Жак Одиберти - Антология современной французской драматургии

• Название: Антология современной французской драматургии
• Автор: Жак Одиберти
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Драматургия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-86793-745-4

В сборник вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1960—1980-х годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии. На русском языке публикуются впервые.

---

АХМЕД. А что в нем такое? Ну и тяжесть! И заперт на ключ!

ДАФНА. Статуя. Греческая статуя, которая принадлежит моему мужу.

МИШЛИН. Вот и отвези ему его статую. Отлично, может, это его смягчит!

ДАФНА. Нет, нет, она слишком тяжелая. Я оставлю ее здесь.

МИШЛИН. Мы посадим тебя в самолет, дорогая. Это все, что у нее было?

АХМЕД (ставит чемодан на видное место). Остался еще матрас на полу и большая детская кроватка. Но матрас совсем старый. Я могу взять детскую кроватку для своей племянницы?

МИШЛИН. Конечно.

ЖАН. Мать честная, да она живая, эта чайка!

Люк и Ахмед подходят к раковине. Мишлин останавливается на полдороге.

ЛЮК. Что?

ЖАН. Она крыльями шевелит!

ЛЮК. Ты с ума сошел!

АХМЕД. Живая. Ой!

ЖАН. У, жуть какая, она вытошнила мыло! Пузыри, как от «Аякса»!

АХМЕД. Не трогайте ее!

ЛЮК. Дай погляжу.

АХМЕД. Смотрите, успокоилась, не надо ее трогать, придет в себя потихоньку! Ей только нужно отдохнуть!

ЖАН. У них семь жизней, у этих животин!

АХМЕД. Я отнесу ее к сестре, устрою ей гнездо на камине, чтоб она оправилась!

МИШЛИН. Нет, лучше ко мне! У меня большая терраса.

АХМЕД. Правда?

МИШЛИН. Ну конечно, у меня даже есть голубятня с голубями, они смогут играть вместе!

АХМЕД. Спасибо, Мишлин.

МИШЛИН. А у тебя курчавые волосы.

АХМЕД. Да, как у матери. А вот у отца волосы гладкие, как у тебя.

МИШЛИН. Да это же парик, дорогой!

ЛЮК(Жану). Держи сигарету. И вытри руки, а то ты похож на торговку рыбой!

ЛЮК. Нет, подумать только, подожди, дай я руки вымою. И посмотри, в каком виде ее вещи! Спасибо.

ЛЮК. Она не может лететь в Нью-Йорк в такой одежде. Ее в аэропорту задержат!

ЖАН. И мне так кажется. И вообще, из-за нее мы влипнем в разборки с полицией!

МИШЛИН. Поживешь со мной, Ахмед?

АХМЕД. Ну да, почему бы и нет?

ЛЮК. Это ее трава?

ЛЮК. Совсем старая. Никакого вкуса.

ЖАН. Она, может, года три у нее в чемодане провалялась. Но она не так уж плоха! Это старая ливанская трава, но совсем недурная. Держи, Ахмед.

АХМЕД. Нет, спасибо, я не курю.

ЖАН (обращаясь к Мишлин). На, дорогая. А куда подевалась бутылка калифорнийского розового шампанского?

МИШЛИН. Может, ее выпили?

ЖАН. Уже? Откроем другую бутылку. Да они все теплые! Надо убрать их в холодильник! (Убирает.)

ЛЮК. О черт, ну и забористая травка! (Открывает окно, смотрит наружу.)

МИШЛИН. Единственное неудобство — нам придется каждый день завтракать с моей матерью, все остальное время ее не видно, она принимает гостей на своей половине.

АХМЕД. Меня это не волнует, я вообще-то люблю матерей!

МИШЛИН. Любишь?

ЛЮК. Надо же, снег перестал, и луна полная. А что это там, в Тюильри? Большое гулянье?

МИШЛИН. О черт, черт, черт. Я забыла позвонить матери и поздравить ее с Новым годом! (Набирает телефонный номер.)

ЖАН. О-о, посмотрите, что я нашел в холодильнике! Шоколадный мусс!

АХМЕД. Ты такая грустная, потому что должна уезжать, Дафна?

ДАФНА. Да.

АХМЕД. А в Нью-Йорке холодно?

ДАФНА. Да, очень холодно. И я там буду совсем одна. Я так и вижу, как стучусь в двери Джона, а он мне не открывает. Не знаю, что со мной будет.

АХМЕД. Знаешь, ты ведь больна. У моей матери была нервная депрессия, ее лечили, и теперь она в порядке.

ДАФНА. Но я не хочу лечиться, понимаешь? Лучше я останусь, какая есть.

АХМЕД. Ты просто совсем рехнулась, вот! Никогда таких рехнутых не видел.

ДАФНА. Я тоже не видела, поэтому мне и страшно.

АХМЕД. Тебе всегда страшно.

ДАФНА. Нет, не всегда. Только с того времени, как я поселилась здесь, в этой башне. Я же не знала, что и он здесь будет. Люк.

АХМЕД. Да ладно тебе, ты просто в него влюблена.

ДАФНА. Может быть. Но когда я говорю о любви, я имею в виду совсем другое.

АХМЕД. Ну, когда влюбляешься, всегда немного сходишь с ума.

ДАФНА. Заткнись, я не хочу разговаривать.

АХМЕД. Не злись, ты мне нравишься, знаешь?

ДАФНА. Конечно знаю! Заткнись! Отстань от меня!

МИШЛИН(по телефону). Алло, мама! Ты спишь? Что с тобой? О нет, я еще не собираюсь домой! Как это, ты ужинала одна? А твой старый добрый бразильский консул?

ЖАН. Эй, Дафна, хочешь шоколадного мусса?

ДАФНА. Да, спасибо. Это моя первая плотная еда после кислоты.

ЖАН. А ты хочешь, Ахмед?

АХМЕД. Да, да.

МИШЛИН. А где же прислуга? Как это, они тебя бросили одну? Не могу я сейчас вернуться, тем более что я вернусь не одна! Ложись в постель и спи! Прими снотворное! Уже почти час ночи, а ты завтра обедаешь с твоей мадридской кузиной! Мама, не начинай плакать, умоляю!

ЖАН(обращаясь к Мишлин). Хочешь шоколадного мусса?

МИШЛИН(в телефон). Нет, спасибо. Ложись наконец спать! Мама, я не поеду домой, чтобы тебя раздеть, ложись прямо так, в конце-то концов! Я тебя раздену, когда вернусь!

ДАФНА. Черт, у меня руки дрожат. Я не могу есть мусс. Я вся перемазалась.

АХМЕД. Ну-ка, открывай рот! Я тебе скормлю его с ложечки, этот мусс, Дафна.

ДАФНА. Спасибо большое, я так люблю шоколад. А почему никто не уберет со стола? Эти остатки змеи просто отвратительны!

АХМЕД. Ты права, помоги мне убрать!

ДАФНА. Не могу, у меня руки дрожат.

МИШЛИН. Ложись спать сама, слышишь? Чего ты боишься?

АХМЕД. Ладно, тогда я уберу все сам! На, доедай мусс. Сама сможешь?

ДАФНА. Спасибо.

ЖАН. Люк?

ЛЮК (по-прежнему стоя у окна). Что?

ЖАН. Хочешь шоколадного мусса?

ЛЮК. Нет, спасибо. Оставь меня, я смотрю на звезды.

ЖАН. Что?

ЛЮК. Бзз-бзз-бзз. Научно-фантастический шум.

ЖАН. Я ничего не слышу.

ЛЮК. Ты оглох. Слушай! Слышишь что-нибудь?

ЖАН. А, да.

ЛЮК. Смотри! Летающая тарелка!

ЖАН. Где?

ЛЮК. Вон!

ЖАН. О черт, какой-то свет приближается! Она потухла! Ой, взорвалась! Черт! Что это было?

АХМЕД. Это не летающая тарелка?

ЛЮК. Это не летающая тарелка?

ЖАН. Ты что, обалдел? Это вертолет налетел на башню, вон там, и разбился! Смотри! Загорелся!

ЛЮК. Но в Париже вертолеты не летают!

ЖАН. Оно и видно!

Свет гаснет.

ЛЮК. Надо же, свет отключился! Где бабушкин подсвечник, Люк? А, вот он.

ЛЮК. Смотри, а теперь в башне пожар начался!

ЖАН. Мать честная! Огонь перекинулся на какую-то квартиру!

АХМЕД. А могло и на нас перекинуться!

МИШЛИН. Мама, ты меня достала! Иди ложись спать! Вернусь, когда захочу! (Вешает трубку.) Что случилось? (Бежит к окну.) О черт! Башня напротив загорелась!

ЛЮК. Ветер с какой стороны?

ЖАН. Ты что, обалдел? Пламя сюда не достанет, мы минимум метрах в пятидесяти!

МИШЛИН. А как получилось, что свет погас? Ведь в этой башне должен быть свой генератор.

Свет загорается. Дафны нет.

ЛЮК. А почему пожарных до сих пор нет?

АХМЕД. Сегодня тридцать первое декабря.

МИШЛИН. Ну конечно, весь город пьян вдугаря! Потому они и разбились, те парни! Небось, выпивали там, в своей вертушке!

ЛЮК. Совсем оборзели! А кому они принадлежат, эти вертолеты?

МИШЛИН. Городу Парижу! С них только что запускали фейерверки.

ЛЮК. Совсем оборзели! И они бьются где ни попадя? Ага, вот и пожарные!

МИШЛИН. А где Дафна?

ЖАН. Наверно, вернулась к себе.

МИШЛИН. В таком состоянии она могла и в пролет свалиться.

ЛЮК. У этих лестниц нет пролетов!

Мишлин выходит на площадку, Ахмед за ней.