Владислав Победоносцев - Тутти Кванти

• Название: Тутти Кванти
• Автор: Владислав Победоносцев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00612-5

В книге Владислава Победоносцева своеобразно переплетаются сатира и фантастика. Повесть «Тройка… семерка…» живописует взбунтовавшиеся силы природы, отторгающие от себя человека неправедного. В основе конфликта повести «Тутти Кванти» — противоборство двух космических цивилизаций, высокоразвитой гигант-планеты Трафальерум и маленькой агрессивной Айсебии. Писатель детально исследует механизмы доносительства, нравственного и физического разрушения одной из планет, находя аналогии в истории человечества.

---

Сбоку, из-под арки, на группу сразу же напал тягучий холодный ветер, и диктатор машинально прибавил шаг, совсем не уставно, под локоть, увлекая за собой ур-Муона. Расценив это как желание уединиться, охрана и снедаемый ревностью ап-Веер поотстали.

— Вот теперь, кажется, можно утверждать: плод созрел и мы сорвали его, не так ли, духовник?

— И вкушаем сладость плоти и сока его.

— Ну, это ты торопишься: плотью и соком упьемся тогда лишь, когда айсебы заживут здесь, заставив работать на себя этих глупых трафальеров.

— Не столь они глупы, сколь…

— …ты умен, да? — Ва-Жизд буквально вонзился жгучим любопытством в лицо попутчика.

Полковник цивильно передернул бровями.

— Не скромничай, ведь это благодаря тебе свершилась тысячелетняя мечта айсебов.

Ур-Муон протяжно вздохнул, как бы соглашаясь, что много и полезно потрудился для этого.

— Да, свершилась… Ни в какие времена… никаким оружием… никаким воителям… не удавалось одолеть этот невообразимый шар. — Он говорил раздельно, паузами отчеканивая значимость каждого словосочетания. — А вот мысль одолела!

— Ты гений, ур-Муон! — воскликнул диктатор, не сводя глаз с духовника.

Тот молча и отрешенно, не среагировав на лесть, заскользил взором ввысь по ячеистому черно-желтому великолепию Иглы, до основания которой оставалось всего несколько ярусов. Ветер не ослаблял своих фланговых атак, но айсебы продвигались к вершине все медленнее — крутизна выматывала.

— Ты герой нации! — Было похоже, что диктатор ставит какой-то эксперимент, с пытливостью исследователя стараясь проникнуть в душу подопытного.

Ур-Муон не отвечал, все так же отстраненно блуждая взглядом на тысячеметровой высоте. Вот он механически преодолел последние ступени и, отдышавшись, поднялся на подмостки, примыкавшие к базальтовому основанию Иглы. Чтобы не попасть в глупое положение — подданный опередил его, — диктатор вынужден был свернуть в ложу Поводыря. Получилось хитроумно: есть повелитель, есть лицедей, есть зрители, остановившиеся у передних скамей.

— Вся Айсебия будет боготворить тебя, ур-Муон! — донесся до духовника негромкий и вкрадчивый голос. — Каких почестей ты желал бы удостоиться?

Ур-Муон слабо пожал плечами, по-прежнему глядя вверх и не замечая резких ударов ветра.

— Ни одна награда не отметит по справедливости твоих заслуг.

Духовник молчал.

— Я вижу только один способ возблагодарить такого гениального айсеба, как ты… — Ва-Жизд оттенил торжественность момента приподнятой интонацией: — Провозгласить тебя диктатором!

Ур-Муон неторопливо покинул выси и повернул голову к ложе. В холодном, надсуетном взгляде возник некоторый интерес.

— Где бы ты хотел править: здесь, на поверженном тобой Трафальеруме, или на родине, вскормившей тебя? — Диктатор напряженно ждал. — Выбирай! А я удовольствуюсь тем, чем ты пренебрежешь.

Ответа пришлось ждать долго, потому что ур-Муон начал очень медленно обозревать бесконечные дали. А вид с холма открывался грандиозный: в поле зрения лежали и красавец-питон, и живописные пограничные провинции. И только воздушная толща да округлость планеты не позволяли в полной мере насладиться ее необъятностью.

— Здесь! — сказал ур-Муон.

— Я так и думал! — радостно отозвался ва-Жизд. — Здесь мы тебя и вознесем на избранную тобой высоту… — И он поманил к себе ап-Веера.

Придерживая висящий на плече излучатель молний, которым была вооружена и вся охрана, шеф «X» бросился к ложе.

— Позволь представить: диктатор II, — сказал ва-Жизд, указывая на духовника. — А может, диктатор I?! — крикнул он ур-Муону. — Трафальерум ведь не чета какой-то там Айсебии!

Но ур-Муон уже опять отрешился от бренности сущего и в созерцании Иглы, казалось, вознесся к самому ра-Негусу. Поэтому и не слышал последующего.

— Он уверен, что в одном государстве возможен такой абсурд — два диктатора! — как бы досадуя, сказал ва-Жизд. — Разубеди его в этом, ап-Веер… — Он тронул короткий ствол излучателя и кивнул на духовника.

До ап-Веера не сразу дошло, что пробил час мести. Он лихорадочно заметался взглядом между подмостками и ложей, силясь понять, что разыгрывается — трагедия или фарс. Уверившись в серьезности жанра, глухо и сладостно застонал. Быстро приложился к оптике и, боясь, что приказ будет отменен, запустил генератор.

Сгусток энергии, посланный почти в упор, обратил ур-Муона во прах. Лишь на мгновение плоть его занялась пламенем, которое тут же и опало, выев органическое топливо.

Верховой ветер, не дав праху опасть, снес сперва то, что признавалось гениальной головой, потом косо ссек бывшее туловище и аккуратно смел остальное.

Диктатор покинул ложу и в сопровождении фонтанирующего ликованием шефа ползунов, не слушая, впрочем, его заискивающего курлыканья, стал хмуро спускаться вниз.

Там, за кольцевой анфиладой дворцов, во все концы простирался неуправляемый колосс, лишившийся права именоваться цивилизованным государством. Ввергнутый в пучину хаоса не столько вероломством извне, сыгравшим всего лишь роль запальника, сколько вековой патологической подозрительностью культовиков, растленных и растлевающих, к своим согражданам, он, этот колосс, самовлюбленно — с праведными лозунгами и глубокодонным вероучением, премудрыми вещунами и анальными поддакивателями, уличными шествиями и терцетными заседаниями, — самозабвенно самоуничтожался, и разрушительные процессы набрали такую всесокрушающую мощь, что не угадывалось даже, поддаются ли они нейтрализации. Уродливое, искореженное социальной проказой исполинское тело чреватилось яростным сопротивлением всяческой попытке впрыснуть ему целебное снадобье.

Да и где оно, это снадобье? Кому ведома его рецептура? Кто предстанет истинным, а не самозваным целителем?

Не диктаторы же с поводырями — они мастера рушить…