Роман Кожухаров - Штрафбат под Прохоровкой. Остановить «Тигры» любой ценой!

• Название: Штрафбат под Прохоровкой. Остановить «Тигры» любой ценой!
• Автор: Роман Кожухаров
• Жанр: О войне
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6216

Огненный июль 1943 года. Пытаясь переломить ход войны и вернуть стратегическую инициативу, Вермахт наносит решающий удар на Курской дуге. Глубоко вклинившись в нашу оборону, элитные танковые дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мертвая голова» рвутся на восток, грозя взломать советский фронт и выйти на оперативный простор. Но под Прохоровкой путь этой эсэсовской армаде преграждают наши танкисты и штрафники…

Новый роман от автора бестселлеров «Умри, а держись!» и «Искупить кровью»! Офицерский штрафбат стоит насмерть на Огненной дуге. Штрафники должны принять на себя главный удар грозных «Тигров» и выбить этот гитлеровский «зверинец». Им приказано остановить врага любой ценой. Ни шагу назад!

---

– Так и ревет… – почему-то прошептал Рябчиков и тут же стал испуганно озираться по сторонам.

– Ладно… – вскакивая на ноги, решительно выговорил Гвоздев. – Гадать тут пока не о чем. Надо до самого колхоза добраться и своими глазами все увидеть… Так что вперед… До леса надо добраться как можно быстрее. Главное, побыстрее дорогу преодолеть. Мало ли кто еще появится… Так что не растягиваться и не отставать. Понял, Аркаша?

– А что сразу Аркаша? – с обидой отозвался Зарайский.

– Молчи, Сарай, и не спорь со старшим… – процедил Фомин, с такой явной угрозой в голосе, что Зарайский не стал спорить, с ходу перейдя на бег.

XVIII

Заросший травой пологий склон и дорогу они преодолели без приключений. Бежали в гору, и Демьян гнал изо всех сил, поэтому, когда заскочили на опушку стройных сосновых рядов, все здорово взмокли. Зарайский и Артюхов все никак не могли отдышаться и хрипели в голос, упершись о стволы высоких, гладких, как корабельные мачты, деревьев.

Гвоздев внутренне на себя досадовал за то, что они не успели застать бронетехнику по эту сторону леса. Многое прояснилось бы. На дороге они с Фоминым остановились, пытаясь разобраться в следах, оставленных на проселочном грунте. Но земля, еще влажная после ночного ливня, была обезображена и разворочена настолько, что более-менее отчетливые отпечатки траков не просматривались. Но ширина и глубина оставленных гусеницами борозд давали понять, что машины тут прошли тяжелые, причем не одна, а как минимум две. А может, и больше.

Эх, выйди они к ивам чуть раньше, и картина была бы ясна. Уже отправил бы к Коптюку посыльного. И всего-то какие-то доли секунды. На реке они, черт возьми, замешкались. И все из-за Аркаши. В душе у Гвоздева с начала вылазки уже успело скопиться по поводу Зарайского бурливое облако гнева. Вот-вот прорвется. Пусть только попробует хоть раз свои дурацкие шуточки включить, схлопочет затрещину. Но тому сейчас не до юмора. Пытается в себя прийти. Вот что значит – служил в интендантах. Физподготовка никуда не годится. Артюхов тоже как меха дырявой гармошки дышит. А вот Рябчиков молодец – даже испариной не покрылся. А насчет Фомина с Фарраховым не разберешь, устали они или нет. Эти уже успели вперед уйти, самолично вызвавшись выступить в качестве дозорных.

Когда группа скрылась среди деревьев, Гвоздев все равно облегченно вздохнул. Пока они бегом пересекали расстояние от реки до опушки, он все время ждал выстрелов, автоматной или пулеметной очереди, которая разом положит их посреди травы. Пронесло, значит, все может получиться удачно.

– Ладно, в колхозе отдохнете, – произнес Демьян, подгоняя остававшихся на опушке.

XIX

Сосны, пространство которых бегом пересекали бойцы Гвоздева, оказались узкой, метров в сто, полосой, выступом более широкого, но небольшого лесного массива, уходившего глубже на восток. Дорога огибала деревья и устремлялась через пшеничное поле, деля его на два огромных квадратных ковра. Метрах в двухстах впереди земля как бы вспучивалась, образуя невысокий холм. Из-за него на той стороне ската раздавался рев двигателей. Над золотым, слабо колышущимся ковром пшеницы нависали черно-сизые клубы дыма. Они медленно расползались, не спеша растворяться в воздухе.

– Они… – проговорил Фомин, вглядываясь в поле.

– Движутся в сторону колхоза. Так что нам по пути… – отозвался Гвоздев.

Его зрительную память еще в танковой школе хвалили преподаватели. Вот и сейчас он ясно, как фотографию, видел перед собой маршрут группы, который огрызком карандаша показывал ему на карте старший лейтенант Коптюк. И лесной выступ там был, только не было дороги, которая охватывала его подковой. А может быть, это не тот лес и не та дорога и ни к какому колхозу она не ведет?

Сомнения Гвоздева заглушили рев моторов и лязганье гусениц. Слева, вдали, на фоне бурых штрихов сосновых стволов показалась темно-серая коробочка. Она проползла вдоль опушки и повернулась на девяносто градусов, показав свой профиль. Это был танк, но различить контуры наверняка было трудно. До машины было метров триста, может быть, больше. Она выпустила облако черно-сизого дыма и наискось устремилась по полю. Следом из леса уже выкатил следующий экипаж. Он с педантичной точностью повторил маневр первого, который уже развил скорость, двигаясь прямиком по пшенице.

– Вроде наши, – неуверенно проговорил Артюхов.

Гвоздев и остальные молчали.

– Конечно, наши, а кто ж еще?! – радостно выдохнул Рябчиков.

– Скорее, догоним! – выпалил он и, выскочив из-за деревьев, бросился по грунтовке в сторону танков.

– Стой, куда? – закричал ему вдогонку Гвоздев.

Колосья едва прикрывали высокие трапециевидные борта, над которыми стала различаться слегка приплюснутая башня, по форме и косым линиям отдаленно напоминавшая многогранник Т-34. Но это была не «тридцатьчетверка». Чем четче проявлялись очертания движущихся машин, тем яснее это осознавал Гвоздев.

– Назад, Ряба!.. Назад!

Отчаянный окрик заставил бойца остановиться, и тут же оглушительное «та-та-та» порывом свистящего ветра ударило в их сторону. Демьян, даже не успев сообразить, что случилось, инстинктивно упал на землю. Она была устлана ковром из сосновых иголок, которые больно впились в щеку и запекшиеся от бега и жары губы.

У остальных тоже сработал инстинкт самосохранения. Пулемет ударил из машины, которая двигалась по опушке, поэтому основную порцию пуль приняли на себя крайние к дороге стволы деревьев.

Рябчиков лежал плашмя посреди дороги, на которой земляными фонтанчиками взрывался грунт.

– Ряба?! Живой?! – кричал ему Фомин, подобравшись вплотную к ближнему от дороги дереву.

Тот не отвечал, так и лежал, не шевелясь, уткнувшись лицом в землю.

XX

Выстрелы смолкли, и в тот же миг боец вдруг ловко, как мячик, подскочил на ноги и опрометью бросился к деревьям.

Звонкий металлический стук наотмашь ударил по стволам, кромсая стройные сосновые тела, с мясом выдирая из них куски древесины. Но Ряба уже залег за основаниями стволов.

– У, черт скаженный… – зарычал на него Зарайский, стряхивая с себя упавшие сверху на гимнастерку щепки. – Из-за тебя…

– Зачем полез? – вторил ему Фаррахов.

– Хорош галдеть… – повысив голос, прикрикнул Гвоздев. – После свару устроите… Что сделал, то сделал. Зато понятно теперь, что это не наши…

Все притихли. Только Фомин, осторожно подобравшись к самому краю опушки, все выглядывал в сторону стрелявших. Огонь со стороны танков прекратился. Рев и лязганье гусениц нарастали.

– Что делать будем, командир? – с еле сдерживаемой издевкой в голосе спросил Артюхов.

– Надо в батальон сообщить… – выговорил Демьян.

Он старался изо всех сил, чтобы голос его звучал спокойно и не выдавал крайнюю степень напряжения, которое охватило его.

– Сматываться отсюда надо, – с отчаянной злобой почти прокричал Зарайский. – Назад надо… Щас прикатят и на гусеницы наши кишки намотают…

– Куда нам назад? – вступил в разговор Фомин. – Мы и до реки не добежим… Тогда нас точно того – под гусеницы.

– Никто назад не пойдет… Кроме посыльного, – тем же спокойным тоном продолжил Гвоздев. – Ряба!

Он повернулся к бойцу, который лежал на животе, тяжело дыша, с таким выражением на лице, словно он еще не поверил, что живым выскочил из-под пулеметного обстрела.

– Ряба!

– Да, товарищ командир… – дрожащим голосом отозвался тот.

– Вернешься во взвод. Доложишь старшему лейтенанту Коптюку, что в районе колхоза «Октябрьский» обнаружены вражеские танки. Скорее всего они в колхозе. Скажешь, что группа направилась в назначенный пункт для уточнения ситуации.

–  Группа направилась ?! – взвился Зарайский. – Черта с два группа направилась. Я вместо Рябы пойду. Никуда я не направился . Я…

XXI

Он не успел договорить. Демьян, подобравшись к нему на левом локте, со всей силы, насколько смог, ударил его правой в подбородок. Сарай провернулся туловищем и свалился на спину, раскинув руки. Гвоздев стремительно навис над ним и нанес еще два удара правой. Он бил оба раза со всей силы, один раз – в левый глаз, второй – в переносицу. Так же резко, как нанес удары, он отпрянул от Зарайского, вернувшись в то же положение и на то же место, где был.

– Связным пойдет Ряба, – тон его стал зловеще ледяной. – Кто еще против?

Тяжелым, мутным взглядом он обвел группу. Это копившееся внутри только что прорвалось, и он чувствовал, что, если кто-то сейчас скажет поперек хоть слово, он выбьет тому прикладом зубы. Никто не ответил. Артюхов тоже молчал, уткнув взгляд прямо перед своим курносым носом, в сосновые иголки.

– У группы приказ… Дойдем до колхоза, узнаем, что там… – проговорил Демьян. – Рябчиков, гранаты есть?

– С зажигательной… смесью одна… – запинаясь, ответил боец.

– Доставай! Быстрее, – сурово рубанул Гвоздев.