Франц Фюман - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Франц Фюман
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-05-002363-7

В книге широко представлено творчество Франца Фюмана, замечательного мастера прозы ГДР. Здесь собраны его лучшие произведения: рассказы на антифашистскую тему («Эдип-царь» и другие), блестящий философский роман-эссе «Двадцать два дня, или Половина жизни», парафраз античной мифологии, притчи, прослеживающие нравственные каноны человечества («Прометей», «Уста пророка» и другие) и новеллы своеобразного научно-фантастического жанра, осмысляющие «негативные ходы» человеческой цивилизации.

Завершает книгу обработка нижненемецкого средневекового эпоса «Рейнеке-Лис».

---

В этот миг птицы вокруг испустили пронзительный вопль ужаса, а сойки от стыда и страха попадали со своих наблюдательных вышек: к верхушкам деревьев спускался орел, а они не заметили его и не предупредили остальных! Куницы и белки, позабыв о природной своей вражде, мчались бок о бок, чтобы укрыться среди густой хвои, Амалфея тоже скакнула в кусты, но, когда ее больной козленок не последовал за ней, вернулась и, опустив рога, стала возле своего беспомощного детеныша. Но орел к этому времени уже исчез, а Зевс, широко раскинув руки, спрыгнул на мягкий мох.

— Вот была потеха! — довольно воскликнул он. — А теперь я хочу стать львом!

И вот посреди леса стоит лев. Все лазающие животные устремились вверх по стволам, а те, что недавно шумели, вмиг умолкли. Птицы же в ветвях, напротив того, чувствовали себя в безопасности и взволнованно щебетали о том, как напугал их орел. Сойки, снова застигнутые врасплох, залезли в пустые дятловы дупла. Амалфея же все стояла над своим малышом и дрожала, мужественно превозмогая страх.

— Не бойся, — по-козьи крикнул ей Прометей, — это всего только Зевс!

Но он очень давно не блеял по-козьи, и Амалфея поняла его так, будто страшный зверь хочет ее растерзать. А лев и в самом деле вдруг шагнул к ней! Она испустила жалостный крик, но не убежала. Лев разинул пасть, и Амалфея опять закричала. Хищник щелкнул зубами, коза с отчаянной силой его боднула, и Зевс, в эту минуту ставший опять самим собой, зашатавшись, попятился назад, мимо Геиного деревца.

— Глупая скотина, — вскричал он, потирая подбородок, — сделала мне больно!

Амалфея какую-то секунду стояла тяжело дыша, бока у нее ходили ходуном, но тут козленок встал на ножки и забрался в колючий лавровый куст — Амалфея засеменила следом.

Зевс оглушительно хохотал.

Матерь Гея почернела и скрючилась. Устало звучал ее голос, когда она сказала:

— Ты дурно употребляешь мой дар, сынок.

— Да ведь это просто забава, матушка! — возразил Зевс. — Я бы этой дурехе козе ничего не сделал.

Прометею тоже не очень-то нравились шутки его нового друга, однако он молчал, чтобы не поставить под угрозу только что заключенный союз.

— А теперь я желаю превратиться в зверя, которого лес еще не видывал, — воскликнул Зевс, — на треть змея, на треть носорог и на треть коршун!

Вмиг в лесу закопошился зверь подобного вида. Спина носорога, против обычного снабженная мохнатыми крыльями, соединялась с брюхом ужа, и если тело пресмыкающегося было слишком слабо для того, чтобы тащить на себе такой тяжелый горб, то крылья — слишком малы, чтобы поднять его в воздух. Как ни старалось это неуклюжее созданье, оно не могло двинуться с места. Умные лесные жители, однако, сразу заметили его беспомощность. Тысячью тысяч зубов и когтей впились они в беззащитную змеиную часть. Даже Амалфея выскочила из кустов и отважно налетела на чудовище.

Нападение оказалось таким внезапным и мощным, что Зевс, вместо того чтобы мгновенно вернуться в прежний образ, какое-то время яростно ругался и грозился. Когда он наконец вспомнил о своей способности, в икры ему успела вцепиться целая стая хорьков, соболей, лис, куниц и диких кошек.

Теперь Прометей не мог удержаться от смеха.

— Ты дурно употребляешь дарованное тебе искусство, сынок, — повторила Гея. Теперь она была уже маленькая и скрюченная, как коряга, а голос ее звучал не громче перепелиного ваваканья.

— За что ты его бранишь, бабуся? — спросил Прометей. — Брат ведь должен испытать свою силу, иначе он не сумеет ею воспользоваться. А наказание он уже получил.

Дергаясь, отряхиваясь, колотя руками и ногами, Зевс сбросил с себя кусачих и царапких зверьков. На ногах, под меховым одеянием, остались у него отметины от их когтей и зубов, а тут и там, под коленом или чуть выше пятки, стекала капелька крови.

— Для чего ты только создала всех этих бесполезных разбойников, матерь Гея, — стонал он, но ответом Геи было лишь дуновенье, будто шуршанье земляных комьев, и вот она, скрючившись, скользнула в глубь мха.

— Сегодня она больше нам не явится, — сказал Зевс, — уж я-то ее знаю. Что нам нужно, она здесь оставила — вот это растение. Так что давай поразмыслим.

— Кое-что ведь мы уже знаем, — сказал Прометей. — Кронос должен отведать эти темно-желтые листья, тогда его нутро вывернется наизнанку и заточенные окажутся на свободе. Ты, Зевс, можешь превратиться в муху или в комара и незаметно проникнуть в Небесный чертог. Таким образом, нас будет двое, а когда твои братья и сестры выйдут наружу, нас будет уже семеро. Но каким оружием мы будем сражаться?

— Не так быстро, — попросил Зевс, — это растение все еще для меня непостижимо. Козленок сжевал почти целый лист, а ведь это маленький и слабый козленок. Подумай, сколько же должен съесть Кронос, ведь, говорят, он огромный! Кроме того, он не козел и наверняка не любит зелень. Все это не так просто, дорогой мой.

— Может быть, самый сильный яд содержится в корне? — заметил Прометей.

— Так вырви его, — потребовал Зевс.

— Или в цветке, — продолжал вслух размышлять Прометей. — Он такой ярко-желтый, подобного цвета я и не видывал. Будто маленькое солнце, только холодное и злое. Давай кинем жребий, кто из нас его попробует. Шишка или пустышка, тебе эта игра знакома?

Он сорвал шишку с пинии и за спиной стал перебрасывать ее из одной руки в другую, но Зевс не захотел бросать жребий.

— Мы подсунем его в корм Амалфее, — предложил он.

— Но ведь она может от этого умереть, — ужаснулся Прометей.

— Ну и что? — возразил Зевс. — Зато мы будем знать!

— Но это была бы подлость! — возмущенно воскликнул Прометей.

В это время к крошечному цветку, жужжа, подлетели две пчелы, но, даже не успев на него сесть, на лету упали мертвыми.

— Вот видишь, — сказал Зевс, — сама жизнь дает нам урок. И смотри-ка, — продолжал он, — вокруг этого цветка нет на деревьях ни одной птицы. Ты не знаешь леса, брат, потому тебя так пугает смерть. Здесь она повседневна. Только сейчас вместо одной жизни погибли две. — И неожиданно прибавил: — Ты любишь мед?

— Не пробовал, — хмуро ответил Прометей. Равнодушие соратника взволновало его. — Амалфея — это не лишь бы кто, — воскликнул он, — она вскормила тебя, защищала и воспитывала!

— Ах, да ведь это была ее прапрапрапрапрапрапрабабушка, — смеясь сказал Зевс, — потом прапрапрапрапрапрабабушка и прапрапрапрапрабабушка. Не знаю, сколько их было, они без конца меняются, а я их всех зову одинаково — «Амалфея». Но к чему нам еще спорить! Самый густой яд скрыт в цветке, это ясно.

Прометей подошел к деревцу и принюхался к цветку. Он пах так сладко, что Прометей глубоко втянул в себя воздух, но вдруг он почувствовал, будто в ноздри ему заползли два ежа и ужасно царапают небо, — тут его зев, гортань, желудок и легкие в самозащите вывернулись наизнанку, чтобы сообща извергнуть пришельцев. Прометея затошнило, он скорчился и, чтобы не упасть, схватился за деревце, но сразу ощутил в ладони резкую боль. Он взялся за один из красно-бурых листьев, и теперь у него на большом пальце зиял порез. Однако эта боль была пустячной в сравнении со спазмами в животе, он зашатался, упал на колени, почувствовал, как внутри у него все переворачивается, и вдруг ему показалось, что ежи выходят у него обратно через нос. В носу кололо и кололо, и он расчихался. Он чихнул тридцать семь раз подряд, и всякий раз красно-бурые листья издавали звон.

Зевс лежал во мху на спине и дрыгал ногами от смеха.

— Теперь я знаю все, — простонал Прометей, продолжая чихать и давиться. — Теперь мне известно действие цветка, и отвердевших молний тоже.

Он обмотал рану латуком.

— Вставай-ка, ты! — раздраженно сказал он Зевсу, все еще лежавшему на спине. Тут он заметил, что меховое одеяние Зевса у бедер почти совсем разорвано. «Если бы добрая Амалфея швырнула его прямо на эти листья, он бы теперь не смеялся!» — подумал Прометей.

— У тебя кровь идет? — спросил Зевс, и Прометей рассказал ему о своих открытиях.

— Цветок этот я завтра брошу в нектар, когда напиток, кипя, будет изливаться из кратера, и яд, конечно, в нем растворится, как все растворяется в кипятке. Но как мы поступим с отвердевшими молниями? Они могли бы разрубить гранитное одеяние Кроноса и ранить его, только, взяв их в руки, мы сильно порежемся сами.

— Вырвать все деревцо и рубить им! — предложил Зевс.

— Это будет слишком трудно, — возразил Прометей, — эти листья-молнии тверже камня.

Он задумался.

— Придумал, — воскликнул он немного погодя. — Надо нам будет вместе с листьями вырвать и кусок ствола, тогда мы сможем ими орудовать, понял, брат?

— Не совсем, — ответил Зевс, но Прометей тут же схватил камень и вырубил из древесного ствола лист с рукояткой. — Так мы сможем их держать, — сказал он, — и это будет наше оружие. Когда ты превратишься в муху, ты коснешься этих листьев, они станут крошечными, как пылинка, и ты сможешь взять их с собой в Небесный чертог. Кронос тебя, конечно, не заметит, и я напою его моим нектаром. А после этого начнется суд!