Энгус Уэллс - Повелители Небес

• Название: Повелители Небес
• Автор: Энгус Уэллс
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0115-9

В увлекательном романе Э. Уэллса «Повелители Небес» странствующий сказитель Давиот, претерпевая невероятные приключения, испытывая всевозможные превратности судьбы, оказывается спасителем враждующих народов. Любовь и магия, могучие драконы и отважные воины, долг и предательство — на этом фоне происходит становление и трагедия ярких и неповторимых судеб героев.

---

— Господа?

Невин коротко отдал распоряжения. Измененный покорно кивнул и, не поднимая глаз, покорно отошел в сторону, давая мне пройти. Я взял свои седельные сумки, посох и вышел вон из комнаты. Уже в коридоре Измененный предложил понести мои сумки, я ответил отказом, который, как мне показалось, привел слугу в замешательство.

— Я умею сам себя обслуживать, — сказал я ему, — и не привык, чтобы кто-то носил мои вещи.

Услышав это, он искоса посмотрел на меня, что позволило мне наконец увидеть его глаза. Они были печальными, как и у большинства настоящих собак, и в них, как мне показалось, отразились одновременно и удивление, и любопытство.

— Как скажете, господин.

— Я Давиот, Сказитель, — представился я. — А как зовут тебя?

— Том, господин, — ответил слуга.

В тихом голосе Измененного слышалась такая же покорность, которая была у него в глазах. Мне стало любопытно, как живут здесь, в замке, его соплеменники.

— Очень приятно, Том. Придешь послушать меня сегодня вечером?

Он снова посмотрел на меня и (на сей раз сомнений у меня не было) в его глазах читалось искреннее удивление.

— Послушать вас, господин? — Он, совершенно очевидно, не понял меня.

— Да, — сказал я. — Когда я буду выступать в зале.

— Я слуга, господин.

Он коснулся своей рубахи, сделанной из грубой зеленой материи, отороченной красным. Я иногда, но отнюдь не часто, видел слуг, одетых подобным образом, от этого, на мой взгляд, веяло какой-то искусственностью. Христоф или, возможно, Невин сами придумали для слуг подобную форму. Я спросил слугу:

— Все Измененные в Тревине носят такую форму?

— Да, господин.

— Для отличия? — снова спросил я и получил в ответ еще одно «да, господин».

Том оказался столь же несловоохотливым, как и Борс, правда, я не знал, было ли это естественным свойством этого Измененного или этого требовали от всех слуг в Тревинском замке. Как бы там ни было, я сознавал, что мои вопросы заставляют его нервничать, поэтому я перестал спрашивать и последовал за Томом в направлении отведенной мне комнаты.

В комнате было тепло. Том установил жаровню возле окна и зажег фонарь. Чистое белье аккуратно лежало на постели, а Измененный, сидя на сундуке, старательно чистил металлические детали моего посоха. Никогда еще они не блестели так с тех пор, как мне вручили его, и, когда я снял башмаки (Том попытался было помочь мне), он проделал то же самое с их потертой кожей. Слуга принес маленький столик и поставил на него оловянный кувшин, распространявший по комнате аромат приправленного специями вина, и чашу, которую наполнил. Я выпил, а он продолжал драить мои ботинки.

— Не хочешь ли ты принести еще одну чашу и выпить со мной? — спросил я.

— Господин?

Он оторвался от работы, во второй раз встречаясь со мной взглядом. Я взмахнул рукой, сжимавшей чашу.

— Выпей со мной.

— Господин! — На сей раз это был не вопрос, а испуг. Печальные глаза Тома наполнил страх, а мои расширились от удивления.

Я спросил:

— Это что, запрещено? Я не могу пригласить тебя выпить со мной?

— Я же Измененный, господин.

— Мне это известно, Том, — сказал я, а он кивнул, словно этим все объяснялось. — И тем не менее я прошу тебя.

Том облизал губы, глаза его забегали из стороны в сторону, точно он думал, что за нами подсматривают или подслушивают наш разговор. Теперь он действительно напоминал мне собаку, которой довелось провести жизнь в ожидании побоев.

— Истинные и Измененные не пьют вместе в Тревинском замке, господин.

Он был страшно взволнован, поэтому я не стал повторять своего предложения. Вместо этого я добавил:

— В Дюрбрехте, Том, дела обстоят по-другому.

Это, конечно, было преувеличением, но чем-то Том напомнил мне Урта, и мне хотелось установить с ним более доверительные отношения.

Он сделал легкое движение.

— Мы не в Дюрбрехте, господин, мы в Тревине.

— Но мы одни в комнате, — возразил я. — Кто узнает?

Я видел, как губы Тома беззвучно произнесли одно лишь имя «Невин», и слуга вновь с удвоенной энергией принялся за свою работу. Я подумал о том, как этот проклятый колдун запугал Измененного, но предпочел спрятать наполнявший меня гнев. Помолчал немного, затем снова спросил:

— Разве у вас здесь Истинные никак не общаются с Измененными?

— Мы слуги, господин, — ответил Том. — Слугам не место в компании с людьми.

Тон, которым он произнес эти слова, был настолько раболепным и униженным, что я почувствовал, как гнев мой охватывает меня все сильнее и сильнее. Я вспомнил грубый прием, который был мне оказан, и оскорбление, нанесенное мне Невином, отставил в сторону свою чашу и нагнулся поближе к стоявшему на коленях Измененному.

— Ваше место? — со всей мягкостью, на которую только был способен, спросил я его. — Этот замок рухнет без тебя и твоих соплеменников. Кто будет чистить им сапоги, а? Кто станет готовить им еду, ухаживать за лошадьми? Я говорю, что ты вполне заслуживаешь, чтобы выпить со мной, а если Невин считает, что это не так, так он просто идиот. Я знавал Измененных, с которыми поднял бы кубок с большим удовольствием, чем с некоторыми людьми. У тебя разве нет чувств, человек?

Я было хотел сказать «гордости». В порыве неожиданно нахлынувшего негодования я и не заметил, как назвал Тома человеком. Моя горячность испугала слугу: он попятился и, усевшись на полу, взирал на меня как на взбесившееся животное. Я поманил Тома к себе. Он не послушался, отстранился, точно боялся подхватить заразу.

Я вздохнул и сказал уже гораздо спокойнее:

— Том, в Дюрбрехте у меня был друг, Измененный, как и ты. Он тоже считал меня своим другом, и я гордился этим. Я полагаю, что между нашими племенами нет больших различий, кроме тех, которые выдумывают такие, как Невин. И я не вижу причины, почему бы тебе не выпить со мной вина. Если ты, конечно, не возражаешь.

Глаза Тома вылезли из орбит, уголки губ оттянулись назад, обнажая зубы в какой-то атавистической гримасе, делавшей его похожим на своих дальних предков. Подобно тому, как минуту назад во мне вспыхнула ярость, точно так же теперь внезапно пришло ко мне осознание того, что, если Том доложит о моей выходке Невину, меня почти наверняка запишут в диссиденты, если не объявят бунтовщиком. Если сейчас колдун наблюдает за мной, то его доклад в Дюрбрехт наделает мне немало бед. Я зашел слишком уж далеко, открыто высказывая свои мысли.

И вдруг я услышал слабый, едва уловимый звук. Слуга произнес имя.

Он прошептал:

— Урт.

В полном изумлении я вымолвил:

— Ты знаешь Урта?

Том покачал головой. Я было хотел нажать на него, но воздержался и решил дать ему собраться. С отсутствующим видом он протянул руку за ботинком, который уронил, и не менее отрешенно принялся натирать его. Я ждал: тут была какая-то загадка, которой не разгадать, если я буду форсировать события.

Наконец, все еще не поднимая глаз от ботинка, он пробормотал:

— Друг Урта. Мы говорим о вас, господин.

— Урт звал меня Давиотом, — сказал я, и для того, чтобы успокоить Тома, добавил: — Когда мы были одни.

Измененный кивнул, и я увидел, как его губы беззвучно произнесли мое имя. Очень осторожно я спросил его:

— А что ты слышал обо мне, Том?

Он замялся, поднял глаза и вновь опустил их. Думаю, он боролся сам с собой, не зная, доверять мне или нет. Я сдержал свое нетерпение. Казалось, прошла вечность, прежде чем он вновь заговорил:

— Мы говорим… господин… Давиот.

— Что? — переспросил я.

Я подумал, что, наверное, натолкнулся на нечто не ведомое ни одному Истинному. То, что Измененные в Дюрбрехте связаны друг с другом, это я знал давным-давно. Но то, что слуга в замке на южном побережье Келламбека каким-то образом знает об Урте, знает обо мне… Это было поразительное открытие. В школе Мнемоников не могут и представить себе это. Если же да, то тогда это тайна за семью печатями. А колдуны? Они знают? Тогда ощущение, что за мной наблюдают, вполне объяснимо. Я открыто расспрашивал о диких Измененных, об Ур-Дарбеке, и мои симпатии прекрасно известны Дюрбрехту. Возможно, этим и объясняется то, что мне приказано двигаться от замка к замку, чтобы колдуны могли меня отслеживать, вовремя обнаружить и пресечь мои возможные попытки к мятежу.

Том продолжал свое занятие, и, когда он вновь заговорил, голос его был так тих, что мне пришлось наклониться к слуге, чтобы расслышать его слова.

— Гребцы, что приезжают сюда, господин… Давиот… Слуги в тавернах, носильщики… Купцы, пользующиеся нашими услугами. Они говорят… мы слышим… иногда.

Он пожал плечами и снова умолк. Я заметил, что он очень напуган, и постарался подбодрить его:

— Я не выдам тебя, Том. То, что ты скажешь мне, станет нашей тайной, даю тебе мое слово.