Радий Погодин - Дверь

• Название: Дверь
• Автор: Радий Погодин
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Давайте, - сказала Зинка. - Вы друг другу подходите.

- Зина, подадим на развод и разменяем квартиру. На однокомнатную и комнату. Однокомнатную тебе и комнату мне.

- Почему же мне такая привилегия? - спросила Зинка.

- Вы его спасли, - сказала глазастенькая, его новая невеста. - Я вас так уважаю... Я же Гену знаю давно... Вы его вернули... А потом, - она заторопилась, чтобы не дать Зинке засмеяться, - у меня есть квартира. Однокомнатная. Хорошая. Мы даже на трехкомнатную можем сменяться...

Слышишь, Петров, так и кончилось мое замужество. Таким образом. И когда уже они поженились и я переехала в мою квартиру, я позвала Гену якобы по делу.

- Слышишь, Гена, - сказала я ему. - Ты все-таки был моим мужем. А хорошо ли, когда разведенная женщина на самом деле девушка? Что могут обо мне подумать?

Он пил свой квас, а я пила коньяк.

Он поперхнулся квасом.

- Как девушка?

- Обыкновенно. Ты же пил. Потом ты меня ненавидел. А потом тебе было не до меня.

Он упал на колени и целовал мне руки. И ненависть преобразовалась во мне во взрослость.

- Ну ладно. Гена, - сказала я ему. - Иди к Вале. Люди должны подходить друг другу не приблизительно, а будто их подогнал лекальщик. Я поняла, Гена, семьи создаются на небесах. Вы с Валей друг другу подходите.

- Зина, я теперь знаю - я любил тебя. Я все время буду тебя любить.

Когда Гена ушел, не стало Зинки, появилась Зина, хотя он так и не сделал меня женщиной. Только руки целовал... А потом, Петров, случилась другая история. История моего краха.

Петров сидел согнувшись, сунув сцепленные руки между колен. Ему было так жаль ее... Жалость эта, почти божественная, превратила Петрова в купол над миром, в купол, с которого капало, - слезы капали, как дождь.

Скутера теперь летели по Фонтанке в обратную сторону, к Неве. Казалось, первый ухватил кусок булки, что бросают прохожие с Прачечного моста уткам, и удирает, но по всему было видно: догонят его и отнимут булку.

Подполковник пехоты приезжал к дочке. Зина предложила ему у нее прописаться. Но он отказался - уехал обратно. Теперь ему нужны были горы и степь.

- Жалко, что вы с мужем ребеночка не завели, - сказал он. - Хотелось бы внука.

Девчонкам квартира нравилась. Особенно то, что она почти в центре и с телефоном. Кто загуляет где, звонит Зине:

- Зинка, я у тебя переночую.

- Давай, - говорит Зина.

А потом Зина со стройки ушла. Закончила курсы массажисток при Институте красоты, прошла платный вечерний семинар у доктора Грубо по акупунктуре и некоторым направлениям тибетской медицины, познакомилась с травами и принялась богатеть.

А вышло это так.

Искала Зина сапоги себе австрийские. Толкалась в "Гостином дворе" на галерее. И увидела, как милиционер подошел к одной гражданке и спросил:

- Сапоги продаете?

Сапоги у гражданки были в руках. Черные, длинные. Рублей, наверное, за двести пятьдесят.

- Нет, - сказала гражданка. - Купила.

- А это чьи, тоже ваши? - Милиционер нагнулся. У ног гражданки стояли еще две коробки.

Гражданка побледнела.

- Нет, - говорит. - Это подругины. Подруга купила...

- А где она? - спрашивает милиционер.

- Не знаю... - сказала дама. А сама шею тянет. И тут ее глаза встретились с Зиниными. Зина едва заметно кивнула.

- Вот она, - закричала дамочка. - Вот же...

Зина подошла, протянула милиционеру руку. Сказала:

- Будем знакомы. Зина. - И забрала обе коробки. - Одни сапоги мои, другие Нюркины. Нюрка метр восемьдесят шесть росту, представляете, а нога как у меня - маленькая. Ну, будьте здоровы. - И пошла. Милиционер и дамочка за ней. Потом милиционер отстал: кто-то у кого-то что-то спер пришлось ему разбираться.

Потом они сидели в кафе "Север", и пили кофе с коньяком, и ели блинчатые пирожки.

- Ах, жадность фрайера погубит, - говорила дама в нос. Звали ее Елена Матвеевна. Но высшее образование у Елены Матвеевны было. Об этом свидетельствовали ее разговор, и ее облик, и темы, которые она затрагивала, - например поэма Мильтона "Потерянный рай".

- А я сапоги искала, - сказала Зина.

- Так, может, ты возьмешь? - предложила ей Елена Матвеевна.

- Да у меня и денег таких нет.

- Возьми в рассрочку.

После кафе пошли к Зине, потому что у нее и половины денег с собой не было.

- На обувь никогда не жалей, - поучала ее Елена Матвеевна. - Пусть пальто будет из дерюги, но обувь - удобная и элегантная.

У Зины Елене Матвеевне понравилось - бедно, но без притязаний, без претенциозной нищеты.

- Знаешь, этот самодеятельный модерн: дощечки, обожженные паяльной лампой, макраме. Зина, если я к тебе с друзьями забегу? - спросила Елена Матвеевна, внимательно Зину оглядывая.

- Пожалуйста, - прошептала Зина, предчувствуя крутой поворот в своей жизни.

Когда она рассказала о встрече Нюрке, Нюрка вздохнула и долго курила.

- Сапоги хорошие, - сказала она наконец. - Смотри не дай себя втянуть.

Елена Матвеевна и устроила Зину на курсы массажисток при Институте красоты и на платный семинар иглоукалывания и тибетской медицины. Вернее, не сама Елена Матвеевна, а поджарый, спортивного вида мужчина с каучуковой походкой, в серо-малиновом и черно-белом, человек, как он говорил о себе, нетипичный. Имя его Зина старалась не вспоминать. Называла его ракетоносителем. Он и диплом об окончании медучилища Зине принес. Без диплома на курсы при Институте красоты нельзя.

- Послушай, Александр Иванович, когда я с этим "носителем" легла, нужно ведь когда-то становиться женщиной, я знаешь о ком думала, - о том Льве. И я внушала себе, что это он. Иначе бы я сдохла. И потом, когда я спала с кем-нибудь по необходимости, я всегда представляла себе того Льва.

Я все время искала его. Это вошло у меня в привычку. Я и сейчас нет-нет да и вытяну шею и таращусь поверх толпы.

На работе Зину ценили. Она умела увлечь своих дам разговором: много читала, ходила на выставки и в филармонию. Сначала ее заставляла Елена Матвеевна, потом она и сама втянулась. И Нюрку втянула.

Еще Зина ходила по вызовам. Есть дамы, которые просят сделать массаж на дому, - это толстухи. Зина погружала свои сильные пальцы в деформированную, в складках и валиках плоть.

Попервости она толстух презирала: деньги с них драла несусветные: "У меня такое ощущение, что я от них отмыться не могу, мне на дорогой шампунь нужны деньги и на хорошее мыло". Потом начала их жалеть. Среди толстух были артистки, преподавательницы - короче, те, кто вынужден много бывать на людях. Все они говорили: "Зиночка, девочка, спаси, я и не ем - толстею, и не дышу - толстею". Зина применяла к ним иглоукалывание и тибетскую медицину. Но главное - вселяла в толстух волю к победе. "Очень вредно, что вы стесняетесь своей полноты. Сутулитесь. Горбитесь. Выше голову! Распрямляйтесь! И полноту, и загривок нужно носить как бальное платье". Зина сбивала толстух в кучки, водила их по выставкам и в мороженицу. С Зиной толстухи чувствовали себя атлетически.

О Зине пошла слава. Ставки возросли.

Зина приспособила Нюрку к массажу. Сначала толстух. Но у Нюрки это дело не пошло. Толстухи ее не приняли. Нюрка насобачилась мять, как она говорила, "засолков" - мужиков, у которых соли. Толстяками Нюрка не гнушалась тоже. Особо чтила чудаков - лодырей, считающих массаж спортом богатых. Этих Нюрка мяла с особым усердием. Говорила: "Чтобы чувствовали себя чемпионами. Эх, как они после массажа вскакивают, глаза блестят, и прямо к телефону, если жены дома нету. "Але, але. Елизавета Степановна? Елизавета Степановна, не встретиться ли нам, что ли, сегодня? Можно сейчас. У меня, знаете ли, подъем чувств".

Работу на стройке Нюрка не бросала. "У засолков мне уважение, а на стройке - почет".

Зина очень уставала. Включала проигрыватель и ложилась в ванну, в хвойную воду.

Елена Матвеевна одобрительно кивала головой: "Вот ты и выросла. Теперь тебя в самый раз выдать замуж". "Рано, - думала Зина. - Я еще не готова к этому". Был у нее "Жигуль", записанный на отца, была японо-американская радиосистема "Пионер". Книг было много. Девчонки к ней приходили из шикарных чашек чаю попить. Но все реже и все в меньшем числе. Одни не выдержали, разъехались по своим городам, скучая по близким людям, по привычному укладу, по родной почве. У других стало туже со временем, у третьих пропала охота к чаю.

Были на Зине серьги. Были на Зине кольца. Сочинский загар не сходил с ее кожи.

Но иногда ей начинало казаться, что все вокруг неживое, что это такая игра с туманом, что все из тумана - парообразное, зыбкое.

Елена Матвеевна говорила, что самое важное в жизни - степень независимости от среды и социума. Какая разница, кому ты делаешь витаминную маску, - жене спекулянта или жене академика? Твой клиент должен быть при деньгах. Можно ли стать совершенным? Можно. Динамические условия для этого существуют. Нет условий экономических для каждого. Так что красота и совершенство - иллюзии людей, располагающих средствами.

Придет какая-нибудь глупышка-блондиночка и попросит, моргая и пачкая тебя тушью: "Пожалуйста, витаминную маску". А что ей витаминная маска, если она раз в год. Ей нужно несколько раз сделать маску из бодяги, чтобы кожа очистилась, угри прошли, тюбаж, а затем витаминную и цветочную маски с лепестками роз в неделю по два раза. Тогда она будет не блондиночка, а блондинка. Зинуля, во что это ей обойдется? Не говоря о маникюре, гриме и прочем? От зарплаты ей на чулки останется?