Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля

• Название: Карл XII, или Пять пуль для короля
• Автор: Борис Григорьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02910-0

Шведский король Карл XII (1682—1718) настолько прочно вошел в русскую историю и русское сознание, что, когда речь заходит о Северной войне или о деяниях царя Петра I, мы автоматически вспоминаем и о его историческом противнике.

Несмотря на широкую известность неординарной, грандиозной личности Карпа и на обилие легенд и мифов, в России о нем до сих пор не появилось ни одной подробной монографии. Автор книги, большую часть своей жизни посвятивший изучению политического развития Скандинавских стран, попытался восполнить этот пробел. В результате читатель получил возможность взглянуть на известные события с другой, шведской, стороны.

---

Фельдмаршал Реншёльд метался с одного участка боя на другой, пытаясь удержать строй своих войск, и попал в плен к драгунам Архангелогородского полка. Под Малобудищенским лесом взяли в плен еще двух шведских генералов — Б. О. Стакельберга и X. Ю. Хамильтона. Там, где взяли в плен Реншёльда, пытался со своей кавалерией остановить русских Маленький Принц, но и он попал в плен. В это время возбужденный и счастливый царь скакал по полю боя и всех спрашивал: «Где же мой брат Карл?» За короля сперва приняли принца Максимилиана Эммануила Вюртембергского и торжественно подвели его к царю. Ошибка, конечно, тут же прояснилась[176].

В Пушкаревку прибыли к полудню. Командующий частями прикрытия Юлленкрук уже был там. Он заранее подготовился к приему бегущей армии, позаботился о том, чтобы на пути возможного появления русских выставить заслон из повозок и артиллерии, и выслал вперед несколько эскадронов кавалерии с тремя тысячами мазепинских казаков. Шведы с тревогой посматривали в сторону Полтавы и замирали при появлении облаков пыли: свои? чужие? В тени повозок нанятые кучерами и возницами пьяные украинцы, поляки и белорусы резались в карты, чем еще более усугубляли тревожное состояние Юлленкрука. Карла XII положили в карету прусского военного атташе Д. Н. фон Зильтмана и сделали перевязку на ноге. Здесь же пруссак подал идею немедленно вступить в контакт с русскими и заключить с ними перемирие. Предложение это было принято.

Левенхаупт вспоминал, что сразу пошел к своей крытой повозке, чтобы подкрепиться, чем Бог послал — у него с полуночи во рту не было и сухой корки.

А вот как описывает свои дальнейшие приключения первый министр Карла граф Пипер:

«Когда я по несчастью туда (в Полтаву. — Б. Г.) прибыл и был вежливо принят комендантом, известие об этом немедленно направили в лагерь, и по истечении некоторого времени мне сообщили, что я поступаю в распоряжение Его Царского Величества, Когда я был готов уже взобраться на коня, прибыл другой курьер, который сообщил, чтобы я оставался на месте и ждал прибытия статс-секретаря Шафирова, который должен будет меня забрать с собой. Когда он прибыл, то поприветствовал меня от имени Е. Ц. В. и заверил в его милости и честном отношении... После этого он спросил, где находится наша полевая касса и имеются ли там в наличии крупные суммы денег. Я ответил: “У нас нет общей кассы, кассы есть в каждом полку, о чем должно быть вам известно после захвата полковой кассы генерал-майора Крусе”. Он ответил: “Как же это так возможно, что знаменитая армия отправляется так далеко от своих границ, не имея денег?” ... Потом он поинтересовался у меня кассой двора Е. К. В. и ее содержимым. Я ответил, что он заблуждается, если думает обнаружить и в ней большие суммы денег».

Граф разъяснил недоуменному Шафирову, что и король, и шведская армия пользовались кредитами купцов, торговцев и маркитантов, выдавая им на руки долговые векселя, поэтому необходимости в том, чтобы возить с собой большие суммы денег, у шведов не было.

«Наконец, он спросил меня о моей кассе, я ответил, что там он обнаружит очень мало или вообще ничего, потому что я пользовался теми же средствами, чтобы не иметь при себе крупных сумм... Он выказал некоторое нетерпение по поводу сказанного, но я с усмешкой сказал, что он узнает правоту моих слов сразу после того, как наш багаж попадет к ним в руки. Потом он спросил меня о документах канцелярии, на что я ответил, что она должна находиться в обозе — не думает же он, что я возил ее с собой!»

В русский лагерь Пипер и Шафиров поехали в карете и по дороге вели «светский» разговор о болезни Е. Ц. В. Петра I. П. Шафиров позволил себе критически высказаться по поводу высокомерного отношения Карла к Петру, на что Пипер якобы дал русскому статс-секретарю соответствующую отповедь. Рассерженный Шафиров пошел докладывать царю, а шведского премьер-министра сдал «мин херцу» Александру Даниловичу. Меншиков, пишет Пипер, принял его очень вежливо. В палатке у фаворита он встретил весь шведский «бомон»: фельдмаршала Реншёльда, ускакавшего от него на поле боя, Маленького Принца и довольно большую группу генералов и офицеров. Неожиданно к графу подошел какой-то русский генерал и стал грубо приставать к нему и обвинять в том, что с ним дурно обращались во время нахождения его в шведском плену. К. Г. Реншёльд пояснил «новичку» Пиперу, что перед ним — саксонец Халларт, взятый в плен под Нарвой и обмененный потом на пленного шведского офицера. Халларт стал рассказывать, каким преследованиям он подвергся в плену, требуя от Пипера сатисфакции. Последнему с трудом удалось отбиться от генерала — помог князь Меншиков, посоветовавший шведу не обращать на Халларта внимания, потому как он пьян.

Пипер продолжает: «Когда этот дискурс окончился, князь мне говорит: “Посмотрите, не узнаете ли вы между вашими Его Королевское Величество?” — Я ответил: “Нет, нет, Боже сохрани его от этого!” — Он: “У нас есть сведения, что он попал в наши руки”. — Я: “Это было бы большим несчастьем. Но я в это не поверю, прежде чем не увижу его собственными глазами”. Некоторое время спустя от князя Меншикова меня отвели к фельдмаршалу Шереметеву, который совершенно вежливо встретил меня и не только оставил меня на вечернюю трапезу, но и предоставил в мое распоряжение свою палатку и кровать и предложил в долг тысячу дукатов. Но тут опять появился генерал-майор Халларт и с еще большей назойливостью стал распространяться о том, что с ним приключилось в Швеции. Я ответил ему еще резче, чем в палатке у князя, пока фельдмаршал не сказал мне, чтобы я не обращал на его слова никакого внимания, потому что он пьян в стельку, после чего я отправился на покой...»

Рано утром шведская армия вышла в бой в составе 19 700 человек[177] — часть ее оставалась в траншеях вокруг Полтавской крепости, часть охраняла обоз в Пушкаревке и коммуникации армии к югу от Полтавы. На поле Полтавского сражения, по данным П. Энглунда, остались лежать или пропали без вести около 6900 шведов. В плен к русским попали 2800 человек и неизвестное число раненых. Не считая, конечно, одного фельдмаршала, одного министра, нескольких генералов и чиновников военно-походной канцелярии Карла XII. Обычно крупными потерями, пишет шведский историк, считаются уже 20 процентов, в данном же случае эта цифра приближается к 50 процентам. Потери под Полтавой, считает он, нужно считать просто катастрофическими.

Потери русских Энглунд оценивает в 1345 убитых среди регулярных частей. Потери, к примеру, в коннице Скоропадского сюда не входят, равно как и число всех раненых и пропавших без вести.

Глава пятнадцатая БЕГСТВО

Верхом, в глуши степей нагих,

Король и гетман мчатся оба.

Бегут. Судьба связала их.

А. С. Пушкин. Полтава

Пока шведы бежали с поля боя к Пушкаревке, в русской армии началось торжественное богослужение. Пели «Тебя, Господи, хвалим», а закончили троекратным ружейным и орудийным салютом. При выходе царя из походной церкви армия склонила знамена и оружие; Б. П. Шереметев рапортовал ему о победе, о числе убитых и раненых. В начале второго часа собрался весь генералитет, привели пленных шведских генералов, из Полтавы доставили графа Пипера, который, испытывая страх перед казаками, приказал бить в барабан и сдался А. С. Келину вместе с 93 солдатами и секретарями канцелярии Хермелином и Седерхъельмом[178]. Генералы отдали шпаги Меншикову, а Петр вернул одну из них фельдмаршалу Реншёльду в знак уважения к его доблести и таланту[179]. А в начале четвертого часа Петр I пригласил всех в приготовленные вездесущим Меншиковым палатки отпраздновать победу и поднять чашу за «шведских учителей» и «брата Каролуса».

Пир в шатре со шведскими генералами Вольтер описывает следующим образом.

Царь Петр, усадив пленных генералов за стол, обратился к Реншёльду с вопросом о том, сколько войска было у короля Карла до Полтавской битвы. Фельдмаршал «скромно» ответил, что записи об этом были только у самого короля, а он их никому не показывал. Он, Реншёльд, полагает, что у шведов накануне Полтавы было около 35 тысяч человек, не считая украинских казаков. Царь удивился: и с таким малым воинством («горстию людей») вторглись в страну и осадили Полтаву?

— Нас об этом не спрашивали, — ответил Реншёльд. — Мы верно служили королю и беспрекословно слушались его приказов.

— Вот — слышали? — обратился Петр к своим приближенным. — Смотрите, как нужно служить своему государю!

Потом царь предложил тост за его учителей в военном деле.

— Кто же они? — поинтересовался Реншёльд.

— Вы, господа шведские генералы, — ответил царь.

Кто-то из шведов сказал:

— Хорошо же вы отблагодарили своих учителей!

Лишь к вечеру 8 июля (27 июня), в 19 часов, царь отдал приказ на преследование шведской армии гвардейской бригаде под командованием генерал-лейтенанта Семеновского полка М. М. Голицына и шести драгунским полкам генерала P. X. Бауэра — всего около 12 тысяч человек. Утром 9 июля (28 июня) в погоню с тремя конными и тремя пехотными полками бросился А. Д. Меншиков.