Эмиль Бутру - Наука и религия в современной философии

• Название: Наука и религия в современной философии
• Автор: Эмиль Бутру
• Издательство: Красанд
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-396-00102-2

В предлагаемой книге ее автор, известный французский философ Э. Бутру (1845–1921), пытается найти пути разрешение конфликта между наукой и религией при помощи противопоставление натуралистического и идеалистического направлений. Во введении дается исторический обзор отношений между религией и наукой с античных времен до современной автору эпохи. В первой части автор подробно разбирает важнейшие натуралистические теории: позитивизм О. Конта, эволюционный агностицизм Г. Спенсера, монизм Э. Геккеля и т. д. Вторая часть посвящена идеалистическому направлению — учениям А. Ричля, У. Джемса и др.

Рекомендуется философам, историкам и методологам науки, студентам и аспирантам гуманитарных вузов, всем заинтересованным читателям.

---

Если одни оспаривают, что религиозный опыт Джемса есть действительно опыт, в научном смысле этого слова, то другие спрашивают, заслуживает ли и в какой степени заслуживает он название религиозного.

Субъект, говорит Джемс, знает, что религиозное таинство свершилось в нем, если на его крик отчаяние, я гибну“ он слышит голос ответствующий: „мужайся, вера твоя спасла тебя!“ Естественное человеческое я всегда слабо и раздирается внутренними противоречиями. Если в нем восстанавливается гармония, если та сила, которую оно не было в состоянии породить из себя, явилась у него, то это значит, что ему помог некто больший, чем оно само.

Но, замечает — и, как кажется, с полным правом — Геффдинг 57), самые эти явление недостаточны для того чтобы характеризовать данный опыт как религиозный, раз к ним не присоединяются оценки той гармонии и той энергии, возникновение которых испытывает в себе субъект. Эта гармония и эта сила не предполагают никакого божественного вмешательства, если мы будем рассматривать их совершенно так же, как и все прочие естественные вещи. Но если психическое явление истолковывается переживающим его субъектом, как восстановление равновесия между Богом и человеком, между идеалом и действительностью или, употребляя точную терминологию Геффдинга, между ценностью и реальностью, то субъект припишет возникновение этой гармонии и этой силы действию Бога, как воплощению ценности; и только в этом случае опыт его будет иметь религиозный характер.

И в самом деле, только понятие, только интеллектуальное содержание верование в соединении с чувством придает опыту религиозную окраску. Для того чтобы данная эмоция была религиозной, необходимо усматривать ее начало и ее цель в Боге, воспринимаемом также религиозно.

Следовательно вера, содержащаяся в религиозном опыте, определяет собою его характеристику и как „опыта“, и как „религиозного“.

Значение веры в данном случае тем более велико, что согласно самому Вильяму Джемсу, она не только сопровождает эмоцию, но оказывает на нее реальное влияние и в известных случаях может даже создать ее собственными силами. Религиозная вера, заключающая в себе, быть может, самого Бога, не есть абстрактная идея: она врачует, она утешает, она творит свой объект. Когда Паскаль, стеная от отчаяния, тщетно искал Бога, он услышал голос Спасителя: „Утешься, ты не искал бы меня, если бы уже не нашел!“.

A раз это так, религиозный опыт не есть то независимое от всяких понятий, догматов, обрядов и учреждений начало, которое выделено и обособлено анализом Вильяма Джемса. Эти внешние условия в известной степени являются элементами веры. Предполагая веру, они в свою очередь воздействуют на нее, определяют ее содержание. Анализируя религиозный опыт каждого данного индивидуума, мы всегда найдем в нем целый ряд идей, воплощенных в вере, целый ряд чувств, неразрывно связанных с формулами и обрядами, дорогими для исследуемого субъекта. О самой религиозной вере приходится сказать, что она в известной мере есть перевод действия в верование.

Итак, вполне позволительно усомниться вместе с Геффдингом, что религиозный опыт способен пережить исчезновение из религии всех интеллектуальных, внешних и традиционных элементов.

Но что же такое сами эти элементы? Верно ли, что значение их исчерпывается тою ролью, которую они играют в религиозном сознании индивидуумов? Верно ли, что индивидуальная религия заключает в себе все существенное содержание религии?

Без сомнения, социальная роль религии, какою бы значительною ни рисовала ее нам история, еще не доказывает, что религия по происхождению и существу своему есть явление социальное. Возможно допустить, что религия действительно зародилась в душах отдельных знтузиастов, и, распространившись затем путем подражание и внушения, облеклась в форму догматов и учреждений, как это всегда случается с верованиями, благоприятствующими сохранению и могуществу данного общества. Но если даже верно, что исторически социальная сторона религий есть следствие, а не причина, то отсюда еще отнюдь не следует, что и в наши дни чисто личная религия является самой высокой и жизнеспособной формой религии.

Уже отдельная личность, поскольку она стремится к своему собственному религиозному совершенствованию, вынуждена признать, что она не может достигнуть этой дели, замыкаясь в своей индивидуальной святости. Никто не в состоянии спастись в одиночку. Ибо личность человеческая развивается, создается, существует лишь в усилиях, употребляемых людьми для того, чтобы понять друг друга, соединиться вместе, пережить жизнь своих ближних. Таким образом, общественные дела, верования, символы, учреждения представляют существенную часть религии, даже в ее чисто личной форме.

Но не одна только индивидуальная личность имеет религиозную ценность. Общество есть тоже своего рода личность, способная развивать в себе такие добродетели, как справедливость, гармония, гуманность, — добродетели, присущие обществу, как таковому, и выходящие из рамок индивидуальной жизни. Некогда именно религии держали в своих руках материальные и духовные судьбы обществ. Если в настоящее время они не располагают уже политической властью, то разве не могут они, тем не менее, указывать народам их идеальные цели, развивать в них веру, любовь, энтузиазм, дух братства и самопожертвования, укреплять энергию и настойчивость, необходимые для реализации этих высших стремлений?

Подобного рода задачи превышают силы чисто личной религии. они предполагают наличность среди членов данного общества коллективного культа преданий, верований, идей, помогающих этому обществу выполнить свою миссию, осуществить свой идеал.

Если чувство есть душа религии, верование и учреждение суть ее тело; а в нашем мире жизнь возможна лишь для душ, соединенных с телами.

ЗАКЛЮЧEHИE

Необходимое сопоставление. — Строго говоря, конфликт имеет место между духом науки и духом религии.

I. Отношение между духом науки и духом религ и и.—1. Дух науки. — Как устанавливаются факты, законы, теории. — Эволюционизм. — Эмпирический догматизм.—2. Дух религии. — Совместим ли он с духом науки? — Различие между наукой и разумом. — Наука и человек: непрерывный переход от первой ко второму. — Постулаты жизни: совпадение их с принципами религии.

II. Религия. — Мораль и религия; что прибавляет последняя к первой. — Жизненность и пластичность религии, как положительного духовного начала. — Значение интеллектуального и объективного элемента. Роль смутных идей в жизни человека. — Догматы. — Обряды. — Превращение терпимости в любовь.

Исторические судьбы вопроса о взаимоотношениях религии и науки принадлежать к числу наиболее поразительных вещей нашего мира. Несмотря на сотни раз возобновлявшиеся попытки к компромиссу, несмотря на упорные усилия величайших умов дать этой проблеме рациональное решение, религия и наука не могут, по-видимому, заключить прочного мира, не могут прекратить взаимной борьбы, в которой каждая из сторон стремится не только покорить, но и совершенно уничтожить своего неприятеля.

И, однако, оба эти начала до сих пор еще полны жизни. Тщетно пыталась теология поработить науку: наука сбросила с себя иго теологии. В позднейший период роли, по-видимому, переменились, и наука не раз возвещала конец религий; но религии все еще существуют и самая ярость борьбы с ними свидетельствует о их жизнеспособности.

Рассматривая те доктрины, в которых подытоживаются и получают свое точное определение современные идеи об отношениях религии к науке, мы видим, что доктрины эти распадаются на две группы: первую из них можно назвать натуралистическим направлением, вторую спиритуалистическим.

Под рубрику натуралистического направления, в качестве отдельных его разновидностей, следует, по нашему мнению, занести: позитивизм Огюста Конта или религию человечества; эволюционизм Герберта Спенсера с его теорией Непознаваемого; монизм Геккеля, приходящий к научной религии; психологизм и социологизм, сводящие религию к естественным проявлениям психической или социальной активности.

К группе спиритуалистического направление можно отнести: радикальный дуализм Ричля, завершающийся разграничением веры и верований; учение о границах науки; философию действия, пытающуюся связать религию и науку с одним и тем же принципом; учение о религиозном опыте, как оно изложено Вильямом Джемсом.

К этому списку доктрин пришлось бы прибавить много новых членов, если бы мы хотели дать полный обзор соответственных взглядов. Но и приведенных примеров достаточно, чтобы показать, с каким пылом, с каким упорством и каким именно оружием ведется с обеих сторон эта вековая борьба.