Юрий Коротков - Спас Ярое Око

• Название: Спас Ярое Око
• Автор: Юрий Коротков
• Издательство: Дрофа, Лирус
• Жанр: Боевик
• ISBN: 5-7107-0287-0

Остросюжетные повести Юрия Короткова стали бестселлерами. По ним сняты популярные фильмы «Авария, дочь мента», «Дикая любовь», «Абрекъ» и другие.

В сборник «Абрекъ» вошли самые популярные из остросюжетных повестей Ю. Короткова: «Авария, дочь мента», «Спас Ярое Око», «Седой», «Абрекъ», «Абориген» и «Дикая любовь». Их герои — современные молодые люди, волей судьбы преступившие Закон.

Действие разворачивается в сибирской деревне, надежно спрятанной от людей и цивилизации в самом глухом таежном уголке. Художник по кличке Бегун занимается скупкой и продажей редких икон. Случайно он узнает о том, что в Сибири, в деревушке Белоозеро, находится церковь, где хранится очень ценная икона «Спас Ярое Око». Бегун и его напарник решают отправиться в Сибирь и украсть икону…

---

Видимо, за ним наблюдали из дверного глазка, потому что не успел Дима поднять руку к звонку, как дверь открылась. Бегун изо всех сил толкнул его в объятия хозяину, ворвался следом в квартиру и захлопнул дверь. И остолбенел на секунду с поднятым наизготовку пистолетом…

— Здравствуйте, Иван Афанасьевич, — сказал он наконец.

— Здорово, Беглов, коли не шутишь, — ответил Пинчер, потирая ушибленную руку. Он был в короткой, по колено, пижаме и шлепанцах на босу ногу, спутанные седые волосы торчали над ушами. — За это придется ответить, Дима, — перевел он взгляд на понурого Царевича.

— А что я могу сделать… — вяло кивнул тот на пистолет в руках Бегуна.

— Значит, надо было умереть, — просто ответил Пинчер.

— Потом разберетесь, — оборвал Бегун. — Где Спас?

— Кто там, Ваня? — послышался женский голос из комнаты.

— Это ко мне гости. Спи! — ответил Пинчер. — Не шуми, — вполголоса сказал он. — Жена месяц после инфаркта… Пойдем, — он повернулся и двинулся по коридору, шаркая шлепанцами.

Все происходило мирно, по-домашнему, Пинчер будто не замечал направленной на него пушки и пальца на спусковом крючке, и вроде бы действительно принимал поздних гостей, не слишком радушно, но в рамках приличия.

— Удивляешь ты меня, Беглов, — вздохнул он на ходу. — Сорок лет нормальным человеком был и как с цепи сорвался: то контрабанда, теперь разбой… Статья сто сорок шестая, до пятнадцати с конфискацией…

— Иди-иди!

— Вот и старшим стал «тыкать», — сокрушенно покачал головой Пинчер.

К удивлению Бегуна, квартира была обставлена очень небогато, не в пример Диминым хоромам: дубовая мебель пережила, наверное, не одно поколение хозяев и давно требовала реставрации, старый телевизор, никакого антиквара на стенах, только под увеличенными мутноватыми фотографиями Пинчеровых предков висели наградные шашки, выцветшая буденовка, маузер с именной пластиной на деревянной кобуре, ордена.

Пинчер включил свет в кабинете и указал на секретер:

— Здесь твой Спас… У меня там пистолет лежит, так что лучше возьми сам. А то увидишь пушку, будешь нервничать, пришьешь бедного старика, а это уже сто вторая, высшая мера…

Бегун, не выпуская Пинчера и Диму из виду, подошел к секретеру. За дверцей с краю лежал «Макаров» в подмышечной кабуре и наручники. Он сунул пистолет в карман, бросил наручники в сумку. Вытащил икону, сдернул с телевизора салфетку и бережно завернул. Он не ожидал, что все завершится так быстро и буднично. Оставалось выбраться из Москвы, но так, чтобы Пинчер и Дима не подняли раньше времени тревогу.

— Одевайся, — кивнул он Пинчеру. — Ксиву свою не забудь…

Проходя мимо комнаты жены, Пинчер прижал палец к губам: «тс-с…», старательно укутал горло шарфом, надел куртку и осторожно, чтобы не щелкнул замок, прикрыл дверь.

По городу они ехали молча — Дима за рулем, Пинчер рядом с ним, Бегун сзади сжимал в потной ладони рукоять парабеллума.

На кольцевой наперерез им шагнул из темноты гаишник со светящимся жезлом и автоматом. Дима задергался, не зная, что делать, глянул в зеркало на Бегуна.

— Остановись, — приказал Пинчер.

Громоздкие фигуры в тяжелых бронежилетах окружили машину.

— Одно слово — и ты труп, — предупредил Бегун.

— Только не нервничай, — не оборачиваясь, сказал Пинчер. — И руку из кармана вынь…

Он протянул в окно удостоверение. Гаишник осветил фонарем красную книжицу, потом лицо, провел лучом по остальным пассажирам, молча козырнул, и тяжелые фигуры снова исчезли в темноте.

Когда отъехали от города, Бегун велел:

— Стой… Выходите оба.

Он чуть углубился в лес, приглядывая подходящее дерево. Нашел осинку в обхват пальцев и бросил наручники Пинчеру.

— Вот это с удовольствием, — весело сказал тот. Привычным движением заломил Диме руки за спину вокруг ствола и замкнул стальной браслет.

— Что мне, сдохнуть здесь? — жалобно заорал Дима.

— На, — Бегун бросил ему под ноги перочинный нож. — Поработай хоть раз в жизни…

Когда шум мотора затих, Дима покричал на все стороны, прислушиваясь, не ответит ли кто. Ответило только эхо.

Он ногой подвинул к себе нож, неловко присел вдоль ствола на корточки, вслепую открыл за спиной лезвие и начал строгать сырое вязкое дерево, боязливо поглядывая в темную глубину ночного леса…

— Можно? — кивнул Пинчер на пачку сигарет, лежащую перед ним на «торпеде». Не дождавшись ответа, вытащил одну и с удовольствием закурил. — Жена запрещает, так что с собой не ношу…

Бегун молча гнал машину сквозь ночь. Пистолет лежал у него под левой рукой.

— А теперь, когда ты успокоился, — продолжал Пинчер, — я хочу объяснить тебе, парень, во что ты влип… Плохо твое дело, Беглов. Ты, наверное, думаешь: наказал жадного Диму, пугнул нехорошего Пинчука — и Спас твой? Дело-то не во мне. Я что — винтик в машине. Ты не представляешь, под какую машину ты лег. Под паровоз… у которого в коммуне остановка… Я ведь спрашивал, помнишь ли ты Указ от февраля восемнадцатого — о конфискации церковных ценностей? Ты думаешь, на эти деньги закупали хлеб для Поволжья? — усмехнулся Пинчер. — Нет, эти миллионы шли туда, — кивнул он наверх. — И все восемьдесят лет они торговали родной историей. И будут торговать, кто бы там ни был в Кремле… Я ведь сто раз мог тебя посадить. Но если б мы вас пересажали — некому было бы по деревням ходить. А то, что мы у вас отнимали, что таможня перехватывала, — все туда же шло, за кордон. Только по другим каналам… Это монополия, Беглов. А знаешь, что бывает с теми, кто на монополию покушается? Слышал, наверное: парнишка-следователь раскрутил дело — о ценностях, которые из Германии в сорок пятом вывезли? На два миллиарда долларов… В Калуге под поезд нечаянно упал. А ведь я его предупреждал: не лезь под паровоз. Не послушался, трое сирот остались… Я ведь так спокойно тебе доску отдал, потому что она через день-два ко мне вернется. Ты с этого мгновения действительно — бегун. А за тобой сто охотников…

— Ты-то что с этого поимел, за безупречную службу? — насмешливо спросил Бегун.

— А я художник. Как и ты, — засмеялся Пинчер. — В каждом деле есть свои художники… Слушай, Беглов. Если мы до утра успеем обратно, я обещаю, что ты останешься жив.

— Нет, Пинчер, — покачал головой Бегун. — Вот здесь авария у вашего паровоза. Этот Спас — мой!

— А ты, оказывается, не художник, — сказал Пинчер. — Ты просто дурак!.. Что ты с ним делать будешь?

— А я его сам на Запад вывезу. Не все же вас кормить!

— Так это ты на Запад гонишь, по Ярославке-то! Солидный крюк… Через Переславль, наверное?

Бегун резко ударил по тормозам, так что машину занесло на сырой предутренней дороге. Глянул на улыбающегося Пинчера.

— Выходи, — он обошел машину и открыл багажник. — Залезай. Купе люкс, для почетных пассажиров.

— До чего ж трудно с дураками возиться, — с досадой сказал Пинчер. Кряхтя, он залез в тесный багажник «единички». Бегун с силой захлопнул крышку.

На полпути к Переславлю он свернул с трассы на лесную тропу, распоротую кое-где вышедшими из земли корнями. Газанул, так что задние колеса высоко запрыгали по корням, и с мстительным удовольствием прислушался к гулкому грохоту в багажнике.

Когда через пару километров тропа заглохла в густом кустарнике, он остановился, вытащил из багажника помятого Пинчера.

— Иди!

Пинчер двинулся в глубь леса. Бегун, постепенно отставая, пошел следом.

Гулкий утренний лес был по колено залит туманом — казалось, что безлистые деревья повисли в воздухе. Окликали друг друга первые птицы.

— Кстати, — крикнул Бегун. — Я узнал про твоего деда. Сдох, как собака, утонул в болоте. Ни креста, ни могилы!

— Жаль… — сказал Пинчер. Он смотрел под ноги, чтобы не споткнуться. — Значит, судьба такая.

— У вас, пинчеров, у всех судьба такая, — сказал Бегун.

Пинчер обернулся. Бегун, держа пистолет двумя руками, целился в него.

— Иди, я сказал!!

Пинчер с улыбкой покачал головой.

— Нас учили встречать смерть лицом к лицу, с высоко поднятой головой, — насмешливо сказал он.

Над прицельной планкой Бегун видел его спокойное, уставшее от бессонной ночи лицо. Если бы Пинчер двинулся с места, хотя бы шевельнул губами, Бегун надавил бы на спуск, но тот стоял как изваяние в сером утреннем свете. Тяжелый парабеллум все шире плавал в руках, три часа кряду сжимавших руль.

Бегун опустил пистолет, повернулся и пошел к машине.

— Ошибку делаешь, Беглов, — отечески сказал Пинчер. — Не служил ты в ЧК. Железный закон: в спину не стреляют только трупы… Я тебя догоню — не ошибусь. Не обижайся…

Бегун отвинтил ненужный уже глушитель, бросил в сторону и сунул пистолет за пояс. Развернулся, ломая кусты, и поехал к трассе.

Переславль встретил провинциальным покоем и благочинностью. Никто никуда не спешил, не летел очертя голову: неторопливо ехали машины по узким улицам с пыльной обочиной; неторопливо перебирал копытами битюг, влача на телеге сонного возницу и новенькие запчасти для трактора; неторопливо дефилировали под ручку две мордастые молодухи, синхронно поворачивая головы вслед всему проходящему и проезжающему, лузгали семечки, издалека стреляя их в рот и поплевывая, и шелуха застревала в дорогом ангорском пуху на пышной груди; так же неторопливо, вразвалочку и, кажется, чинно раскланиваясь, шли навстречу молодухам такие же толстобедрые утки; катились мелкие волны по Плещееву озеру, сияли со всех сторон свежей позолотой и ультрамарином недавно отреставрированные купола монастырей — Троицко-Данилова, Горецкого, Никитского — и неторопливо цедил в небо свои ядовитые испарения химкомбинат.