Алексей Мороз - От легенды до легенды (сборник)

• Название: От легенды до легенды (сборник)
• Автор: Алексей Мороз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51424-3

Что кушает за обедом Минотавр? Какие костюмы в наше время предпочитает дьявол? Откуда взялось проклятие императора, если император никого не проклинал, и как снять порчу с целой деревни, если о ней никто не знает? Можно ли с помощью големов обуздать революцию? Есть ли связь между вспыхнувшим талантом и упавшей звездой? Поймет ли оборотень оборотня, а человек — человека? Бесконечны линии легенд, и в этом они сходны с дорогами. Столь же прихотливы, столь же причудливо пересекаются… Иные легенды хватают не хуже капканов, иные, подобно маякам, указывают путь, но легенды не возникают из ничего.

Нынешний сборник вобрал в себя многое, так или иначе связанное с круговоротом дела и слова как в нашем мире, так и в мирах, порожденных воображением писателей-фантастов.

---

Слаженный хор из семи голосов был ему ответом.

Кхор, до сей поры пребывавший в глубоком изумлении и не менее глубоком молчании, наконец неподражаемо усмехается и думает:

«Ну что ж, весело будет посмотреть, как наследница Эш (или все же это что-то новое, то есть пламенный привет из еще более ранних времен, чем то, что пробудила Эшиэ?) справится с вами, драгоценные мои „коллеги“… Куда ж я подевал любимое магическое зеркало?»

г. Рамеда, Институт,

кабинет Окьеда ар-Гиате.

16 октября 838 г.

Письменный стол, громадное чудовище, занимающее с полкомнаты, был сплошь завален книгами, свитками, отдельными листами, которые горными пиками стремились к потолку. Сей завал почти полностью скрывал абсолютно несчастного магика: Окьед никак не мог разобраться в том, что случилось в прошлую пятницу.

Специализирующийся в оджхарской магии, буквально с боем (а точнее, с пеной у рта; в тот раз он с явным трудом, но все же переспорил Архимага) отстоявший право находиться здесь, так близко к границе, где так ясно ощущаются эманации багряных колдунов[103], он чувствовал почти отчаяние.

Книга, о которой упоминала Глэкири…

«Все же я никогда до конца не верил историям про Эшшанту, а теперь, вот уже девятые сутки кряду роясь в летописях тех времен, в докладах Академии, в отчете Церкви, наконец обнаружил несколько сухих строчек в одних источниках и море ничего не значащих слов в других и еще — явные следы изъятия многих материалов. Кто бы ни занимался подчисткой, от всех перекрестных ссылок он избавиться не смог. Но от этого не легче — восстановить подлинную картину произошедшего три века назад я не в силах. А где сейчас найдешь очевидцев? Да и некогда их искать, внутренний голос настойчиво шепчет, что покатившийся камень уже вызвал лавину…

Ладно, подойдем к проблеме с другой стороны.

Непосредственно перед тем, как ее захватили церковники, колдунья отослала с „надежным человеком“ своего сына. Беглецы осели в Ваммаоне, мальчик впоследствии стал основателем рода ар-Эшшанг. Сии сведения, как ни странно, сохранились в архивах Совета магов.

На протяжении этих столетий за наследниками Эшшанты негласно наблюдали, сначала с опаской, а затем все больше по привычке. Поскольку выяснилось, что Сила Эшшанты покорится только женщине ее рода, а за минувшие века у ар-Эшшангов родилась лишь одна дочь — Глэкири».

Как Наблюдатель, Окьед знал, что сейчас осталось только три прямых потомка колдуньи: Глэкири, ее отец и брат. Последний учится в Университете на кафедре Древней истории.

«Так вот откуда в ее речи эти студенческие словечки — „шпоры“, „халява“ и другие, столь не свойственные благородным девицам».

А отец Глэкири уже семь лет не покидает фамильного замка, с тех пор как умерла его жена. Случилось это в год, когда Окьед принял должность преподавателя Рамеданского Института, когда загадочно исчез его предшественник, так что подробностей профессор Гиате не знал.

«А может, я все-таки ошибся? — с легкой, призрачной почти надеждой думал Окьед. — Чары Эшшанты всегда были смертельны, если судить по оставшимся записям, а от волшебства Глэкири все скорее перепугались, что и было целью зачета, — самоиронии в его мыслях было так много, что в ней можно было утонуть. — Ну дурак я, признаю. Однако с кем не бывает… Так хотелось сделать занятия увлекательными…»

«Ты, главное, когда Разрушение преподавать будешь, особо не увлекайся», — язвительно посоветовал мудрый внутренний голос.

Продолжая перепалку с самим собой, профессор Гиате потянулся к письменным принадлежностям; он решил написать Архимагу.

Как говорится, с больной головы на еще более больную…

Верховному Магу

мессиру Ароскэлу ар-ДанкОлу,

Высокая Академия Магии и Волшебства,

г. Аварнакк, Затна

Ар, выручай!

У нас тут объявилась «Ар Носебег…», ты знаешь, что это значит. Шестого числа объявилась. Сам знаю, что болван, однако я все еще сомневаюсь в том, что книга подлинная. Но береженого Единый бережет… Хуже всего — книгу использовали. Моя воспитанница, лучшая, пожалуй… та самая…

Ты не поверишь — никто не умер; моя ученица разрушила чары (еще один повод для сомнений касательно подлинности книги). Я бы сам не смог, но она… Если честно, я даже не понял, как она это сделала, а спросить боюсь.

Поспеши, Ар! У меня очень плохое предчувствие…

Окьед ар-Гиате, писано в 16-й день октября, г. Рамеда, Затнал.

(Письмо было отправлено магическим путем, всего через день был получен ответ.)

Профессору магических наук

Окьеду ар-Гиате,

Рамеданский Институт благородных девиц,

г. Рамеда, Затнал

Ок — болван!

Рад, что сам знаешь.

Книгу уничтожить. Девицу беречь как зеницу ока.

Сделаю все, что смогу, но я маг, а не Бог. (Вот только не хватает мне разбираться с истерикой каждого мага лично!)

Ароскэл ар-Данкол, писано в 17-й день октября, г. Аварнакк, Затнал.

г. Рамеда, Ратуша.

26 октября 1838 г.

Вот так и вышло, что когда всем надоела переходящая из рук в руки Рамеда и долгие разборки между собой, а также с разгневанными родителями воспитанниц Института, то единодушно постановили, что «отныне и впредь быть Рамеде городом, вольным от окрестных владетелей, с прямым вассалитетом короне Затнала». Герб у города был соответствующий — на зеленом поле книга, обрамленная пяльцами.

За столетия изменились не только политические карты, каждый новый век менял и программу обучения в Институте. Если изначально девиц учили всем тонкостям этикета, танцам, вышивке, домоводству, то затем добавились изучение литературы, стихосложения, а также каллиграфия и рисование, еще позже — такие науки, как История, Землеописание, Основы медицины, затем — Алхимия, Основы права, азы Магии и Волшебства. Предметов все прибавлялось и прибавлялось, курсы углублялись и расширялись, и теперь девушки вместо начальных полутора годов обучения проводили в Институте пять лет.

Город и Институт во все предшествующие века избегали военных неприятностей, ни одно крупное сражение не разыгрывалось под их стенами, а смены владетелей до перехода под покровительство короны были скорее житейскими неурядицами и уж простого люда и не касались вовсе. Ну да, налетят, подхватят, что плохо лежит, но сам город не трогают, сразу бегут к Институту. А оканчивалось все обычно выкупами… и свадьбами, нередко счастливыми. В итоге единственной пострадавшей стороной оказывались родители.

Так что нет ничего удивительного в том, что в ответ на сообщение профессора Гиате о приближении отряда оджхарцев, наблюдаемого им посредством магического шара, почтеннейший Руэр Байа, бургомистр Рамеды, глупо хлопал глазами и откровенно отказывался верить в подобную, с его точки зрения, чушь.

— Ну что они здесь забыли? — вопрошал господин бургомистр. — Город у нас маленький, прямого тракта на столицу нет. Зачем мы им?

— Я отчетливо видел, что они направляются именно сюда, — сказал Окьед и поморщился. Нет, ну в самом деле, не мог же он сказать, что оджхарцы придут за книгой. Вот это уж явно выше понимания толстяка-бургомистра. Он и сам до сих пор в этом сомневается.

Тем временем почтеннейший господин Байа усердно морщил лоб в ожидании озарения свыше и разрешения сего «форменного безобразия» (как про себя характеризовал происходящее бургомистр); он даже возвел очи горе, но Небеса (а точнее, потолок его кабинета в Ратуше) были безмолвны.

— А может, вы ошиблись? — робко поинтересовался он напоследок.

Окьед понял, что сейчас (нет, вот прямо сию минуту!) прибьет бургомистра, но в этот самый момент в кабинет ворвался растрепанный и всклокоченный секретарь:

— Там… Там!

Тут раздался звон набата, тяжелый звук облетел город, предвещая тяжелые же времена…

— Ну! — набычился бургомистр.

— Гонец там, — выдохнул наконец секретарь, — от Приграничного форта. Оджхарцы прут! И много их…

Начавший приподниматься бургомистр рухнул обратно и перевел взгляд на Окьеда; тот лишь пожал плечами.

— Когда?

— Они почти у ворот, ваша милость, полчаса и… — отозвался секретарь, — но ворота уже закрыты, и ополчение уже собирается у стен, я осмелился…

Бургомистр издал сдавленный всхлип, но тут же одернул себя и сделал заметку: наградить толкового секретаря, буде все окончится хорошо. В противном же случае может оказаться, что некого или же некому будет награждать.