Якоб Аржуни - Домашние задания

• Название: Домашние задания
• Автор: Якоб Аржуни
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7516-0776-0

Йоахим Линде — герой романа Якоба Аржуни «Домашние задания» — преподаватель гимназии, производит впечатление респектабельного человека, у которого в жизни все идет как нельзя лучше. Однако на его уроках происходят бурные дискуссии, нередко заканчивающиеся скандалом, о нацистском прошлом Германии, жена находится в психиатрической лечебнице, дочь не так давно пыталась покончить с собой, а сын попал в автомобильную катастрофу. В конце книги становится понятно, что причина всех этих событий — сам Линде, коварный, лживый человек, который умудряется даже несчастья близких обернуть себе на благо.

---

Продолжая беспомощно жестикулировать и отчаянно пытаясь что-то сказать, он наклонился к Линде и еще раз ударил его. Удар опять пришелся на нос, и Линде взвыл. Прикрывая лицо рукой, он попытался залезть под стол, но Пабло преградил ему дорогу. Линде глядел на высокие ботинки со шнуровкой, которые купил сыну несколько недель назад.

— Мартина вовсе не психопатка и не истеричка, как ты всегда говорил! Все очень просто! Я только спросил Морица: «Как дела у Мартины?» — «Ну как, старается забыть родительский дом! В особенности вашего отца!» — «Почему отца?!» — «Потому, что он ей прохода не давал» — ты кусок дерьма!

«Кусок дерьма, — повторил про себя Линде и сплюнул кровь. — Сегодня все говорят мне приятные слова. Этот Мориц оказался сущим дьяволом. Сказать Пабло — подростку — такие вещи».

— Ты всех нас погубил! Мартину, Ингрид, а теперь и меня! Я помню, ты всегда меня уговаривал: я, мол, должен обжиматься с девочками, как ты это делал раньше! Может, так, как было во Франции?! Где ты бегал перед Мартиной, голый и похотливый?! Ты что, не понимаешь, что она, вероятно, не забудет этого до конца жизни?! А твои визиты в ванную, чтобы поговорить о сексе! Со своей дочерью!

Линде закрыл глаза и тяжело дышал. Боль немного утихла, интересно, цел ли нос. Значит, теперь еще и Пабло. Черт его знает, что с ним! Но ему проще поступить как все остальные: обвинить отца! Наверное, что-то было в той безумной истории в Южной Франции. Во всяком случае, достаточно, раз вся семейная ситуация тут же просто-напросто вывернулась наизнанку. Спокойный, воспитанный Пабло — что же накопилось в его душе и вырвалось теперь с такой силой? Как будто он тоже только и хотел найти главного виновника, чтобы с чистой совестью вынуть меч из ножен. Почему же они так его ненавидят? Что он им сделал?

Вдруг Линде заплакал, и, хотя боль от этого только усилились, он никак не мог остановиться.

— Это все, на что ты способен? Рыдать! А сколько раз Мартина рыдала за эти годы?!

Пабло ногой сбросил руки с его лица. Сквозь пелену слез и крови Линде следил за кулаками Пабло. Еще один удар в нос, думал он, ему вряд ли вынести. Избит собственным сыном… Линде собрал остатки сил, уперся ладонями в пол и приподнялся. Взглянул на лицо Пабло. В глазах сына не было ни отчаяния, ни страдания, ни тем более сочувствия, а только ненависть и уверенность в собственной правоте.

Линде было больно открывать рот, поэтому он неразборчиво пробормотал:

— …Ты думаешь, что имеешь право бить и обвинять меня только потому, что этот подонок на улице наплел тебе черт-те что?

— Черт-те что? Я ведь был с вами во Франции и знаю, как после все изменилось!

Пабло вновь замахнулся кулаком. Защищаясь, Линде поднял ладонь и отвел голову.

— Прекрати! Ничего ты не знаешь! После Франции все изменилось, потому что твоя сестрица ни с того ни с сего именно там решила устроить скандал. Не спрашивай меня почему. Я думаю, она просто хотела любой ценой обратить на себя внимание. И, ясное дело, найти виноватого в том, что ее жизнь пошла наперекосяк. Лишь бы, не дай Бог, не отвечать самой! И если вдруг ты не помнишь, то ее не уважали одноклассники, у нее не было подруг, а все, чем она могла привлечь внимание, — это бесстыдство. Знаешь, сколько парней было у твоей сестрицы за один вечер? И никто из них с ней не остался. Кто же захочет продолжать отношения с такой…

Линде почувствовал, Пабло не может решить, что хуже: невыносимость его слов или страх не узнать правду. Руки его все еще были сжаты в кулаки, и Линде постарался говорить быстрее.

— Может, ты поймешь, что при таких обстоятельствах любой отец просто обязан беседовать со своей дочерью о сексе. А во Франции, во время каникул, у нее не оказалось даже парней на один-два вечера. Ведь молодым французам не интересна была прыщавая и плохо одетая немка с кислой физиономией, которая улыбалась всем подряд, хотя по-французски ни бум-бум. А поскольку только так она и могла самоутвердиться, то однажды утром улеглась голой передо мной…

— Это неправда! — Пабло близко наклонился к нему, и Линде чувствовал брызги его слюны на щеке. — Ты все это выдумываешь!

— Пожалуйста, дай мне договорить, а потом разберешься, кто говорит правду.

Линде слышал дыхание Пабло. Он медленно повернул голову. Лицо сына находилось совсем рядом. Пабло приоткрыл рот, стиснул зубы. «Какая глупая, бешеная гримаса», — подумал Линде.

— Или тебе достаточно мнения какого-то Морица, чтобы избить своего отца?

Пабло закрыл рот, потом вновь выпрямился, не спуская глаз с Линде, скрестил руки на груди и кивком дал знак продолжать. «Кем он себя воображает? — подумал Линде. — Робином Гудом и Бэтменом в одном лице — дурак».

— Это было в то утро, когда вы с Ингрид поехали на рынок, но ты, вероятно, об этом уже узнал от твоего нового друга там, на улице. Я голым пошел к озеру, думая, что я один. И вдруг она лежит передо мной и так на меня смотрит… Ну, в общем, как будто она меня ждала…

— Это неправда! Мартина никогда бы не сделала такого, она тебя ненавидела! Сколько раз она мне говорила, до чего ты ей противен! Твой заискивающий, мерзкий тон! Ты всегда притворяешься, а думаешь при этом только гадости! А я-то, идиот, тебя защищал!

— Вон оно что! Да что ты знаешь о том, что творится в головах шестнадцатилетних девушек? Ты-то! Может, она меня и ненавидела — и что из того? Тем больше ей хотелось показать свою ничтожную власть, что ей вполне удалось. Она долго обрабатывала мать сомнительными намеками, пока Ингрид в конце концов не поверила, будто это я соблазнял Мартину своей наготой!

— А разве нет?! И если правда все, что ты говоришь, что же ты сделал, когда увидел, что она вот так… лежит перед тобой?

— Я обошел ее и бросился в воду. Все. Когда я вышел из воды, ее уже не было — она исчезла за скалами. Вероятно, там она и наставила синяков, которые потом охотно всем показывала. И при этом всегда так грустно глядела вдаль, пока кто-нибудь не спросит, что же стряслось с бедной девочкой? Мне что, надо было сказать: бедная девочка пыталась поставить своего отца в щекотливое положение, но у нее ничего не вышло? И поэтому она теперь оскорблена?!

— Я не верю ни одному твоему слову! Никто не бывает так несчастлив только потому, что его оскорбили!

Линде провел рукой по лицу и посмотрел на измазанную в крови руку. Похоже, этот глупец сломал ему нос.

— Потому что ты ничего не понимаешь в женщинах. — Линде взглянул вверх, и на его губах появилась тонкая, злая улыбка. — Потому что это понимание не приобретается в порновидеосалоне Дармштадта.

Пабло открыл рот, лицо его побелело.

— Да, мой маленький моралист! Я думал, что упаду в обморок, когда увидел тебя входящим в это заведение. А потом спросил себя: как это в тебе уживается? Ведь ты якобы терпеть не можешь лака на ногтях и косметику на лице. Я вовсе не любитель порнофильмов — и не потому, что считаю их такими уж порочными, просто мне они никогда не были нужны. Во всяком случае…

Линде видел, что его сейчас ударят, и не стал защищаться. Пускай Пабло потом помучается из-за того, что измордовал беззащитного отца. И хотя удар опять пришелся на нос и боль была невыносимой, он почувствовал победу. Когда Пабло выскочил из комнаты, Линде опять улегся на пол и закрыл глаза. Вскоре он забылся обморочным сном.

8

Линде заглянул в гостиную. Никого нет. Они просто оставили его лежать в крови. Что исчез тот подонок, его не удивило. Поняв, что натворил, он поспешил убраться подальше. Но Пабло?

В кухне Линде наполнил пластиковый пакетик кубиками льда. Прижимая пакетик к лицу, пошел в комнату Мартины. На пороге остановился и обвел взглядом голые книжные полки и опустошенные шкафы. Даже постер с Куртом Кобейном исчез.

По пути в подвал он поглядел на обеденный стол. Миксер лежал на месте. В подвале было то же: все ящики и платяные мешки Мартины исчезли. Линде поднялся по лестнице, толкнул входную дверь, вышел наружу и оглядел палисадник и улицу. Старенького «рено» уже не было, все как обычно, словно ничего и не произошло. Только когда он вновь повернулся к двери, то заметил мопед Пабло, прислоненный к каменной стене, заметил и поднятую вверх гаражную дверь. Так быстро, как ему позволяла головная боль, он подбежал к гаражу и увидел, что его опасения подтвердились: «тойота» исчезла. Правда, Пабло в прошлом году получил права, но с того дня почти не ездил или ездил вместе с отцом. Во время этих поездок у Линде не сложилось впечатления, что у Пабло талант к вождению машины. И теперь сын, возможно, сидел за рулем в том же возбужденном состоянии, в котором меньше часу назад выбежал за дверь.

Линде вернулся в дом и поднялся на второй этаж в комнату Пабло. Как всегда, все в идеальном порядке. Аккуратно застеленная кровать, письменный стол прибран, на книжной полке тщательно расставленная коллекция почтовых открыток с политическими карикатурами.