Морис Дантек - Вавилонские младенцы

• Название: Вавилонские младенцы
• Автор: Морис Дантек
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-386-2-04024-6

Сибирский мафиози — коллекционер ракет. Коррумпированный офицер ГРУ — почитатель Сунь Цзы. Страдающая частичной амнезией девушка-шизофреник, которая контрабандой перевозит новое биологическое оружие. Ученые, ставшие учениками колдунов и готовые преступить закон. Горстка солдат, затерянных на краю мира, где они сражаются за заведомо безнадежное дело. Постмилленаристские секты, штурмующие цитадели сокровенного Знания. Банды байкеров, ведущие беспощадные войны с применением переносных ракетных установок. Юные технопанки, кропотливо подготавливающие апокалипсис. Полупомешанный писатель-фантаст, утверждающий, что получает послания из будущего.

Не бойтесь.

---

Он жевал горькую кашицу, и эффект не заставил себя ждать. Сонливость прошла, ноги стали двигаться в прежнем ритме — непрерывное движение сапог вперед-назад превращалось в гипнотический танец, в котором участвовали черная кожа и темно-серая ткань горетекс.[13] Каменистая почва превратилась в обрызганный ярким светом барабан, издающий энергичную дробь.

Тороп шел весь день не останавливаясь и сделал привал только после захода, словно его активность зависела от солнца.

Когда он проснулся на рассвете, через несколько часов, с точностью до секунды отмеренных специальным пластырем на сгибе локтя, стояла отличная погода. Голубое небо было пугающе ясным. Солнце не успело подняться высоко, но уже заливало песчаные равнины нестерпимо ярким светом.

Тороп тронулся в путь.

Перед ним возвышались заснеженные пики Ферганских гор, отроги которых он сейчас преодолевал. За спиной, далеко внизу, на дне долины, он еще мог различить длинную цепочку солдат — патруль киргизской армии. Отряд из шестидесяти человек растянулся на целый километр. Как писал Че Гевара в «Путевом дневнике», скорость группы пехотинцев равна скорости самого медленного ее участника.

Какая-то дрянная ослица упиралась, отказываясь идти вперед. Тороп наблюдал, как на помощь двум солдатам-киргизам, которые тащили ее за поводья, подоспело еще несколько человек, но ослица так и не сдвинулась с места. Тороп пошел дальше. У всех свои проблемы.

Он находился примерно в двух днях пути от лагеря и скоро должен был встретить дозорных, которые охраняют подходы к объекту.

Тороп поднес флягу к губам. Сделал большой глоток противного теплого чая, чтобы уничтожить горький привкус, остававшийся во рту. Тело двигалось само по себе — пропотевший и одурманенный усталостью механизм.

Ему было хорошо.

2

Ночь была лучшим временем для убийства. Оптический прицел фирмы «Шмидт&Бендер» был снабжен фотоэлектронным увеличителем изображения с несравненной разрешающей способностью, а на ствол снайперской винтовки «Баретт» последнего поколения навинчивался глушитель, прекрасно скрывавший как вспышку, так и звук от выстрела. Это было оружие снайперов армии США — простое в обращении, сделанное с использованием сложнейших технологий, оно стоило заплаченных за него денег. Торопу пришлось много недель доказывать преимущества этой винтовки, прежде чем уйгурские повстанцы, на стороне которых он сражался, решились заказать несколько штук. Военные трофеи, которые он с помощью этого оружия доставил в штаб-квартиру князя Шаббаза Али Валикхана, наглядно свидетельствовали о его правоте.

Ночь была лучшим временем для чтения. Когда сон не приносил пользы или, по многим причинам, был невозможен, Тороп знал: этим следует воспользоваться, чтобы насытить мозг его любимой пищей. Конечно, даже в самой глухой части Западного Китая, где разворачивались военные действия, нередко можно было натолкнуться на экземпляры «Плейбоя» или «Ридерз дайджест», но Тороп предпочитал «Искусство войны» Сунь-Цзы, «Тридцать шесть стратагем», «Путевой дневник» Че Гевары, «Семь столпов мудрости» Т. Э. Лоуренса, «Записки о галльской войне» Юлия Цезаря. Эти книги составляли основную часть его библиотеки, наряду с «Веселой наукой» и «Дионисийскими дифирамбами» Ницше, а также сборником стихотворений персидских поэтов. Чтение позволяло сравнить новый опыт с прежними знаниями. Тороп понимал, что ни к чему заново изобретать велосипед, особенно во время войны с более многочисленным и серьезным противником.

Вот почему после победы китайских войск под Урумчи Торопу удалось убедить князя Шаббаза вести войну, учитывая ресурсы — свои собственные и противника. Он предложил вести войну на истощение. Не искать решающей битвы, а постоянно наносить врагу удары, не рискуя при этом собственными крупными соединениями. Использовать малочисленные, мобильные отряды на всем протяжении границы между Киргизией, Казахстаном и Китайской Народной Республикой, а также специально подготовленных диверсантов-коммандос, действующих в режиме полного самообеспечения, в глубоком тылу, позади оборонительных линий врага. Но, что гораздо ценнее, Тороп убедил этого юношу, сына богатого узбекского магната и уйгурской княжны, говорившего на нескольких языках и получившего образование в Гарварде, прочитать несколько классических трудов, содержание которых обязан знать любой профессиональный солдат, а главное — заставить своих людей сделать то же самое. В итоге за это время тактическое мастерство офицеров, а также воинские навыки унтер-офицеров и даже рядовых солдат существенно улучшились. Доля убитых и раненых в отрядах значительно сократилась. А вот средние показатели ущерба, причиненного противнику, заметно выросли. Торопа распирало от гордости, когда он вспоминал об этом.

Это привело к тому, что однажды он вступил в открытую полемику с князем Шаббазом. Тот возвратился из Алма-Аты, где проходила секретная конференция руководителей национального уйгурского движения. Успех последних кампаний, проведенных Силами освобождения Восточного Туркестана, укрепил позиции князя на этой конференции. Кроме того, среди ее участников ходили слухи, будто местная дивизия пограничных войск будет отозвана и заменена опытным боевым подразделением, переведенным из Центрального Тибета. Для Шаббаза и уйгурских полевых командиров это было явным доказательством того, что их активность вызвала беспокойство пекинских властей и что они прищемили хвост 27-й дивизии.

Торопу не хотелось брюзжать во время всеобщего ликования, но он все-таки охладил пыл уйгуров. Шутки кончились, предстояли серьезные дела. Нужно было постараться, чтобы разгром под Урумчи не повторился. Двадцать лет войн и конфликтов закаляют волю, делают твердыми мускулы и характер. Но они также изматывают и портят человека, причем очень сильно. Особенно если человек специализируется на борьбе за заведомо проигрышные дела.

Любому, кто соглашался слушать, Тороп твердил: необходимо немедленно скоординировать действия всех существующих повстанческих группировок, в том числе тибетских партизан и отрядов сепаратистов из южных провинций, и добиться распространения конфликта к северо-западу от Пекина. Для этого надо попытаться активизировать движение борцов за независимость Маньчжурии, то же самое нужно сделать во Внутренней Монголии. Тороп прекрасно видел, что все эти идеи чертовски интересуют людей из русских секретных служб, в первую очередь полковника, снабжавшего уйгуров оружием. И в то же время он замечал: участникам национальной уйгурской конференции нет дела до Тибета или Гонконга, поскольку с самого первого выстрела из АК-47 они слишком заняты собственной борьбой за власть.

В тот весенний вечер, перед самым началом операции на Тянь-Шане, Тороп без лишних слов ринулся в наступление:

— Мы обязательно должны заключить мир с СОУН.[14] Эти политические споры ни к чему не приведут, они блокируют процесс переговоров и не дают принять ни одного стратегически важного решения.

Тороп сказал это по-английски, чувствуя, как в голове бьется сигнал тревоги. Как гласит афганская пословица, дай лошадь тому, кто говорит правду, — она ему пригодится, когда придет время спасать свою жизнь.

— Мне? Заключить мир с этой свиньей Акмадом? Никогда! Слышишь, никогда! Даже не надейся на это! Я не предам память отца.

Юный шейх сверлил Торопа взглядом. Он очень походил на одного из своих киргизских охотничьих соколов, которых так любил. На того, что несколько минут назад сидел у него на его запястье и клевал кусок сырого мяса, зажатый в пальцах князя.

Отец Шаббаза был убит в самом начале века при весьма загадочных обстоятельствах. Ответственность за подрыв автомобиля в Ташкенте, в результате которого магнат и его охранники погибли, так никто на себя и не взял, но Шаббаз был убежден, что покушение было оплачено и осуществлено именно Акмадом и теми, кто впоследствии вошел в состав СОУН.

Обычай кровной мести в этом регионе возник в эпоху Тамерлана, и вряд ли стоило ожидать, что князь уступит. Но Торопу нужно было как-то смягчить позицию Шаббаза. Только объединившись, национальное уйгурское движение могло надеяться на достижение главной задачи — тактического и стратегического взаимодействия с движениями сопротивления в Тибете и южных провинциях страны.

— Князь Шаббаз, настал самый важный момент. Войска северян снова высадились в окрестностях Шанхая. Говорят, Ухань со дня на день падет, а русские сообщают, что вражеские силы сосредоточились в Паньчжихуа, в верховьях реки Янцзы. Не исключено, что северяне смогут прорваться к Куньмину, напасть на продемократические подразделения с тыла и атаковать Гонконг через Гуанси. Мы должны…

— Остановись сейчас же, брат Тороп. — Князь Шаббаз поднял руку. — Я говорю: остановись. Все это очень интересно, но тебе, должно быть, известно: у нас нет возможности контролировать ход событий в бассейне Янцзы!