Джеймс Фелан - Выживший

• Название: Выживший
• Автор: Джеймс Фелан
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-05285-0

Друзья Джесса погибли, и он остался один в огромном разрушенном городе, по улицам которого бродят толпы монстров, готовых в любую минуту расправиться с ним. Но вскоре он понимает, что где-то есть еще люди, избежавшие заражения. Вот только многие из них опаснее беспощадных зомби...

---

Я не стал ничего брать в квартире: ушел, как и пришел, только с одним фонариком, зато отдохнул и набрался сил.

Перед тем как выйти, я прижал ухо к двери и минут пять прислушивался. Снаружи было тихо. Убедившись, насколько это возможно, что в подъезде пусто, я открыл дверь. В груди теплилась надежда.

Сейчас…

1

От Манхэттена мало что осталось. Я никак не мог привыкнуть к масштабам катастрофы: смотрел на почти полностью разрушенный небоскреб прямо перед собой и видел только его, не замечая, что соседние дома тоже разрушены…

Прошло двенадцать дней, а случившееся никак не укладывалось в голове, взгляд постоянно натыкался на очередную ужасную картину: от медленно тлеющих шин подымаются в морозное небо клубы сизого дыма, чернеют обуглившиеся остовы зданий, машины измяты так, что их не спасет никакой ремонт. Нью–Йорк всегда казался мне слишком большим, слишком безумным, но я даже не предполагал, что безумие может зайти так далеко.

Вчера я наконец нашел силы признаться самому себе в том, что мои друзья мертвы. Анна, Дейв и Мини жили только в моем воображении, только потому, что я так хотел. Нет, я не собираюсь их забывать — просто настало время принять свое одиночество. На небе стало чаще светить солнце, дни немного удлинились, и у меня появилась надежда. А теперь, благодаря Фелисити, я поверил, что выход найдется.

С первого дня я старался держаться от хаоса и разрухи подальше. Почти все время я проводил в «своем» Рокфеллеровском небоскребе, наблюдая со смотровой площадки за городом. Я ночевал под самым небом, отделенный от городских улиц семью десятками этажей, а каждую свободную минуту бодрствования проводил, уставившись в бинокли, но в небе не появились самолеты, в бухту не вошли корабли, на улицы не въехали военные колонны. Больше не имело смысла ждать.

Прошлая ночь выдалась необычайно темной.

До этого я старался вернуться на ночевку в небоскреб, а вчера вдруг отчетливо понял, что сил еще раз преодолеть почти восемьдесят этажей до так называемого «дома», где я сам себе оставлял послания на окнах, у меня нет — как, впрочем, и желания. Сомнительная перспектива — подниматься по непроглядно темной лестнице только для того, чтобы спрятаться подальше от реальности. Больше нет смысла ходить туда одному. А может, и вообще нет.

Поэтому я устроился на ночлег в одной из квартир на Централ–Парк–Вест. И нашел Фелисти — вернее, указания на то, что она там жила. Теперь нужно отыскать ее саму.

У подъезда я принялся высматривать следы девушки, но скоро бросил эту затею: рано или поздно они потеряются среди следов охотников.

Да, со вчерашнего дня многое изменилось, но охотники никуда не исчезли, не превратились в безобидных существ. Я никогда не забуду, как они, оторвавшись от трупа, смотрели мне прямо в глаза. Я не забуду, как стекали по подбородкам струйки темно–красной человеческой крови.

Больше всего их собиралось у водоемов в Центральном парке. Как раз туда и лежал мой путь. На улице было холодно и тихо. Ночной дождь немного смыл припорошенные снегом пыль и пепел, но в воронках и выбоинах стояла грязно–серая жижа.

Я прошел один квартал на юг: здесь росли невысокие деревья, солнце уже начало пригревать, и мне вдруг захотелось остановиться прямо посреди улицы. Морозный воздух пронизывали яркие солнечные лучи. Я так и стоял, подставив им лицо и наслаждаясь покоем, пока серые тучи не заслонили солнце. Сразу стало зябко и неуютно.

Я оперся о бампер какой–то машины и достал из рюкзака шоколадный батончик: от сладкого моментально поднялось настроение, голова заработала лучше. Пора выбираться из этого города — последние сомнения испарились. Только вот одному мне это вряд ли удастся. Нет, я научился выживать на изуродованных и полных опасностей улицах, научился прятаться от охотников, но уйти из города в одиночку, самостоятельно выбраться с Манхэттена я не сумею.

Меня вырвал из задумчивости глухой рокот. Я присел за машиной и прислушался. По звуку казалось, что откуда–то с севера приближается машина. Чтобы лучше видеть дорогу, я переполз за желтое такси. Шум нарастал и скоро стал очень громким. Явно работал дизельный мотор, причем мощный, такие не ставят на легковушки: больше похоже на тяжелый грузовик, а то и бронетранспортер. Очень тихо, стараясь не раскачивать машину, я на четвереньках переполз левее и ухватился за передний бампер. Теперь надо дышать как можно меньше, чтобы пар изо рта не выдал моего присутствия.

На дороге показалась группа людей. И это были не охотники.

Нас разделяло около двухсот метров. Они шли, внимательно глядя по сторонам, шли прямо на меня. Сразу за ними ехали два тяжелых грузовика с огромными колесами и оттесняли с дороги машины, блокировавшие проезд. Группа приближалась, и я смог лучше рассмотреть людей в ней. Одни были одеты в черную униформу, другие в камуфляж, все в касках и с оружием. И все довольно молодые. Мальчики вырастают в мужчин, мужчины становятся солдатами, а солдаты идут на войну — будто по–другому и быть не может. Интересно, это люди затевают войны, или они разгораются сами собой, когда человечество заходит в тупик, и война становится единственным выходом?

Но время для размышлений я выбрал не самое удачное: солдаты приближались.

2

Автоматная очередь прорезала воздух. Пули зазвенели по металлу и повыбивали куски бетона. Солдаты стреляли. Уворачиваясь от посыпавшегося стекла, я отшатнулся в сторону. Стреляли в меня!

Боясь пошевелиться, я сжался в комок и прикрыл голову руками. Меня била дрожь. Колени и лоб касались мокрого грязного асфальта, изо рта шел пар. Я скрутился еще сильнее, вжался в тротуар.

Вдруг стрельба прекратилась. Я отнял руки от ушей, но все равно почти ничего не слышал — выстрелы оглушили меня; закрыл глаза: я достаточно насмотрелся на смерть, и если теперь суждено умереть мне, я не хочу знать об этом заранее. Понемногу стал возвращаться слух: звон в ушах превратился в грохот приближающихся грузовиков. Снег под ногами военных скрипел все громче.

Я открыл глаза, и в тот же миг резкий толчок опрокинул меня на спину.

Надо мной стоял человек с винтовкой: совсем не такой молодой, как казалось издалека. У него была кое–как стриженая бородка, будто он давно бреется без зеркала, и густые усы. На шее висел противогаз: так, чтобы в любой момент быстро натянуть его. Поверх прорезиненного камуфляжного комбинезона был надет пуленепробиваемый жилет и накинут белый маскхалат.

На ногах — тяжелые черные ботинки.

Винтовка с деревянной ложей и черным стальным прицелом, похожим на охотничий, была направлена прямо на меня. Я смотрел на мужчину, уверенно державшего оружие, и вдруг понял: «Он считает меня охотником! Или, еще хуже, врагом!».

— Не убивайте меня! — попросил я.

Ни один мускул у него на лице не дрогнул. Судя по взгляду спрятанных за очками глаз, он не собирался стрелять в меня, но ведь я мог ошибаться и видеть лишь то, что хотел. Каждая секунда дарила мне надежду: направивший на меня винтовку человек был сам себе хозяин, был волен выбирать, что ему делать.

— Пожалуйста, не надо. Не надо, не стреляйте. Видите? Видите, я здоровый… — последние слова я произнес еле слышным, сдавленным голосом: ничего удивительного, если столько дней разговаривать исключительно с самим собой.

Не вставая с асфальта, я поднял вверх раскрытые ладони, показывая, что безоружен, что я прошу пощады. Скорее всего, вчера я бы повел себя по–другому, но сегодня мне очень хотелось остаться в живых, хотелось узнать, что происходит за пределами Нью–Йорка, хотелось вернуться домой.

— Я не враг, — с мольбой в голосе произнес я.

Держа меня на прицеле, мужчина нагнулся, и я на спине заелозил назад по снежной жиже, чтобы он не схватил меня, но он шагнул следом, одной рукой схватил меня за куртку и рывком поставил на ноги, а затем пару раз встряхнул на вытянутой руке, чтобы посмотреть на мою реакцию. Я не стал сопротивляться. Трое других военных наблюдали за нами из–за грузовиков с огромными вездеходными колесами.

Державший меня мужчина повернулся к товарищам и крикнул:

— Он не заражен.

— И что? — спросил один из них, залезая в кузов. Когда он приоткрыл брезентовый тент, я увидел внутри деревянный ящик размером с малолитражку: на боку краской под трафарет были выведены какие–то буквы, аббревиатура, но я не знал, как она расшифровывается.

— А говорили, что заражены все, — пробормотал сам себе солдат. Он крепко держал меня под воротник, чуть приподняв над землей и пристально глядя в глаза.

— Брось его! У нас нет времени! — прокричали ему из грузовика. И тут же другой голос из кузова добавил: — А лучше пристрели. Сделай для пацана доброе дело!

Хлопнула дверь кабины, и грузовики, след в след, двинулись по дороге.