Олдос Хаксли - В дороге

• Название: В дороге
• Автор: Олдос Хаксли
• Издательство: Б.С.Г.-Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-93381-164-5

Эта небольшая по объему, блестяще написанная книга классика английской литературы Олдоса Хаксли (1894−1963) включает не только путевые очерки писателя, побывавшего в Италии и Голландии, но и содержит множество наблюдений философского и культурологического свойства. Современники Хаксли в шутку утверждали, что по-настоящему он любит лишь одно: читать Британскую энциклопедию. Широкая эрудиция писателя и его неповторимый, парадоксальный взгляд на мир делают эту книгу не только интереснейшим, но и весьма полезным чтением.

---

В этом смысле он полная противоположность мисс Кэтрин Мэнсфилд, еще одной писательницы, которая смотрит на людей со стороны. Но у мисс Мэнсфилд живое воображение. Подобно Конраду, она наблюдает за своими персонажами, словно сидя за соседним столиком в кафе: она слышит обрывки их бесед об их душевном состоянии, о тетушках в Баттерси, о коллекциях марок, и ее герои ей необычайно интересны: такими не бывают реальные, знакомые люди, — странными и невероятно притягательными. Она считает, что именно они, ее герои, представляют реальную Жизнь — прекрасную фантастическую Жизнь. Очень редко она выходит за рамки пусть продолжительного, но дальнего знакомства со своими персонажами, редко чувствует себя как дома в их повседневной жизни. Но там, где Конрад лишь изумляется, мисс Мэнсфилд пускает в ход воображение. Она придумывает подходящие истории для загадочных персонажей «из кафе». И всегда эти истории волнуют до глубины души! Они волнуют, но именно поэтому не особенно убеждают. Изыскания мисс Мэнсфилд, касающиеся внутренней жизни персонажей, всегда похожи на великолепные палеонтологические реконструкции, какие можно найти в научно-популярных изданиях — ихтиозавры в родной морской стихии, птеродактили с гигантскими крыльями в прохладном третичном небе; несмотря на реалистичность ее персонажей, они слишком романтичны, чтобы существовать на самом деле. Ее персонажи воссозданы с потрясающим блеском и точностью, как некая компания в освещенной гостиной, куда можно заглянуть вечером сквозь незавешенное окно, — на одном из загадочных и значительных Приемов в Гостиных, о которых мы читаем в «Питере Белле»:

Одни пьют пунш, другие — чай,
Ни слова не промолвят невзначай,
Все немы и все прокляты.

Они как мимолетное видение в ореоле значительности. Они кажутся неправдоподобными (но не для тех, кто находится вместе с ними в комнате и знает все об их реальной жизни). Стоит проникнуть за окно, и эти люди исчезают. Каждый рассказ мисс Мэнсфилд — это окно освещенной комнаты. Потрясающе интересно подглядывать за людьми, пьющими чай или пунш. Но расставаясь с ними, знаешь о них не больше чем прежде. Вот почему, как бы ни было занятно чтение ее рассказов в первый раз, перечитывать их нет желания. А вот Чехова читаешь и перечитываешь; но он и жил со своими персонажами, и подсматривал за ними в окно. Видеть персонажей со стороны недостаточно. Можно провести жизнь в поездах и ресторанах и ничего не знать о людях. Чтобы знать, надо быть одновременно и актером, и наблюдателем. Надо обедать не только в ресторанах, но и дома, надо бросить приятную игру и перестать подглядывать в окна за незнакомцами, надо жить тихо, спокойно, однообразно. Однако эта игра, если относиться к ней как к развлечению, а не серьезному делу всей жизни, очень полезна. И в путешествии это самая стоящая игра.

Путеводители

Для любого путешественника, следующего собственному вкусу, единственно полезным путеводителем может быть тот, который составит он сам. Все остальные вызывают только раздражение. В них отмечены произведения искусства, оставляющие его равнодушным, и не указаны те, что ему нравятся. Они заставляют его преодолевать многие мили ради лицезрения кучи обломков и взахлеб восторгаются любым старьем. В них, как правило, дается устаревшая информация. Да и отели они рекомендуют плохие, а хорошие именуют «скромными». Короче говоря, читать их невыносимо.

Сколько раз я проклинал бедекер Бэрона за то, что он гоняет меня по пыльным дорогам ради тошнотворного Содомы[7] или уныло респектабельного Андреа дель Сарто! До чего же я злился на него за то, что он рекламирует старье только потому, что это старье! До чего ненавидел за то, что он валит все в одну кучу! У него есть правило писать без разбора обо всем, что создано в некий период времени, будто это все представляет одинаковую ценность. Например, о витражах Санса в путеводителях говорится так, словно они ничем не отличаются от всех остальных витражей четырнадцатого столетия, тогда как на самом деле они уникальны по своей смелости и красоте. В Сансе великий художник создал серию иллюстраций к Библии. А наш Бэрон в тех же выражениях описывает добротную работу ремесленников в Шартре и Кентербери.

В точности то же самое происходит с памятниками в церкви в Бру и хорами в Шартре: Бэрон присуждает им столько же звезд, сколько гробнице Иларии дель Карретто в Лукке или барельефу делла Робии в Опера дель Дуомо во Флоренции. Все они относятся к эпохе Ренессанса. Но между ними одна маленькая разница: итальянские памятники — настоящие шедевры, а французские — обыкновенные варваризмы. В Бру — нечто совершенно вульгарное, в Шартре — нечто благонамеренное, неплохо выполненное, но очень скучное. Такое же отсутствие вкуса Бэрон выказывает, награждая одинаковым количеством звезд церковь в Бру и собор в Бурже, с одинаковым энтузиазмом рекомендуя очевидный архитектурный кошмар и самое грандиозное, странное и сказочно прекрасное здание в Европе.

Дурак! Образованный и, увы, непроходимый дурак. И никуда не денешься: все мы обречены путешествовать в его обществе — во всяком случае, в первый раз. Лишь не единожды выполнив указания бедекера и обнаружив у Бэрона отсутствие вкуса, художественную предубежденность и антикварный снобизм, турист может составить собственный путеводитель и впредь руководствоваться только им. Если бы такой путеводитель был у него в его первом путешествии! Но, увы, если не составляет труда увлечь других людей описанием мест, которые никогда в глаза не видел, себя самого увлечь не удастся. Собственный путеводитель создается горьким личным опытом.

Единственной удовлетворительной заменой собственному путеводителю может быть только путеводитель с большим количеством иллюстраций. Увидеть изображение почти то же самое, что увидеть сам памятник. Иллюстрации дают представление о том, что предлагает Бэрон. Например, благодаря им можно отнять звезды у приторных Содом. А несколько фотографий надгробий в Тарквинии наверняка убедят многих, что лучше взглянуть на них, чем на Форум. Посмотрев на церковь в Бру, многие решат не ездить в этот город. Лучшим иллюстрированным путеводителем, как мне кажется, может считаться «Путеводитель по Тоскане» Пампалони. В нем собрана и кратко изложена обычная информация, указано, как добраться из одного места в другое, и имеются изображения всех названных памятников.

Кое-кому, насколько мне известно, Пампалони кажется суховатым. Той болтовни, что заполняет бедекер, в нем нет вовсе, остались лишь телеграфное изложение фактов да фотографии. Лично мне досужая болтовня не требуется (если только это не болтовня гения), поэтому мне нравится Пампалони. Однако есть туристы, которые предпочитают путеводители с литературной начинкой. Им нравятся чувствительные описания, высокопарные рассуждения о состоянии души, когда смотришь лунной ночью на Колизей, и т. п. Мне тоже нравятся, но не те, что выходят из-под пера болтливых гидов. По мне, так даже у Бэрона временами слишком много лирических отступлений. Мне хочется, чтобы в моих путеводителях было поменьше восторгов, побольше информации и свежих практических рекомендаций — чего в бедекере Бэрона не сыщешь (возможно, потому, что из патриотических соображений он не пожелал признать факт последней войны). Если мне будет недоставать изысканных описаний, то я найду лучшего стилиста, нежели Бэрон или его словоохотливые последователи.

Если мне и доставляют удовольствие литературные путеводители, то самые плохие — настолько плохие, насколько это возможно: скажем так, они делают полный круг и порой превосходят сами себя. Обычные литературные путеводители не бывают до такой степени плохими. Они всегда благопристойны, подробны и посредственны, а потому не заслуживают доброго слова. Лишь в безвестных местных путеводителях можно отыскать какую-нибудь возвышенную нелепость. В любом городе имеет смысл попытаться найти местный путеводитель. Если посчастливится, то можно вместо слова «поезд» прочитать «любимое дитя Стивенсона». Такое, признаюсь, случается не часто (гении не каждый день рождаются); но поиском все же стоит заняться. Мне самому попалось несколько замечательных пассажей в местных итальянских путеводителях. Вот одно из самых сочных описаний третьесортной «Венеры, выходящей из моря»:

«Venere, abbigliata di una calda nuditd, surge dalle rude… E una sedu-centefigum di donna, palpitante, voluttuosa. Sembra che sotto Vepidermide pulsino le vene frementi e scorre tepido il sangue. E occhio languidopare inviti a una dolce tregenda»[8]. Сам д'Аннунцио не мог бы написать лучше. Однако самый выдающийся образец этого стиля мне попался в одном французском путеводителе. Это описание Дижона. «Comme unejoliefemme dont une maturite savoureuse armndit les formes plus pleines, la capitak de laBourgogne a fait, engrandissant, eclater la tunique etroite de ses vieilles murailles; elk a revetu la robe plus moderne etplus comfortable des larges boulevards, des places spacieuses, des faubourgs s'egrenanl dans les jardins; maiselleagarde le corps auxlignespures, auxcharmants de tails que des siecles epris d'art avaient amoureusement orne»[9]. Шляпы долой перед Францией! По этому случаю я с готовностью присоединяюсь к лорду Ротермиру.