только по пузырькам определишь его направление; иногда же он сверкает фосфорическим светом. Много дорог в море. Есть дорога лжи и обмана, дорога бесчестья. Это грязная дорога наших врагов. А есть дорога мужества и чести, — дорога советских моряков. На такой дороге не место фальшивым, с маленькой душой людям. Ты какой бы хотел идти дорогой, Александр?

— Я бы хотел, — начал Саша и запнулся. Краска стыда залила его лицо, но старшина был занят трубкой и, не замечая ничего, ждал ответа. — Дорогой чести, — словно выдавил, наконец, из себя Саша.

— Так! Правильный ответ. Хорошо говоришь. Но иногда у некоторых слабых людей слова расходятся с делом. Такой человек хитрит, лукавит, как лиса, вертит хвостом: говорит одно, а делает другое. Что это за люди? Фальшивые люди, плохие, совсем плохие люди. С такими людьми нам не по пути. Как думаешь, Александр?

— Не по пути, — как эхо повторил Саша.

— Но в жизни бывают ошибки и у хорошего человека. Такой человек найдет в себе мужество признаться в ошибках. Он не обманет друзей и товарищей. Он осудит свой проступок и исправит его трудом, делом. Быть правдивым по всем, уметь сказать в глаза друзьям о своих недостатках и ошибках, открыто, смело бороться с ними, устранять их — вот закон настоящего советского человека. Подумай об этом, Александр.

Старшина поднялся и ушел на катер.

Долго сидел Саша у борта пристыженный, глотая невольные слезы. Очнулся он только тогда, когда услышал знакомый шум моторов. С грустью смотрел он на уходящий вдаль маленький корабль. Вот катер рванулся и, разбросав по сторонам длинные белые усы буруна, помчался к мысу. «Мой старшина прибавил обороты мотора. Эх!» — подумал Саша и вздохнул. Он постоял еще немного, задумавшись, и решительно направился к командиру.

4

Неделю Саша ходил сам не свой. Командир объявил ему выговор за подделку отметки и, как узнал Саша, приказал писарю задержать приказ о присвоении воспитаннику Савину воинского звания.

«И все это наделала проклятая двойка», — думал Саша и, вспомнив о проступке, краснел до самых ушей.

Шло время. Приближались экзамены. Саша старался учиться как можно лучше. Двойку по русскому языку он честно исправил на пятерку. Учитель хвалил его и обещал сообщить об этом командиру.

В тот день, когда Саша сдал последний экзамен, на корабле его ждала большая радость.

Вечером на пловучей базе, перед строем моряков, был зачитан приказ командира: «За отличные успехи в учении и примерную дисциплину воспитаннику отряда торпедных катеров Савину Александру присваиваю звание „гвардии юнга“ и объявляю благодарность. Ранее наложенное взыскание снимаю, ввиду честного и открытого признания гвардии юнги Савина в совершенном проступке».

У Саши от радости перехватило дыхание.

— Служу Советскому Союзу! — прерывистым, но звонким голосом ответил он.

Тут же, перед строем, офицер вручил гвардии юнге Савину гвардейские ленты и погончики.

Через несколько дней вернулся с маневренной базы торпедный катер лейтенанта Загребного. Весь в шрамах, с разбитой рубкой, с пробоиной в борту, катер шел, сильно накренившись, но моторы его, как всегда, гудели ровно и сильно. Саша бросился к причалу. Первым вышел на берег командир. Прихрамывая, он опирался на плечо боцмана. За ним вынесли тело убитого в бою моториста Ивана Дробного. Наконец, появился на палубе старшина Абдулла Ахметов. Ступив на трап, он покачнулся. Несколько матросов подхватили его и понесли. Саша бросился к старшине.

Почти месяц лежал в госпитале Ахметов. Саша часто навещал его. За это время они о многом переговорили. Саша рассказал, как он подделал отметку в дневнике, как доложил об этом командиру.

— Молодец, — сказал Абдулла.

Саша, счастливый и гордый, восхищенно смотрел на бледное лицо своего старшины.

Ахметов спросил о ходе ремонта катера.

— Скоро будет готов. Отремонтировали, как новенький стал. Гвардии лейтенант разрешил мне участвовать в ремонте вместо старшего матроса Дробного.

— Да, погиб Ваня. Вместе с ним воевали с первого дня войны. Герой! Моторы знал, как свои пять пальцев. Нет друга… — Старшина тяжело задышал и смял руками одеяло.

— Ему орден посмертно дали, — тихо сказал Саша.

— Орден? — Ахметов помолчал и тихо проговорил: — Бессмертие — вот награда тому, кто смертью храбрых умирает за Родину! У подвига нет старости, у подвига не бывает смерти. Жив Иван Дробный!.. Ты, Саша, должен заменить его. Будь достойным светлой памяти настоящего батыра.

Саша поднялся с табуретки и, вытянувшись, по-морскому коротко ответил: «Есть!»

Вскоре катер вступил в строй. Вернулся на корабль и Абдулла. Саша был назначен вместо Ивана Дробного в подчинение Ахметова. Старшина одобрительно поглядывал на молодого моториста. Он с радостью отмечал, что его труды не пропали даром: у юнги была настоящая морская хватка — упрямая, твердая. Он, как равный, делил с экипажем тяжелый матросский труд, не жаловался на усталость, стойко переносил трудности.

5

Однажды рано утром звено торпедных катеров срочно вышло в море на боевое задание. Нужно было прорваться к вражескому берегу и атаковать фашистский конвой. Море штормило. Маленькие, легкие катера бросало на волнах. Саша нес вахту у левого мотора. Тесный отсек был наполнен приторными испарениями бензина и гулом моторов. От непрерывных толчков, шума и духоты кружилась голова. В отсек спустился старшина.

— Иди, Саша, на верхнюю палубу, глотни свежего воздуха, — крикнул он.

— Я ничего. Я могу продолжать вахту, — ответил юнга, поборов усилием воли подступившую слабость.

— Гвардии юнга Савин, идите на палубу, — приказал старшина, и Саша нехотя полез наверх. Высунувшись из люка, он услышал, как боцман докладывал командиру, что на горизонте обнаружен конвой из семи вражеских кораблей. «Наконец-то, будет фашистам баня», — подумал Саша и вернулся в отсек.

Старшина прибавил обороты до самого полного. «Торпедная атака!» — с радостью отметил Саша. Моторы заревели натруженным басом. Вскоре Саша почувствовал, как вздрогнул катер и повалился влево. «Торпеды пошли», — угадал он. Послышалось два взрыва. В люк заглянул боцман и показал два пальца. Это означало, что два фашистских корабля нашли свою могилу на дне моря.

Звено выходило из атаки, когда из низких хмурых облаков вывалилось пять вражеских самолетов. Командир катера дал аварийный ход и крикнул в моторный отсек:

— Моторы решают дело. Заглохнет хоть один — погибнем!

Саша внимательно осмотрелся вокруг. Старшина Ахметов встал рядом с юнгой и впился глазами в щиток приборов. В эту минуту над головой прогнулась палуба: засветились рваные отверстия. В отсек полетели осколки. Самолеты набросились на катер. Ахметов схватился за рычаги аварийного выключения. От гудящих моторов пахнуло сухим жаром. Стрелка тахометра напряженно дрожала на красном предельном делении. Саша не отрывал от нее глаз… Надо было выдержать, во что бы то ни стало выдержать предельные обороты. Снова пулеметная очередь прошила палубу. Из поврежденной бензоцистерны в пулевые отверстия струями ударил бензин. Молча показав Саше на рычаг, за которым он стоял, Абдулла бросился заделывать течь. Вдруг юнга почувствовал острый запах гари и осмотрелся. Из пробитого коллектора вырывались яркие языки пламени. Пожар! Левый мотор начал захлебываться, сбавлять обороты.