Олег Царев - КГБ в Англии

• Название: КГБ в Англии
• Автор: Олег Царев
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Военное
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00477-3

В книге на основании документов воссоздается история советской резидентуры в Англии: впервые называются имена резидентов и разведчиков, которые на протяжении десятилетий вели невидимую войну за обладание секретной информацией, рассказывается о создании разведывательной сети на территории иностранного государства, сообщаются сведения об источниках информации и приоткрываются секреты английской разведки и контрразведки. Авторы книги — подполковник внешней разведки КГБ Олег Царев, проработавший долгие годы в Англии в качестве корреспондента газеты «Известия» и Найджел Вест, военный историк и специалист в области разведки.

---

Первая партия материалов была оценена Центром как «ценная». В заключении экспертов о шифрах говорилось, что они являются «высокоустойчивыми средствами индивидуального пользования» и представляют «большую оперативную ценность». В этой связи Центр просил «обратить внимание друзей на меры предосторожности в работе с МИРОНОМ во избежание его провала».

Материалы поступали от Хаутона регулярно и в большом количестве, причем значительная их часть до того, как с ними успевали ознакомиться те, кому они, собственно, предназначались. По средам из Берлина в Варшаву специальным самолетом доставлялась английская Дипломатическая почта. В тот же вечер Хаутон выносил из посольства документы, адресованные военно-морскому атташе, и отдавал их польским контрразведчикам на перефотографирование.

В мае 1952 года он передал документацию на 715, в июле — на 610, в августе — на 1167 листах. По ним можно было определять как степень осведомленности англичан о состоянии Военно-Морских Сил Советского Союза, так и направления их разведывательной деятельности. Так, майские материалы включали секретные справочники английской разведки о военных флотах зарубежных стран, ежемесячные обзоры, приказ Директора военно-морской разведки № Р.6214 от 3 апреля 1952 года с заданием по сбору информации о советской «большой морской торпеде», инструкции английской военной разведки МИ-10, инструкции по ведению морской технической разведки и т. д. 28 июля 1952 года DNI фактически предвосхитил сюжет известного голливудского фильма, направив всем своим атташе директиву с указанием организовать «охоту» за советской подводной лодкой типа «VLF», захваченной у немцев в качестве трофея. Англичан интересовали ее полные технико-эксплуатационные данные, вооружение и предназначение в боевых действиях. Необходимо было также сфотографировать подлодку с близкого расстояния. Военные специалисты оценивали информацию как «ценную» и «весьма ценную».

Некоторые, сведения указывали на источники получения их английской разведкой. Так, направляя в военную контрразведку МГБ обзор за февраль и еженедельную сводку № 265 от 19 марта 1952 года, составленные английской военно-морской разведкой, Первое главное управление указывало, что «разведданные о строящейся морской базе между пристанью № 15 и г. Мурманском получены англичанами от их проверенного источника». В этой связи ПГУ просило военных контрразведчиков соблюдать осторожность в случае реализации этой информации, так как «она получена от очень ценного источника, имеющего к ней непосредственный доступ».

Однако, как это часто бывает, опасность потери Хаутона возникла по совершенно иным причинам, нежели неосторожное обращение с его материалами. — В мае 1952 года английский военно-морской атташе в Варшаве Остин получил из Адмиралтейства неофициальное письмо, в котором затрагивался вопрос о замене Хаутона на холостого сотрудника. Такая замена была продиктована мерами экономии английского правительства. Их суть заключалась в том, что семейные сотрудники английских учреждений в социалистических странах получали доплату в размере более 1000 ф. ст. в год. Холостым же такая доплата не полагалась. Хаутон, находившийся в Варшаве вместе с женой, становился, таким образом, кандидатом на отправку домой.

Не желая терять столь доходное во всех отношениях место, Хаутон предложил польской контрразведке разыграть небольшую интригу. Он сказал, что двух из трех технических сотрудников военных аттащатов скоро отзовут сами англичане. Одну секретаршу за то, что она передала американскому военному атташе полковнику Шнейдеру те сведения, которые для этого не предназначались, другого секретаря — за связи с местными гражданами и пьянство. Третьего же Хаутон предлагал выдворить, поскольку он часто сопровождает заместителя военного атташе в его поездках с целью ведения визуальной разведки. Хаутон также назвал еще одного кандидата на выдворение — сотрудника военно-воздушного атташата, который путался с проститутками и любил выпить. Таким образом, в трех атташатах осталось бы всего два технических сотрудника, и, при условии отказа в визах лицам, предназначавшимся на замену отозванным и выдворенным, он, Хаутон, сохранил бы свой пост.

В деле Хаутона нет никаких указаний на то, что польское Министерство общественной безопасности как-то отреагировало на предложение Хаутона. Летом 1952 года его скорый отъезд в Лондон стал неизбежной реальностью. Польская разведка не чувствовала себя достаточно опытной для работы с Хаутоном в Лондоне или какой-либо другой стране. Да и интерес к нему у польской стороны был гораздо меньше, нежели у советской. Поэтому в сентябре 1952 года между МОБ Польши и МГБ СССР была достигнута договоренность о передаче Хаутона на связь советской разведке. С этой целью в Варшаву был командирован сотрудник Центра Александр Семенович Феклисов. Вопреки опасениям Хаутона относительно безопасности работы в Англии Феклисову удалось договориться с ним об условиях восстановления контакта в Лондоне, куда тот должен был выехать в конце октября 1952 года. Феклисов выяснил также любопытные подробности, касавшиеся мотивов сотрудничества Хаутона с иностранной разведкой. В своем отчете о встрече с агентом Феклисов писал:

«Еще в Лондоне, до выезда в командировку, МИРОН решил использовать свое пребывание в Польше для того, чтобы подзаработать денег. Поэтому, прибыв в Варшаву, он, после того как освоился с местной обстановкой, послал по почте письмо в МИД Польши, в котором предлагал передавать за деньги доступные ему совершенно секретные материалы. По словам МИРОНА, кроме материальной заинтересованности, его решение лойти на сотрудничество с поляками сформировалось также под влиянием его политических взглядов: несогласие с политикой английского правительства и ненависть к американцам.

О намерении иметь дополнительный заработок в Польше МИРОН еще в Англии сообщил своей жене. МИРОН якобы сказал ей, что во время пребывания в командировке он будет встречаться с представителями польского подполья и пересылать получаемые от них сведения в Лондон и что за эту работу он будет получать плату в фунтах. Сейчас жена МИРОНА знает, что он каждую среду ходит на встречу с представителями польского подполья. После каждой встречи МИРОН вручает жене 30–60 фунтов».

В свете такого откровения Хаутона следует отдать должное его искренности в беседе с Феклисовым и в то же время изобретательности его оперативного мышления, что, кстати, видно и из его предыдущих действий.

Одновременно Хаутон передал Феклисову распоряжение посольства Ее Величества в Польше, датированное 19 августа 1952 года. В нем под грифом «совершенно секретно» сообщалось, «что в Советском Союзе и в странах — его сателлитах предпринимаются определенные действия по проникновению с шпионскими целями в представительства Ее Величества и подрыву престижа этих представительств путем попыток дискредитации или компрометации тамошних сотрудников. Для этого существует множество различных способов, но самым простым и наиболее эффективным является метод принуждения, практикуемый разведывательной службой или секретной полицией. Другой метод заключается в попытке склонить служащих английских представительств к невозвращенчеству. Существует также метод шантажа сотрудников английских представительств, имеющих отдельные слабости, которые могут быть использованы разведкой». .

Поскольку сам Хаутон не являлся жертвой ни одного из перечисленных злодейских методов, то он, видимо, не считал необходимым следовать и содержащемуся в секретном распоряжении указанию «докладывать руководству посольства о всех кажущихся дружескими предложениях со стороны граждан СССР или близких к нему стран», а, напротив, расценивая предложение Феклисова о сотрудничестве в Англии как истинно деловое и взаимовыгодное, решил принять его и держать в строжайшем секрете.

23 октября 1952 года Хаутон выехал и? Варшавы на своей машине в Западную Германию, а оттуда пароходом в Лондон. Днем позже в лондонскую резидентуру советской разведки ушло письмо, которым РОСС извещался о возвращении в Англию ценного агента и об условиях восстановления связи с ним. Уже 1 ноября в 17.00 Хаутон должен был появиться на несколько минут на углу Уайтхолла и Нортумберленд-авеню, чтобы подать условный сигнал проходившему мимо оперработнику.

Авария с автомашиной по дороге из Польши не помешала Хаутону вовремя добраться до Лондона, и 1 ноября в указанное время он некоторыми особенностями своего внешнего вида сигнализировал, что с ним все в порядке. Офицером разведки, который с неподдельным интересом изучал витрины магазинов в районе появления Хаутона, был подполковник Никита Стефанович Дерябкин. Он же был тем человеком, который в первое воскресенье февраля 1953 года подошел к нему у входа в Далвичскую картинную галерею и спросил: «Не откажите в любезности сказать, как можно отсюда попасть в Вестминстер?» Нелепый ответ Хаутона: «Думаю, лучше всего добираться в Вестминстер через Вашингтон» — нисколько не смутил Дерябкина, и он, протянув руку, представился ему как НИК, друг РОДЖЕРА.