Андрей Десницкий - Андрей Десницкий Статьи о Библии

• Название: Андрей Десницкий Статьи о Библии
• Автор: Андрей Десницкий
• Жанр: Религия

---

О следующей женщине, Руфи, рассказывает целая книга. Она тоже была не израильтянкой, а моавитянкой. О ее родном народе израильтяне ничего хорошего не думали: моавитяне произошли от дочери Лота, которая обманом переспала с собственным отцом, постоянно оказывались врагами израильтян и вовлекали их в языческие культы. Неудивительно, что их потомки вплоть до десятого поколения не могли стать полноправными израильтянами.

Но история Руфи— своеобразный контрпример к этим утверждениям о «моавитянах вообще». Руфь вышла замуж за израильтянина, который пережидал в Моаве голодные времена. Но и после его смерти она не захотела вернуться к родне и искать нового мужа, как следовало бы ей поступить по обычаям того времени. Нет, она осталась со свекровью и поклялась, что будет до конца своих дней принадлежать ее народу и поклоняться истинному Богу Израиля. Это был риск, и огромный риск— вместо того, чтобы остаться на родине и устраивать собственную судьбу, она отправлялась на чужбину, и рассчитывать на теплый прием ей не приходилось. В те времена, когда не было ни пенсий, ни собесов, вдова могла рассчитывать только на помощь родственников— но какие родственники могли быть у нее в Вифлееме, родном городе покойного мужа?

Впрочем, в родовом обществе существовали свои механизмы: о неимущих должен был позаботиться ближайший родственник. Бездетную молодую вдову он даже должен был взять в жены, чтобы родившийся первенец считался сыном умершего (тот самый левиратный брак, о котором мы уже говорили). Так обеспечивалась преемственность рода, но на практике, конечно, этот закон соблюдался не очень аккуратно: многим ли захочется брать замуж чужую вдову? Так в книге «Малыш и Карлсон» Малыш с ужасом ожидал, что вслед за ношенными вещами старшего брата к нему однажды перейдет и его жена.

Поэтому ближайший родственник покойного мужа Руфи не проявил к ней никакого интереса. Но она познакомилась с другим родственником, состоятельным человеком по имени Вооз. Сначала он разрешил ей подбирать на своем поле колоски, оставшиеся после сбора урожая (те самые колоски, за которые в сталинские времена давали срок). Именно этим зерном и питалась и Руфь, и ее свекровь. А потом свекровь подстроила романтическое свидание Вооза и Руфи…

Воозу очень понравилось, что молодая моавитянка не стала искать молодых и богатых, а хранила верность умершему мужу и стремилась исполнить обычай, о котором сами израильтяне часто забывали. Он взял ее в жены. Моавитянка стала не просто полноправным членом израильского народа, но прабабкой царя Давида, а значит— одним из предков Иисуса Христа. А семейная история этой простой женщины стала частью Священной Истории.

Что же можно сказать после этого о бессовестных и жестоких язычниках, моавитянах? Пусть они таковы, или, точнее, пусть такими их считали израильтяне, но теперь они не могли забыть и о Руфи. Все эти рассуждения о плохих народах— ничто по сравнению с живым человеком, который осознанно и целенаправленно делает свой выбор. И верность Богу и людям оказывается куда важнее заботы о внешних приличиях или холодного расчета.

Вирсавия, «бывшая за Урией»

Следующую женщину звали Вирсавией, и она даже была царицей. Но Евангелист называет ее «бывшая за Урией», и это не случайно. Он словно выставляет напоказ те страницы семейных хроник, которые обычно прячут подальше. Жизнь царя Давида была бурной и не всегда безупречной, но только об одном эпизоде Библия повествует как о страшном грехе, во многом изменившем всю его судьбу.

Итак, однажды царь прогуливался по плоской крыше своего дворца и увидел с высоты, как во дворе небольшого домика принимала ванну красивая молодая женщина. Он немедленно потребовал привести ее к себе во дворец, а потом, удовлетворив свою страсть, отослал обратно. Но вышло так, что женщина забеременела, и ее муж, преданный Давиду воин по имени Урия, как раз был в походе. Сначала царь попытался свалить всё на мужа: вызвал его на время из похода, но тот отказался идти к себе домой, когда его товарищи ночевали в боевом лагере. И тогда царь отослал его на войну с секретным приказом военачальнику: поставить Урию в самое опасное место во время боя, и бросить его одного. Так погиб верный воин, преданный своим царем, а царь получил себе новую жену.

Впрочем, Давид не остался безнаказанным— к нему явился пророк Нафан, обличил его, возвестил ему о грядущем наказании. Но Давид покаялся, и его покаянную молитву под названием 50–го псалма до сих пор часто повторяют христиане. А Вирсавия со временем родила другого сына, Соломона, которому и предстояло взойти на престол своего отца Давида, став самым славным и могущественным из царей Ветхого Завета.

Ступени к Евангелию

Зачем же здесь приведены все эти имена? Эти женщины, казалось бы, позорят своих потомков. В самом деле, одна родила от свекра, другая была блудницей, третья принадлежала к презираемому народу, четвертая стала невольной участницей страшного греха. Не лучше ли было навсегда забыть о них, вычеркнуть этот позор из семейной истории, а привести другие имена— тихих, скромных женщин, которые сидели дома, рожали детей, не попадали ни в какие приключения?

Нет, ведь Библия говорит о своих героях не только благоприятное— она говорит о них главное. Она не скрывает неприглядных деталей, но она показывает нечто гораздо более значительное: первые три женщины пошли на очень серьезный риск ради высокой цели, и риск их оправдался. Фамарь завлекла свекра к себе в постель— но так сохранилось колено Иуды. Раав приютила разведчиков из чужого народа, по сути, способствовала уничтожению собственного города— но так исполнился Божий замысел, и она нашла в нем свое место. Руфь рисковала всего лишь собственной репутацией, идя на ночное свидание с Воозом, но если бы вифлеемляне отвергли ее как распутницу, это означало бы для нее и ее свекрови нищенское существование до конца их дней, и, опять–таки, исчезновение их рода с лица земли.

За Вирсавию, впрочем, все решения принимал Давид. Но и она в полной мере испытала последствия его греховного выбора— смерть мужа, а затем и ребенка. Все начиналось грязно и страшно, но закончилось хорошо— именно от этого брака и родился царь Соломон.

Сквозь все четыре женские судьбы проходит одна и та же нить. Люди часто не знают, как им поступить, оказываются в страшных ситуациях, теряются перед выбором. Их судьбы, их жизненные обстоятельства могут выглядеть сомнительными, а порой и просто позорными. Но суть не в этом. Важно другое: стремятся они впустить замысел Божий в свою жизнь, или творят, чего хотят сами. Если стремятся— как Фамарь, Раав и Руфь, и даже как Давид с Вирсавией после покаяния Давида— всё образуется и встанет на свои места, и что казалось позором, послужит к славе, а что было грехом, будет прощено и брошено позади. Иногда Бог действует в этом мире через ангелов, но гораздо чаще— через людей, грешных, страстных, мятущихся и ошибающихся. Он может привести наши метания и сомнения к высокой цели, может преобразить нас и сделать нас такими, какими Он хочет нас видеть— если только мы доверим Ему это сделать.

А почему всё–таки женщины? Только ли потому, что мужских имен слишком много, и значимые теряются в ряду других, ничего нам не говорящих? Наверное, не только. Женщина может не быть вовлечена в великие события мировой истории, но семейная история— обязательно женская история. А ведь Рождество Христово, прологом к которому служат четыре женских судьбы— это прежде всего история одной семьи, история простой Девушки из Назарета, которая вопреки всем приличиям и ожиданиям окружающих приняла ту удивительную и по–своему страшную весть, которую принес ей архангел Гавриил. Это для нас она теперь Богородица, а тогда она, юная невеста Иосифа, соглашалась на внезапную беременность. В глазах всех окружающих, и даже жениха, единственной причиной могла быть только неверность, а за это ее полагалось побить камнями (милосердный Иосиф, правда, хотел ограничиться лишь тем, чтобы «отпустить» ее, то есть прогнать, расторгнув помолвку). Это был бы конец всему… и все–таки она приняла на себя эту тяжесть, пошла на этот риск— и так в мире воплотился Господь.

До Марии были Фамарь, Раав, Руфь и Вирсавия. Их поступки выглядят куда более сомнительными, чем решимость Марии, но дело даже не в этом. Они сумели довериться Богу, и не обманулись— из их трудностей и падений Он выстроил лестницу к осуществлению Своего Замысла.

В Новом Завете Христос говорит «порядочным людям» удивительные слова: «мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» (Мф 21:32). Их часто понимают в том смысле, что эти люди, при всей своей внешней приличности, на самом деле ничем не лучше воров и проституток— и это верно. Понимают их и в том смысле, что Господь прощает любой грех, в Царствии уже не важна тяжесть былых грехов, а только беспредельность нынешнего прощения— и это тоже правильно. Но слышится в этих словах и отзвук тех самых женских историй, о которых Евангелист напоминает нам на первой странице Нового Завета: где «порядочный» человек следует за приличием и обычаем, там отверженный грешник, которому нечего терять, может неожиданно бросить всё и пойти за Истиной.