А Подсосов - Новый Гольфстрим

• Название: Новый Гольфстрим
• Автор: А Подсосов
• Жанр: Научная Фантастика

---

В первый момент Горнов, как и все во всей стране, готов был принять морозы, как стихийное бедствие, и, когда Уваров настаивал на прекращении работ и на спешном выводе из моря подводников, он, хотя и отдал приказ до решения правительственной комиссии не снижать темпов строительства и продолжать прием потока грузового транспорта и людей, был полон тревоги и сомнений.

Но уже на пути из Москвы в Чинк-Урт он решил, что строительству и подводникам ничто не угрожает.

Он знал; величину гавани Полярного порта, знал возможное количество льда, которое, может быть, придется растопить, и знал, сколько необходимо заготовить кассет с койперитом, чтобы дать нужное количество тепла.

- За десять дней, - сказал он своим сотрудникам лаборатории, - мы справимся и подготовим все, что необходимо для переключения отеплительных галлерей на ядерное горючее койперита. Если гавань замерзнет раньше, то все равно галлерей, которые сейчас работают, смогут держать свободными от льда большие полыньи. Через эти полыньи можно будет снабжать подводников, а дней через десять никакие морозы нам не будут страшны.

Работы в сером здании возобновились.

Задача, стоявшая перед сотрудниками лаборатории, требовала спокойствия, внимательности и неторопливости. Надо было заготовить аппараты, проверить кассеты, зарядить их койперитовой пылью. Проверка кассет проводилась с тончайшими приборами, улавливающими малейшие признаки расщепления ядер койперита.

Койперит в первый раз выводился из-под защиты толстых стен серого здания, в таком количестве, которое должно было дать огромную энергию. Последняя серия кассет была испытана самим Горновым. Она удовлетворяла всем требованиям. Несмотря на сравнительно небольшую толщину стенок, кассеты не пропускали никаких частиц космических лучей, от которых могло бы начаться лавинообразное расщепление ядер койперита.

Но перед зарядкой необходимо было испытывать каждую кассету отдельно. Этот процесс был длительным. Работа проводилась в герметических камерах, в абсолютной темноте, под защитой тяжелых свинцовых скафандров.

В перерывы между работой все собирались в одной из комнат лаборатории. Сотрудники находились в спокойном деятельном состоянии, полны уверенности в том, что к сроку справятся с работой.

Некоторую нервозность проявлял Исатай. Обычно бодрый и жизнерадостный, он стал беспокоен, постоянно возвращался к разговорам о подводниках, что с ними будет, если они не успеют к сроку проверить кассеты. Эти разговоры вносили волнение. Рейкин, один из лучших ассистентов Горнова, сказал как-то раз:

- Если вы, Исатай, не можете не говорить об этом,, выходите в другой кабинет и там кричите, что угодно стенам. Они толстые - выдержат.

Исатай замолчал, но тревожное состояние изредка прорывалось в его словах, тоне голоса, в лихорадочном блеске глаз.

В первые дни никто из сотрудников не выходил из серого здания. Наконец, Виктор Николаевич решительно потребовал прекратить работу и объявил перерыв до утра.

- Вы не можете гарантировать правильность наблюдений, если глаза ваши слипаются от усталости и бессонницы, - сказал он.

Ассистенты ушли. Но когда все снова собрались в лаборатории, Горнов увидел, что отдых не восстановил их сил.

За стены серого здания не проникали ни радиопередачи, ни газеты. И лаборанты втягивались в работу. Но в краткий обеденный перерыв они хватались за газеты, включали радио, и на них сразу обрушивались десятки известий, вызывавших страхи и тревогу.

Морозы на севере крепчали. Сообщения Бюро погоды передавались каждые три часа. В районе Полярного порта уже стояла температура -30°, дули сильные ветры. Волновались не только в советской стране, но и всюду, где были наши друзья.

Виктор Николаевич внешне был спокоен. Силы и выносливость его удивляли всех. Он работал в лаборатории наряду со всеми, а в перерывы связывался с Кремлем, принимал рапорты от начальников отделов Гольфстримстроя, отдавал приказы.

В Совете Гольфстримстроя не все были так спокойны и уверены, как Горнов. В разговорах с некоторыми из членов Горнов улавливал ноты беспокойства и сомнения в могучем действии его койперита. Несмотря на все более и более усиливающиеся морозы, Горнов попрежнему твердо отстаивал решение, принятое на ночном заседании в Кремле.

- Дать приказ о выводе из моря подводников нельзя. Забить встречным движением последние полыньи, через которые мы снабжаем кессоны и батисферы кислородом и воздухоочистительными химикатами, это значит обречь на гибель сотни людей. Движение в море, а не из моря должно продолжаться до тех пор, пока мы не сможем пустить в дело ядерное горючее койперита, упорно повторял он.

22 сентября состоялось решение чрезвычайной государственной комиссии:

"Фронт строительства Нового Гольфстрима считать угрожаемым. Назначить академика Виктора Николаевича Горнова командующим всем фронтом строительства".

ЗА ПРОВЕРКОЙ КАССЕТ

Исатай старался не думать о том, что происходит в Полярном порту и на дне моря, и заставлял себя во время наблюдений сосредоточиться на .работе. Первые дни ему это удавалось.

Но сообщения с севера с каждым днем становились более и более тревожными. Морозы усиливались, порт уже покрывался льдами, и страх за подводников овладевал всем существом Исатая.

В лаборатории он еще был в силах отвлечься от этих мыслей, но как только приходил домой и включал радиоприемник, ужас охватывал его.

"Бессмысленная, жестокая жертва", - думал он.

Проверка кассет шла медленно. Кассеты подвергались обстрелу щучками электромагнитных волн. Чуткие приборы, неоновые лампы, экраны слабым свечением отмечали малейшие следы частиц, проникших через стенки кассет.

Работа отвлекала от страшных мыслей.

Но дома... Как только Исатай ложился и закрывал глаза, перед ним вставали знакомые лица подводников.

Многих из них он видел в Бекмулатовске и на других авиавокзалах, где провожали их с цветами и флагами. Счастливые и радостные садились они в авианоезда, .отправлявшиеся на север.

Теперь они вставали перед ним бледными, с синими губами, с тусклыми безжизненными глазами.

Исатай вскакивал с кровати и бежал в лабораторию, стараясь укрыться за ее стенами от мучающих его призраков.

И когда в герметической камере спускался на него массивный скафандр, он долго не начинал наблюдения. Напрягая всю волю, чтобы отогнать от себя мучительные видения, он смотрел на стоявшие перед ним неоновые лампы, медленно вращающиеся барабаны регистрирующих приборов, едва ощутимо колеблющиеся стрелки на циферблатах.

Как щипцами зажало какие-то клетки мозга. Ужас подавлял все. Иногда глаза переставали видеть.

Исатай останавливал приборы. Проводил рукой по лицу, вытирал холодный пот. И долго сидел, всматриваясь в непроницаемую темноту.

Наконец, справившись с собой, он начинал продолжать наблюдения. И снова несутся быстрые частицы электромагнитных волн, снова вращаются барабаны, дрожат стрелки на циферблатах.

А ночью опять кошмары.

С каждым днем он сильней и сильней чувствовал власть над собой страха, который подавлял все его сознание.

- Прости, Виктор, - сказал он как-то раз, оставшись наедине с Горновым. - Я должен сказать: ты идешь на безумный и бесполезный для дела риск. Уваров прав, иногда надо больше мужества, чтоб отступить. Положение в Полярном порту и на подводном участке определилось. Мы не успеем спасти подводников.

Горнов остановил серьезный взгляд на лице Исатая.

- Мы с тобой здесь не для того, чтобы пересматривать и критиковать решения Совета Гольфстримстроя, после продолжительного молчания сухо проговорил он, - наша задача - честно выполнить то, что на нас возложено.

Исатай болезненно прищурил глаза и затряс головой.

- Послушай, Исатай, - сказал Горнов более мягко. - Помнишь тот день, когда два года тому назад я искал поддержки у друзей, полный сомнений, еще неуверенный в правильности идеи. Тогда никто не решался поддержать меня. Один ты. Отказ от своего дела смерть для человека, - говорил ты.

- Отказ, зачем отказ!..-проговорил Исатай, порывисто приложив обе руки к сердцу.

- Подожди. Разве ты не предвидел, что путь, на который вступаем мы, будет тяжел, что встретится масса препятствий, которые нелегко преодолеть. - Не пущу тебя одного шагать по колючей траве шангель, сказал ты, - идем вместе. С этого дня я полюбил тебя, как друга. До сих пор мы шли вместе. Что же и это были только слова?

Виктор Николаевич остановился. Глаза его, казалось, проникали в самую сокровенную глубину мыслей друга

Он ждал.

Исатай порывисто, в каком-то отчаянии схватил себя обеими руками за голову и начал раскачивать ее из стороны в сторону.

- Ой-бой!.. Ой-бой!-Несколько раз прокричал он.-Курай мой! Я люблю тебя, но у меня здесь... сердце. - Исатай несколько раз с силой стукнул себя кулаком в грудь. - Там люди. Хочу не винить тебя и не могу...