Чарльз Флауэрс - 10 ЗАПОВЕДЕЙ НЕСТАБИЛЬНОСТИ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ИДЕИ XX ВЕКА

• Название: 10 ЗАПОВЕДЕЙ НЕСТАБИЛЬНОСТИ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ИДЕИ XX ВЕКА
• Автор: Чарльз Флауэрс
• Жанр: Прочая научная литература

В увлекательной форме рассказывается о 10 величайших открытиях двадцатого столетия: расширяющейся вселенной, распространении света, квантовой механике, блуждании континентов, теории большого взврыва, теореме о неполноте, геноме человека, открытиях антропологов, искусственном интеллекте, бессознательном.

Для старшеклассников, преподавателей и широкого круга читателей, интересующихся состоянием современной науки

---

При этом нам не стоит забывать о том, что мы живем в непрерывно меняющемся и подвижном мире: наша родная планета вращается вокруг Солнца со скоростью 36 километров в секунду, Солнечная система движется относительно черной дыры в центре Млечного Пути со скоростью 360 километров в секунду, а вся наша галактика стремится к Туманности Андромеды со скоростью 90 километров в секунду. Такие цифры вызывают у нормального человека неприятное ощущение головокружения и «излишней спешки», после чего он обычно с удовольствием вглядывается в привычные земные ландшафты с их величественными неподвижными горами, прочными скалами фиордов и древними океанами. К сожалению, как показано в следующей главе, и это ощущение покоя и незыблемости родной планеты является иллюзорным и обманчивым.

Глава 4

Вегенер и танец континентов

Примерно в середине XX столетия ученые вдруг поняли, что они буквально «теряют почву» под ногами, так как появилось множество доказательств нестабильных и даже хаотических смещений земной коры. Неожиданно обнаружилось, что постоянно меняют свой облик не только великие реки, океаны и обширные острова, но и казавшиеся символом постоянства гигантские материки. Появлялось все больше прямых доказательств того, что континенты непрерывно двигаются, сближаются и отделяются друг от друга. Современное описание планеты можно сравнить не с картиной, изображающей солидное и прочное здание вокзала (или хотя бы полустанка), а с постоянно меняющимся пейзажем за окном поезда.

В наши дни это никого не удивляет, но следует вспомнить, что именно профессиональные геологи более полувека издевались и подшучивали над идеей, которая позднее превратилась в плодотворную и непрерывно развивающуюся теорию «дрейфа континентов» или тектонической подвижности. В сущности, уже к концу XIX века геологи выяснили, что Земля по меньшей мере на несколько сот миллионов лет старше, чем считалось раньше, причем особое значение при оценке играли исследования так называемых осадочных отложений, образующих горные породы. Поэтому геологи никак не могли совместить наличие таких медленных, «ленивых» процессов с предлагаемой молодым немецким ученым Альфредом Вегенером теорией, согласно которой континенты постоянно дрейфуют, скользят или, образно говоря, танцуют.

Вегенер в жизни был очень активным, жизнелюбивым и оптимистичным человеком, поэтому весьма характерно, что предложенные им противоречивые гипотезы относились к геологии, а вовсе не к метеорологии и астрономии, в которых он (кстати, вполне заслуженно) считался выдающимся специалистом. Вегенер, конечно, верил в справедливость предлагаемых им теорий, однако они вовсе не были главным делом его жизни, и он совершенно не собирался посвящать свою жизнь их доказательству. Он с наслаждением занимался наукой и любимым горнолыжным спортом, где его постоянным партнером был близкий друг (позднее ставший зятем) Генрих Харрер, знаменитый альпинист, чья дальнейшая судьба, кстати, легла в основу сюжета известного американского фильма «Семь лет в Тибете» (с Брэдом Пит-том в главной роли). Блестящие догадки Вегенера не требовали ломки концептуальных представлений, а выглядели даже как-то по-детски здравыми и простыми, что с озлоблением признавали даже самые яростные критики его теорий.

Прежде всего, Вегенеру удалось довести до уровня научной гипотезы простое и очевидное обстоятельство (которое, кстати, всегда замечали дети и с удивлением отмечали еще первые картографы эпохи великих географических открытий!), что очертания континентов, включая выступы и трещины, отлично дополняют друг друга, так что если мысленно сдвигать их по глобусу, можно очень легко «собрать» контур некоего единого суперконтинента. Подрастая, дети забывают об своих ощущениях, а ученые картографы-обычно начинают заниматься сбором точной информации, а не теоретическими измышлениями. Поэтому неудивительно, что сто лет назад никто не стал серьезно относиться к идеям Вегенера о том, что поразительное сходство береговых линий Бразилии и Сенегала свидетельствует об их былом единстве, а Австралия когда-то примыкала к африканскому континенту.

Проблема в целом является довольно сложной, и не стоит сразу обвинять научное сообщество в отсутствии интереса или понимания. Каждый из нас, работавший в каком-либо коллективе или организации (исследовательский центр, университет или издательство), прекрасно знает, что в любой области есть свои психи (именуемые на жаргоне просто «чайниками»). Знакомство с основными положениями теории Вегенера заставляло многих ученых подозревать, что он относится именно к этой категории людей, приносящих научному сообществу немало хлопот. Автор книги помнит, как в начале 70-х годов один сумасшедший аспирант здорово испортил жизнь своему научному руководителю в одном из колледжей на севере штата Нью-Йорк, изводя профессора очередными решениями знаменитых математических задач (типа квадратуры круга или определения мнимых корней уравнений). Молодой человек был весьма энергичным, жестоким и опасным чудаком из породы психов с манией величия, которых в науке тянет именно к чему-то особенно таинственному и непостижимому. Реальная проблема науки состоит в том, что такие люди часто считают ученых-традиционалистов не просто дураками, а хитрыми «заговорщиками», в то время как настоящие ученые знают, что случайные революции в науке столь же редки, как взрывы сверхновых звезд в космосе.

С другой стороны, конечно, верно и то, что в научных сообществах очень часто тон задают самоуверенные эксперты, давно потерявшие способность созидать или воспринимать новые идеи (вспоминается известная академическая шутка о «младотурках, которые с неизбежностью и очень быстро превращаются в Старую Гвардию»). Поэтому не стоит удивляться, что академические круги встретили идеи Вегенера с нескрываемой насмешкой. Возможно, впрочем, что существовала и дополнительная психологическая причина враждебности, которую можно объяснить фразой из романа Бэрила Бэйнбриджа «Господин Джордж»: «…люди сейчас настолько измучены и обеспокоены непрерывными изменениями обстоятельств, чувств и мыслей, что идея о подвижности самой земной тверди может показаться им просто невыносимой».

Очень кратко возникшую ситуацию можно охарактеризовать следующим образом: Вегенер слишко рано выдвинул блестящую научную гипотезу и не предложил в ее защиту почти никаких доказательств или теоретических моделей.

***

В наше время данные о погоде собираются огромным количеством разнообразных автоматических приборов (от привычных «чирикающих» измерителей скорости ветра до плавающих в океане или летающих в космосе датчиков), однако еще в начале XX века метеорологи, изучающие экстремальные погодные условия, должны были отправляться в длительные путешествия и наблюдать такие условия лично. Уже во время своей первой арктической экспедиции, предпринятой по заданию германского правительства в 1906 г. для изучения погоды в Гренландии, Вегенер отметил очень странные аналогии и совпадения между явлениями в очень удаленных друг от друга регионах. Например, глубоко под ледниками архипелага Шпицберген, расположенного за Северным полярным кругом, были найдены крупные залежи каменного угля, наличие которых никак нельзя объяснить с привычных научных позиций. Уголь такого типа мог образоваться только из остатков растений (сперва разложившихся до торфа, а затем спрессованных в уголь), живших примерно 280-345 миллионов лет тому назад в так называемый каменноугольный период только в условиях болотистых лагун тропического пояса планеты с весьма богатой и своеобразной растительностью. Никто из геологов не мог предложить разумного объяснения реализации таких условий на крайнем севере планеты.

Вегенер обнаружил множество других несуразностей во временных и пространственных описаниях географических явлений. Как каменный уголь не мог образоваться вблизи полюса, так и ландшафт известной пустыни Кару в Южной Африке никак не мог возникнуть в этом районе, поскольку характерные для этой пустыни плоские протяженные участки стратифицированных пород формируются почти исключительно под воздействием ледников. Геологи прекрасно знают такие ландшафты (их даже называют природными мостовыми), но их всегда находят только там, где когда-то происходило оледенение и чудовищные массы льда «стесывали» горные породы. Неужели в прошлом погода нашей планеты могла изменяться столь причудливым образом? Над этой проблемой Вегенер задумался еще в 1909 г., когда начал читать курс лекций по метеорологии и астрономии в Марбургском университете.

К проблемам образования залежей угля из тропических растений вблизи полюса или существования ледников в знойных пустынях Африки позднее добавились и другие, не менее загадочные факты. В публикациях по геологии и палеонтологии Вегенер обнаружил, например, что окаменелые остатки папоротника достаточно редкого вида Glossopteris, жившего около 250 лет тому назад, были найдены в самых разных точках планеты (Австралия, Индия, Южная Африка и Южная Америка). В другом случае, останки маленькой водной ящерицы вида Mesoaurus, жившей около 300 миллионов лет назад, были найдены в скальных отложениях Южной Африки и Восточной Бразилии (крошечная древняя рептилия явно не могла проплыть 3000 миль по Атлантическому океану).