Теодор Драйзер - Гений

• Название: Гений
• Автор: Теодор Драйзер
• Жанр: Роман

Роман крупнейшего американского писателя Т. Драйзера (1871–1945) о судьбе одаренной личности, живописца в Америке конца прошлого столетия, о творческих и нравственных исканиях героя.

---

Юджин встал.

— Я, наверное, мешаю вам? Садитесь, пожалуйста, сюда.

— Нет, благодарю вас. Я сяду здесь, в углу. Но разрешите мне сперва представиться, раз никого нет, кто бы это сделал за меня. Я — миссис Уилсон, дочь миссис Хиббердел. А вы — мистер Витла?

— Да, я мистер Витла, — с улыбкой ответил Юджин.

В первую минуту Карлотта не произвела на него особого впечатления. Она показалась ему очень милой и, по-видимому, неглупой, правда, немного старше того возраста, в каком женщины обычно интересовали его. Она села и стала глядеть на реку. Юджин снова молча опустился в качалку. У него не было желания разговаривать. Все же смотреть на эту женщину было приятно. Ее присутствие как бы осветило все вокруг.

— Я с большим удовольствием приезжаю сюда, — решилась наконец Карлотта прервать молчание. — В городе невыносимо душно. Я думаю, немногие еще знают про это местечко. Оно как-то в стороне.

— Мне здесь очень нравится, — сказал Юджин. — Я так отдыхаю. Что бы я стал делать, если б ваша матушка не приютила меня? При моем теперешнем занятии нелегко найти квартиру.

— Я бы сказала, что вы избрали довольно утомительный способ для восстановления здоровья, — заметила она. — Черная работа — это, наверно, очень трудно. Вам она не в тягость?

— Нисколько. Я доволен. Работа занятная и не такая уж трудная. Все это ново для меня и потому кажется легким. Мне нравится, что я поденщик, что я среди рабочих. Одно меня беспокоит — здоровье, оно в таком скверном состоянии. Ужасно неприятно болеть.

— Еще бы! — ответила она. — Но, возможно, работа снова поставит вас на ноги. Все мы склонны преувеличивать наши невзгоды — со мной по крайней мере всегда так бывает.

— Спасибо за утешение, — сказал он.

Она не смотрела на него; он продолжал молча раскачиваться. Наконец гонг возвестил обед, миссис Хиббердел спустилась из своей комнаты, и все пошли в столовую.

За обедом разговор зашел о работе Юджина, и тот со всеми подробностями стал описывать Джозефа, и Билла, и Джона-Бочку, и маленького Садза, и кузнеца Гарри Форнза. Карлотта слушала с большим вниманием, стараясь, однако, не показывать этого. Все в Юджине ей нравилось и казалось каким-то особенным — его худощавая фигура и тонкие руки, его темные волосы, черные глаза. Ей нравилось, что он утром одевается в платье рабочего, целый день проводит в мастерской и, несмотря на это, появляется к обеду в таком безукоризненном виде. У него были непринужденные манеры, а в движениях, как будто бы сонных, чувствовалась какая-то стремительная сила. Его присутствие вносило в дом живую струю.

С первого же взгляда угадывалось, что он художник и, по всей вероятности, талантливый. Юджин ничего не говорил о своей профессии, он старательно избегал всяких разговоров на эту тему и только внимательно слушал. У Карлотты было ощущение, что он изучает ее и всех остальных, и от этого она становилась еще оживленнее. «Вот мужчина, с которым приятно было бы познакомиться поближе», — неоднократно мелькало у нее в голове.

Карлотта жила в доме матери десять дней; но, несмотря на то что Юджин уже на третий день стал встречать ее не только за обедом (что было вполне естественно), но и за завтраком (что несколько его удивило), он не уделял ей большого внимания. Она была мила, бесспорно, но Юджин мечтал о женщине совсем иного типа. Он находил ее исключительно приятной и очень любезной собеседницей; его восхищали ее умение одеваться и ее красота, он присматривался к ней с большим интересом и думал о том, какой жизнью она живет. Из обрывков разговоров, которые ему приходилось слышать, он сделал вывод, что она довольно состоятельна. Были упоминания о квартире в западной части Сентрал-парка, где, по-видимому, велась крупная игра, об автомобильных прогулках, о ложах в театре и о людях, — очевидно, близких знакомых, — зарабатывавших большие деньги. Он слышал, как Карлотта рассказывала о горном инженере докторе Рауленде; о преуспевающем биржевике, держателе угольных акций Джералде Вудсе; о некоей миссис Хэйл, вложившей большой капитал в медные рудники и, должно быть, очень богатой. «Как это обидно, что Норман не может заняться чем-нибудь в этом роде», — расслышал он однажды слова Карлотты, обращенные к матери. Юджин понял, что Норманом зовут ее мужа и что он должен скоро вернуться. Поэтому он держался на расстоянии, испытывая к ней интерес, скорее похожий на любопытство, чем на что-либо другое.

Миссис Уилсон, однако, не принадлежала к числу людей, которых легко обескуражить. Однажды вечером, сейчас же после обеда, к дому подкатил огромный красный лимузин, и Карлотта сказала как бы невзначай:

— Мы собираемся на прогулку. Не хотите ли присоединиться к нам, мистер Витла?

Юджину до этого еще не случалось ездить в автомобиле.

— С большим удовольствием, — ответил он, так как при виде подъехавшей машины у него тотчас же мелькнула мысль о предстоящем ему тоскливом вечере в опустевшем доме.

За рулем сидел шофер — представительная личность в желтом соломенном картузе и коричневом пыльнике, но миссис Уилсон сумела выкроить место и для Юджина.

— Ты, дорогой, садись с шофером, — сказала она Симпсону и, последовав за матерью в машину, предложила Юджину сесть рядом. — В ящике, должно быть, есть еще кепи и плащ, — заметила она, обращаясь к шоферу. — Передайте, пожалуйста, мистеру Витла.

Шофер достал тонкий полотняный плащ и соломенный картуз, и Юджин надел их.

— Прекрасная вещь — автомобильная езда, правда? — приветливо обратилась Карлотта к Юджину. — Она так освежает. Если существует на свете отдых от земных забот, так это быстрая езда.

— Мне еще не приходилось ездить на автомобиле, — просто сказал Юджин.

Тон, каким он произнес эти слова, тронул Карлотту. Ей стало жаль его, — таким он выглядел одиноким и грустным. Его равнодушие к ней дразнило ее любопытство и задевало гордость. Почему он так мало обращает на нее внимания? В то время как машина, то в гору, то под гору, мчалась по узким дорогам, обсаженным тенистыми деревьями, Карлотта при свете звезд разглядывала Юджина. Лицо его было бледно и выражало задумчивость и безразличие.

— Ох, уж эти серьезные мужчины! — пожурила она его. — Какой ужас быть философом!

Юджин только улыбнулся.

Вернувшись домой, все разошлись по своим комнатам, и Юджин решил спуститься в библиотеку за книгой. Проходя мимо спальни Карлотты, он увидел, что дверь раскрыта и Карлотта сидит, слегка откинувшись в глубоком кресле, положив ноги на стул, — платье ее немного приподнялось, и красивая ножка видна была до щиколотки. Она не шевельнулась, а только с ласковой улыбкой подняла на него глаза.

— Разве вы еще не устали, что не ложитесь? — спросил он.

— Не совсем еще, — ответила она.

Он спустился вниз, зажег свет в библиотеке и стал просматривать корешки книг. Вдруг он услышал чьи-то шаги — Карлотта подошла к нему и тоже стала разглядывать книги.

— Не хотите ли пива? — предложила она. — В леднике должно быть несколько бутылок. Я и не подумала, что вам, возможно, хочется пить.

— Нет, мне не хочется, — сказал он. — Я вообще не пью.

— Ну, вы не очень-то компанейский человек, — рассмеялась она.

— В таком случае давайте пить пиво, — сказал он.

Она принесла в столовую бутылки, швейцарский сыр и бисквиты и томно опустилась в одно из массивных кресел.

— Если я не ошибаюсь, там в углу, на столике, должны быть папиросы.

Он дал ей огня, и она с удовольствием затянулась.

— Вам, наверно, скучно здесь, вдали от друзей и знакомых? — заговорила она первая.

— О, я так долго болел, что не уверен, есть ли у меня еще друзья.

Он рассказал ей кое-что о своей жизни, упомянул о своих воображаемых недугах — она внимательно слушала его. Когда в бутылке ничего не осталось, она спросила, не хочет ли он еще, но он отказался. Немного спустя он устало потянулся, и она вскочила.

— Ваша матушка подумает, что мы тут устроили нечто вроде ночного кабачка, — сказал он.

— Не беспокойтесь. Ее комната на третьем этаже, к тому же она вообще неважно слышит. А кузен Дэйв ничего не скажет. Он меня достаточно хорошо изучил и знает, что я привыкла поступать так, как мне нравится.

Она придвинулась ближе к Юджину, но он, казалось, не замечал этого. Когда он направился к выходу, она погасила свет и последовала за ним по лестнице.

«Либо он самый робкий человек на свете, либо самый холодный», — подумала Карлотта, но вслух она тихо сказала:

— Спокойной ночи. Приятных сновидений, — и пошла к себе.

Юджин отнесся к ней, как к доброму товарищу: он подумал, что ее манеры немного чересчур свободны для замужней женщины, но она, вероятно, достаточно осторожна. С ним она, по-видимому, просто любезна. Все это объяснялось тем, что Карлотта не очень интересовала его.