Алексей Шишов - Александр Невский

• Название: Александр Невский
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00617-4

Книга повествует о выдающемся древнерусском полководце и государственном деятеле, великом князе Александре Ярославиче Невском, под знаменами которого русичи отразили два крестовых похода — немецких и шведских рыцарей, одержав славные для отечественной истории победы на берегах Невы и льду Чудского озера. За ратные и великокняжеские труды Александр Невский был канонизирован в святые Русской Православной Церковью.

Глубина и масштабность исторических событий, скрупулезная фактологическая точность делают книгу интересной для каждого, кто любит историю государства Российского.

---

Обучали княжича Александра владением мечом самые опытные отцовские дружинники, герои многих битв и военных походов. Их школа была выше всяких похвал — преподавателей фехтования на мечах отбирал лично князь, который и сам славился как умелый и отважный единоборец. Дружинники учили княжичей удару клинком в резком выпаде — уколу: меч являлся колюще-рубящим личным оружием. Чем длиннее и неожиданнее был прыжок колющего, тем меньше оставалось у противника возможности приготовиться к защите. В таких случаях не спасали ни кольчуга, ни щит.

Рукопашный бой, когда приходилось схватываться, и не с одним врагом, требовал не одного только умения владеть мечом. На то бой и назывался рукопашным. Умудренные боевым опытом княжеские дружинники помогали отрокам осваивать и более сложные приемы в схватке, когда невооруженному бойцу приходилось действовать против вооруженного противника.

Отцовские дружинники наставляли княжича Александра: «Не теряйся, княжич, смотри на ворога смело. Если достает уколом, то шуйцей (левой рукой) отбивай меч от себя в сторону, а десной (правой рукой) емли (бери) за руки и повергай».

В древнерусских летописях, которые довольно подробно описывали многие битвы, часто можно было встретить описания единоборств княжеских дружинников, когда те в схватке с врагом каким-либо образом лишались своего оружия. В таких случаях воины, за руки «емлючися», сходились с противником в смертельной схватке «на руках», но поля боя не покидали.

Для таких рукопашных схваток лучше всего подходила наука борьбы в обхват — исконно русской молодецкой забавы. Борцы, сцепив руки крест-накрест за спиной соперника, стремились одним рывком повергнуть его на землю. Такая борьба требовала не только большой физической силы, но и немалой ловкости, когда требовалось упредить противника в проведении приема.

Не менее сложной наукой для мальчиков из княжеского дома было обучение стрельбе из лука. Сначала это был детский лук с тупыми стрелами. Раз за разом увеличивались его размеры, возрастало сопротивление тетивы. Сперва стрелы метались в неподвижную мишень, а затем и в летящие — по диким птицам. Менялись и расстояние, и размеры цели. Пользование же настоящим боевым дальнобойным луком с большими размерами его рогов требовало от ратника недюжинной физической силы.

Стрельбы из лука в княжеских дружинах превращались в своеобразный военно-спортивный праздник и привлекали большое число зрителей, не только самих воинов и членов княжеской семьи. Самые меткие стрелки становились победителями таких учебных стрельб и получали от князя или его воевод подарки. В то время русский дальнобойный боевой лук превосходил по дальности метания стрел более легкие луки степных наездников, но при этом требовал заметно больших физических усилий.

Старинная русская песня поэтической строкой описывает такие стрельбы из лука:

Кто из вас горазд стрелять из луку из каленого,
Прострелить бы стрелочкой каленой
По тому острию по ножовому,
Чтобы прокатилась стрелочка каленая,
На две стороны весом равна,
И попала бы в колечко серебряное.

Лучшие стрелки из лука в военных походах включались в число тех дружинников, которые отвечали за личную безопасность князя, то есть его телохранителей. И сам князь принимал участие в лучном бою, демонстрируя своим дружинникам умение метко посылать стрелы в противника.

Одновременно со стрельбой из лука дружинники-наставники обучали княжичей и немалому искусству уклонения от летящих в них вражеских стрел, будучи на коне или пешим. В ходе сражений древности среди ближних дружинников всегда находились воины, которые своими щитами защищали пред водителей от стрел. Такое искусство требовало прежде всего известной ловкости и зоркости.

Одновременно опытные дружинники под присмотром боярина Федора Даниловича обучали сыновей князя Ярослава Всеволодовича искусству верховой езды. Владетель Переяславского княжества имел большие табуны лошадей, что было немалой частью его личного богатства. В переяславльских табунах под присмотром опытных табунщиков ходили и угорские (венгерские) иноходцы, и степные половецкие аргамаки, и кони, выведенные из волжской Булгарии.

Первоначально княжичей учили держаться в седле на хорошо выезженных, послушных боевых конях. Учили управлять конем и повелевать им. Считалось, что воин сам должен обучить для себя молодую лошадь, ибо, как тогда говорилось, боевой конь, побывавший в других, а может быть и в плохих, руках, уже погублен для ратного дела.

Так с отрочества и повелось, что выбирал для себя князь Александр Ярославич коней всегда сам, не доверяя этого никому, даже ближним боярам и старшим дружинникам. Выбирал всегда двух коней — для похода и для сражения. Великий воитель Древней Руси с отцовского дома остался привержен на всю жизнь только к двум мастям лошадей — вороным и белым.

К десятилетнему возрасту княжич обязан был лично усмирить необъезженного коня-трехлетку. При таких испытаниях не обходилось без падений и ушибов — в таком случае все начиналось вновь. Покорить коня своей воле всегда считалось нелегким испытанием даже для взрослых мужчин. В случае успеха усмиренный конь становился преданным боевым соратником своего хозяина, который мог положиться на него в трудную минуту.

После освоения искусства верховой езды дружинники-наставники приступали к обучению княжичей владеть сулицей — русским дротиком (коротким копьем). Метко брошенная твердой рукой сулица надежно поражала врага на расстоянии. Носили древнерусские дротики-сулицы в специальных колчанах.

Гораздо больше воинского искусства требовал от ратника бой на копьях. На учениях здесь в первую очередь отрабатывался решительный и неотразимый удар тяжелым копьем. Вершиной мастерства считался сильный и меткий укол в забрало вражеского шлема. В таком случае вражеский всадник, как правило, повергался в битве на землю вместе со своим конем.

Учили княжича Александра и прочей воинской премудрости: владению щитом, кистенем и палицей, засопожным ножом (кинжалов русские воины в старину не признавали), боевым топориком, секирой… Будущий князь обязан был уметь владеть всеми видами оружия — от этого зависела его жизнь в любом сражении. И не только оружием славянским, но и степняков, варягов, рыцарей европейского Запада, других воинственных соседей Древней Руси.

Такое обучение ратному делу юного Александра Ярославича Невского не являлось каким-то исключением — оно считалось обязательным в семьях князей и отцы своих сыновей здесь не щадили. Впрочем, так было и в семьях бояр и княжеских дружинников. Последних тогда уже называли дворянами, так как они составляли «двор» удельного князя, которому они служили за вознаграждение, получая и часть военной добычи.

Боевое мастерство княжеских дружинников оттачивалось не только в обучении владения оружием, конем, стрельбе из лука. Проводились и показательные единоборства. В странах Западной Европы ратное мастерство рыцарей оттачивалось на турнирах. На Руси такие турниры назывались «игрушкой». Считалось, что в дружеской схватке конников русским воинам приличествует показать свое умение владеть оружием и боевым конем. Однако похваляться превосходством в таком поединке считалось делом зазорным для воина.

В «игрушках» участвовали не только дружинники, но и князья. Чужестранцы отмечали, что на таких рыцарских турнирах русские воины любого звания бились на конях «не щадя ни себя, ни дорогого оружия», ни своего иноходца. Для отроков устраивались собственные потешные «игрушки».

Ратное обучение княжичей дополнялось не только военными играми, но еще и охотой — ловами. Считалось, что единоборство человека со зверем лучше всего подготавливает воина к единоборству с любым врагом. В то далекое время такие охотничьи забавы безопасностью не отличались — дикий зверь — медведь, тур, волк — обладали смертоносными для человека зубами, когтями, рогами, копытами и собственной тяжестью. Но охотник превосходил их умом и оружием. Любой поединок человека со зверем считался честной схваткой, ценой которой была жизнь одного из них.

Насколько княжеская охота считалась опасной, свидетельствует в своем «Поучении» Владимир Мономах. Он писал, что лось бил его копытом, а разъяренный медведь прокусил потник седла у колена. Два раза он вместе с конем повергался на землю рогами дикого быка — тура. Обращаясь к сыновьям, Владимир Мономах говорил: «Смерти, дети, не бойтесь ни от рати, ни от зверя, будьте мужественны».

Разумеется, по младости лет княжич Александр не допускался на охотах в поединки с дикими зверями. Это он будет делать позже. Но он не раз был свидетелем таких поединков князей и дружинников на охотах в переяславльских лесах. Не случайно летописец записал, что княжич «от юна возраста и от младых ногтей всякому делу (благу) научен быв». То была отцовская наука.