Протопресвитер Михаил Польский - Новые мученики российские

• Название: Новые мученики российские
• Автор: протопресвитер Михаил Польский
• Издательство: Свято-Троицкий монастырь, Типография преп. Иова Почаевского
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1957

"Никто не может быть безразличным к славе Церкви Христовой. Страдания за нее не могут быть забыты. Да не изгладится, но да прославится память о наших мучениках из рода в род. Собирая материалы о жизни, страданиях и мученической кончине за веру или просто в вере умученных и убиенных в российской смуте от большевицкого безбожного гонения, мы полагаем только начало этому делу. Всех, кто только может дать имена мучеников и свои хотя бы краткие сообщения о них, или указать на материалы о них и фотографии, а также дать дополнения и поправки к тем сообщениям, которые есть в этой книге, мы приглашаем их непременно сделать это и помочь этому начинанию."

Протопресвитер Михаил Польский

---

Другой свидетель, В. К., в большой статье «Катакомбная церковь в СССР» (Нов. Р. Сл… 5 апр. 1951 г.) рассказывает о тайной жизни верующих, тех именно которые «не пошли на сделку с НКВД-МВД вслед за Московским Патриархом и его окружением, а предпочли уйти в подполье, в «катакомбы», часто рискуя не только своей жалкой подсоветской свободой, но и жизнью».

«Однажды мой следователь, читаем мы в этой статье, заявил мне: "знаете ли вы, что мы, чекисты, как ваш Бог — всесильны, всемогущи, всезнающи и вездесущи?.. и словами вашего же Бога заявляем вам: где двое или трое соберутся во имя Его, там и мы посреди вас!" Однако, несмотря на страшные преследования, «катакомбная церковь» существовала и продолжает существовать в разных местах необъятного Советского союза. Особенно благоприятными местами для неё являются большие города, где массовые скопления населения служат подходящей ширмой для религиозной конспирации, горы Кавказа и Алтая, непроходимые углы сибирской тайги и средне-азиатских степей… Органы НКВД-МВД уже раскрыли десятки и сотни подобных подпольных религиозных организаций в разных местах страны, но не скрывают того, что подобные группы существуют и по сей день. В тридцатых годах под Москвой было раскрыто несколько подпольных групп «Тихоновцев», В одном из городов Кавказа существовала прочно законспирированная православная церковь (тихоновская). Насчитывала она сотни лиц обоего пола, начиная с обыкновенных рабочих из местных предприятий и кончая людьми со средним и высшим образованием. Во главе церкви стоял бывший игумен одного из монастырей Крыма и чудом уцелевший от террора. Около двадцати лет скрывался от большевицких ищеек и почти столько же лет возглавлял эту группу бесстрашных исповедников Христа… В этом городе было два убежища. Одно находилось на дворе кладбищенского сторожа и несколькими ходами выходило в кладбищенские могилы. Второе убежище было устроено в коровнике под полом. Стояла обыкновенная колхозная корова и мирно жевала жвачку, а под полом в сыром и мрачном подвале была устроена церковь со всеми необходимыми для богослужения принадлежностями. В четырех углах квартала, в котором находились катакомбы, четыре старушки продавали семечки и наблюдали за поведением проходящей мимо публики. О подозрительных личностях немедленно сообщалось в катакомбы. Подростки были хорошими курьерами и своевременно доносили и передавали поручения своих бабушек. В критические минуты, когда молящимся угрожала опасность, руководителя переселяли в другое место, а остальные члены общины через проходные дворы расходились в разные стороны. И только спустя несколько лет, уже при немцах, из этих убежищ вышел на свет Божий о. Д. и облегченно вздохнул. Оказалось, что б. игумен находился на нелегальном положении с 1927 г. К большевицкому религиозному «нэпу» эта православная группа относилась крайне отрицательно, называя митрополита Сергия и его приспешников слугами антихриста. Позже мы имели возможность узнать, что отношение к патриарху Алексию было еще более отрицательное. Его заигрывание с Кремлем вызвало у всех такое отвращение, что даже так называемые «сергиевцы», т. е. б. приверженцы покойного митр. Сергия, — даже эти малодушные отвернулись от патриарха, как от отступника.

«В неприступных местах Кавказского хребта, в громадной котловине, огражденной со всех сторон стеной гор, вершины которых 10 месяцев в году были покрыты снегами, находилось селение отшельников. Оно имело храм-пещеру, где беспрерывно горели лампады и свечи и шла служба. Совет из нескольких иеромонахов и священников, возглавляемый епископом М., управлял колонией и поддерживал связь с другими подпольными группами, разбросанными по всему СССР. Колония была так засекречена, что о ней не знали даже многие из подпольных групп Сочи, Сухума и др. городов побережья. В числе послушников и рясофорных монахов, а также и отдельно живущих анахоретов можно было встретить крупных художников, музыкантов, педагогов, журналистов, прибывших в эту замечательную колонию из Москвы, Kиeвa, Харькова н др. городов. Колония имела сад, огород, стадо коз и пару ослов. Почти круглый год отшельники выделывали из черного и красного дерева кресты, ложки, шкатулки, коробочки» ящики, игрушки и через молодых послушников посылали их до Сухума, Гагр н Сочи, эти входили в контакт с богатыми советскими курортниками н продавали им свои изделия и покупали соль, спички, мыло, гвозди, инструменты, одежду, обувь.

«Несмотря на все предосторожности и недоступность этого места, абхазские охотники, подкупленные НКВД, пробрались в эти места и многие из членов этой катакомбной церкви поплатились концлагерями и расстрелами. Но мы уверены, — что несмотря на осатанелый террор НКВД-МВД, многие из них остались в живых и продолжают творить дело катакомбной церкви поддерживая связь с подобными себе, отверженными и гонимыми».

Один из приведенных уже свидетелей (Прот. М. Донецкий) дает общий обзор тайной церковной работы. «Служение Христу, — говорит он, — при создавшейся обстановке, требовало подвига, требовало страданий и даже мученической смерти во имя Христа. И иноки пошли на этот подвиг мученичества и исповедничества. Монашествующие иноки во многих местах своего рассеяния брали на себя миссию тайного духовного окормления верующих, не имевших вблизи храмов Божиих или священников. Монахини проникали в качестве сиделок и сестер милосердия» в госпитали и больницы и там, исполняя долг христианского милосердия, ухаживали за больными и очень часто тайно приводили священников для напутствия умирающих. Возлагали они на себя и обязанности домашней прислуги в семьях партийных работников, неизменно и систематически сея в сердцах членов семьи семя Христова учения. Войдя в доверие семьи, узнавали о предполагаемых арестах священнослужителей и других лиц, своевременно предупреждали их о грозящей опасности и тем давали им возможность укрыться и избежать ареста, ссылки на север или же смерти. Некоторые же предоставляли приют странствующим священникам и монахам в своих квартирах, где последние совершали богослужения».

В завершение свидетельств о такой миссии монахинь, продолжавшейся до последнего времени, т. е. до текущего десятилетия, нужно привести рассказ советской газеты «Труд» (13 апр. 1952 г.) о 14-ти девушках-работницах ташкентской типографии. «Некоторые работницы остаются по вечерам дома и занимаются рукоделием… начинаются разговоры на самые разнообразный темы. Завязываются споры о том, как возникла жизнь на земле, как произошел человек… На эти острые вопросы взялась ответить «тетя Валя» — бывшая монашенка, проживающая в том же дворе. Постепенно она сделалась самым «нужным» человеком. Ей доверяли девичьи тайны, её советы нередко выполнялись. Комсомолка Алла Родина стала носить крест и ходить в церковь. Секретарь комитета комсомола и председатель комиссии по культуре решили поговорить с Аллой… девушка сняла крест». Этим заканчивается рассказ и не говорится, не случилось ли что с «тетей Валей».

Борьба за духовную свободу и независимость от морального насилия существует в Советской России и не может не существовать, не взирая ни на какое давление. Эта борьба протекает в тайной духовной жизни и деятельности и в открытом исповедничестве при обнаружении. Так было и в первых веках христианства.

Обратимся к примерам, к назидательным рассказам о юных исповедниках. Именно детям доступно и евангельски просто то, что искажено хитростями и дипломатией у взрослых.

Бабушка рассказывает:

Приходит один раз Ниночка из школы в слезах и захлебываясь говорить: «бабушка, я больше не пойду в школу, ни за что не пойду… один мальчик увидел на мне крест, схватился за него, стал рвать его, подозвал других учеников, меня окружили, все дергали, прыгали кругом и хохотали… вошла учительница, увидела, что я плачу и не знаю как вырваться, узнала в чем дело и спрашивает: зачем ты носишь крест? Я ответила: потому что я верю в Бога, мамочка моя верила и бабушка, и я буду носить крест. Учительница отпустила ее домой, т. к. она от слез не могла успокоиться и сказала, чтобы бабушка сейчас пришла в школу к заведующей. Я похвалила, утешила и успокоила свою внучку. Пошла в школу. «Что вы разве не знаете, что не разрешено носить крестов?». Я ответила, что знаю, но не подчиняюсь и не сниму его с моей девочки, т. к. я верующая. «В первый раз приходится мне иметь такое дело» — сказала она, — крест надо снять!» Я отказалась. Я, конечно, взяла бы ее немедленно из школы, но не имела права, т. к. обучение в школе было обязательным, а в случай протеста, ребенок отбирался от родителей и становился собственностью советов. Тогда заведующая сказала: «снимите крест с шеи, чтобы его не было видно, и если уже отказываетесь совсем снять, то приколите или пришейте к рубашке»… Я посоветовалась с батюшкой и с его благословения так и сделала, чтобы не смущать ребенка, который от этого страдает, и не давать повода издеваться над святым крестом. Так у Ниночки всегда был крест, но не висел на шнурке на шее, а был пришит.