Сергей Зверев - Небесный шторм

• Название: Небесный шторм
• Автор: Сергей Зверев
• Жанр: Боевик
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6084

Тридцать натовских самолетов поднимаются в воздух с итальянской авиабазы на острове Сицилия. Эскадрилья благополучно достигает берегов Ливии, но тут у всех бортов внезапно отказывает электроника. Самолеты теряют управление и падают, летчики катапультируются, приземляются на вражеской территории и попадают в плен.

Жена одного из пилотов после неоднократных бесплодных попыток узнать что-либо о местонахождении мужа обращается за помощью к журналистке Мари Клер. Мари начинает собственное расследование и получает информацию о секретном оружии, которое используется армией Каддафи против авиации противника. Заинтригованная журналистка отправляется в Ливию и вскоре попадает там в смертельно опасную ситуацию. Волею случая на помощь к ней приходит российский спецназовец Рауль Шапиров по кличке Варан…

---

Парень ловко спрыгнул, открыл кабину со стороны пассажирского сиденья.

– Полезай. Да не на сиденье, а под него… согнись там как-нибудь. И вообще молчи, слышать тебя не хочу…

Вопросов было много, но задавать их не хотелось. Шарль скорчился под сиденьем, где оказалась вполне вместительная ниша. Опомниться не успел, как на голову свалился зловонный мешок, набитый чем-то мягким. За мешком – второй, и все это дело паренек принялся усердно утрамбовывать – вместе с летчиком. Возникло непреодолимое желание сбросить с себя все эти нечистоты и хорошенько надрать детскую задницу.

– Овечья шерсть, – на ломаном английском пояснил Гамал. – Тетка Надира стрижет овец, а я иногда вожу ее в Аз-Вари, сдаю старому Абдалле. В такую рань, правда, не вожу, но какое кому дело?

«Действительно», – подумал Шарль и охнул, когда третий и четвертый мешки придавили первые два, и на все это зловонное хозяйство, мстительно похмыкивая, свалился Гамал, чтобы не торчало ничего лишнего.

– Ноги там спрячь, – буркнул он. – Сейчас поедем.

Это было нелегким испытанием для летчика. Зажатый, скрученный спиралью, он обнимал «беретту» и молил лишь об одном: чтобы конечности не свело судорогой. Бегство из деревни было зажигательным – мотор заработал со старческим кашлем, машину затрясло, днище безжалостно завибрировало… и Шарль проклял ту минуту, когда попросил у пацана помощи! Но вскоре машина выехала на асфальт, и мучения перешли в плоскость зудящую и монотонную. Он даже не спросил, куда они едут. Уж не в гости ли к сотрудникам ливийских спецслужб? Если за каждого сбитого летчика обещана награда, то зачем напрягаться, подвергать себя опасности, чтобы заработать как-то еще? Поначалу он считал секунды, из секунд составлял минуты – чтобы определить, какое расстояние они проехали. Потом сбился, стал проваливаться в болезненную дремоту. Пронзительно завыла машина, идущая на обгон. Гамал, не по-детски ругаясь, ударил по тормозу. Грузовик встал, словно кобыла перед барьером. «Вот и все, – подумал Шарль, – это патруль». Это было именно то, о чем он подумал. Захлопали двери, кто-то подбежал к кабине со стороны водителя, распахнул ее. Протопал другой, заскрипели борта – человек подпрыгнул, заглянул в кузов, в тоне комментария сквозило что-то брезгливое. Собеседник Гамала задал несколько вопросов. Парнишка отвечал без страха, с явным недовольством – какого, дескать, черта? Что тут у вас случилось? В нагромождении незнакомых слов Шарль пытался уловить хотя бы тональность – о чем шла речь? Пару раз проскакивало – Аз-Вари. Он сообразил, парнишка намеренно разлил в кузове какую-то гадость, чтобы объяснить, почему «ценный» груз перевозится в кабине. Распахнулась дверца в паре дюймов от головы. Возникла странная мысль: станет ли он стрелять, если обнаружится наличие неучтенного пассажира? Не станет, сдастся в плен, поскольку дружит с головой и беспричинное геройство ставит в ряд с воинским преступлением. Зачем тогда хвататься за пистолет? Обладатель хриплого голоса что-то выговаривал, переходя на смех. Шарль почувствовал тычок – патрульный ударил кулаком по мешку. Конечно, очень смешно. Расхохотался и Гамал – при этом поднял кулак и тоже треснул. В голове отдалось и зазвенело. «Ладно, паршивец, – подумал Шарль. – Если повезет, у меня еще будет время надрать тебе задницу». На этом текущие неприятности, слава Спасителю, закончились. Грузовичок неторопливо покорял просторы ливийского Средиземноморья. В какой-то миг пилоту почудился запах йода – признак приближающегося моря. Потом опять гудели машины, горланили люди: утро настало, грузовик тащился по населенному пункту. Пара поворотов – влево, вправо, Гамал ожесточенно ударил по тормозам, высунулся из кабины и, корча из себя взрослого, принялся вопить на зазевавшегося аборигена – подробно объясняя, что думает о нем лично, о его близких и дальних родственниках и о его праве на пожизненное звание ишака. Заскрипела арба или телега, абориген неохотно освобождал дорогу. Грузовик рывками тронулся…

Потом он въехал во двор. Парнишка спрыгнул с подножки, сбегал – запер ворота. Вернулся, распахнул дверцу, принялся выбрасывать мешки. Схватился за живот, узрев позеленевшую физиономию перевозимого объекта. Но быстро принял серьезный вид, нахмурился и повелел:

– Выметайся.

– Где мы? – простонал Шарль, выбираясь из зловонной «темницы». Над головой сияла бездонная небесная лазурь. Он зажмурился – так и ослепнуть недолго.

– Район Аз-Вари, – проворчал отрок. – Здесь до Триполи двенадцать километров. Спокойно тут, не волнуйся, войска в Аз-Вари не стоят, ничего военного, бомбят не часто.

– Если нет военного, значит, не бомбят, – назидательно сказал Шарль. – НАТО не работает по гражданским объектам.

– Ты, чё, с пальмы рухнул? – парень выразительно покрутил грязным пальцем у виска. – Уж мне ли не знать, чего тут бомбят, а чего нет. Детский сад на днях взорвали, хорошо, хоть ночью дело было…

«Пропаганда Каддафи», – успокоил себя Шарль, испытав на мгновение какое-то странное чувство, напоминающее стыд.

– Это дом моего дяди Вахида, – пояснил пацан. – Топай за мной и ни о чем не спрашивай. И пистолет убери, ты что, стрелять собрался?

Шарль снова чувствовал себя неловко, вертел головой, засовывая пистолет в комбинезон. Автогонка завершилась в районе, где отсутствовала многоэтажная застройка. Узкий двор, стены, вымазанные известкой, и ни одно окно, по мусульманской традиции, не выходит на улицу. Высокие заборы из белого камня, белые наличники, белое крыльцо, на котором сушились какие-то тряпки. Гул населенного пункта остался за воротами, долетали лишь невнятные звуки – смесь из трафика, говора, криков вьючных животных. В глубине двора возвышался добротный белый дом с пристроенной деревянной мансардой. Ветвистые кусты магнолий, усеянные белоснежными цветами, окружали крыльцо. Туда и потащился, волоча ноги и независимо помахивая конечностями, Гамал. Летчик семенил следом, с любопытством озираясь. Виднелась только крыша у соседей – все остальное пряталось за забором и развесистыми апельсиновыми деревьями. И вдруг мелькнуло что-то над забором – Шарль насторожился. Верхняя часть никаба – женского головного убора, закрывающего лицо, с узкой прорезью для глаз. Моргающие любопытные глаза – жгучие, карие, огромные, напомнившие ему глаза барменши Софи – когда же он, черт возьми, избавится от этого наваждения?! Он моргнул, видение пропало – словно и не было подглядывающей соседки. Только ветка качнулась, коснувшись гребня стены. Гамал ничего не заметил, он уже взбирался на крыльцо, имитируя старческую одышку. Покосился на отстающего, изобразив нетерпение – мол, чему вас там в спортзалах учат…

В доме было чисто, прибрано, повсюду ковры, посуда. В большой комнате стоял современный телевизор, полы устланы подушками, цветастыми пуфами. В помещении находился толстоватый ливиец с седой головой и в рубашке навыпуск. Видимо, дядя Вахид собственной персоной. Он сидел перед телевизором и что-то поедал из глубокой плошки – вполне по-европейски применяя вилку и салфетку. Государственный канал «Аль-Джамахирия» представлял Зеленую площадь в Триполи (явные фотообои), государственный флаг – единственный одноцветный флаг в мире – и верного сына полковника Каддафи и ливийского народа Сейф аль-Ислама, дающего интервью корреспонденту агентства «Аль-Джазира». Беседа велась на английском языке, лысый, как яйцо, «сын» терпеливо и вполне доброжелательно внушал корреспонденту, что НАТО перешел на новый уровень агрессии и проводит преднамеренные удары по гражданским зданиям. «Это преступление против человечества», – хитровато поблескивая очками, уверял аль-Ислам. Толстяк повернул голову… и чуть не подавился, выплюнул часть еды обратно в плошку. В глазах мелькнула растерянность, он справился с собой, сомкнул кустистые брови. Шарль постеснялся заходить в комнату, слушал, как вполголоса препираются дядя с племянником. Толстяк размахивал плошкой, шипел, как гремучая змея. Гамал что-то доказывал. Шевельнулась занавеска, отделяющая мужскую половину от женской, очередная пара глаз смерила взглядом нежданного гостя. Сомкнулись занавески, зашуршали тапочки. Спор мужчин становился тише, теперь они общались нормальными голосами, потом Вахид выбрался из комнаты, окинул летчика неприязненным взглядом, почесал щетинистый подбородок и что-то сипло произнес.

– Пять тысяч евро, – перевел Гамал.

– Но у меня таких денег нет… – растерялся Шарль.

– Сколько есть?

– Три… с половиной.

Мужчины стали совещаться. Торг на Востоке – святое дело. В итоге Вахид состроил недовольную гримасу, потом вздохнул и удалился в «покои» криволапой поступью. Освещать ситуацию пришлось Гамалу.

– Отдашь три с половиной, пистолет и свою одежду. Получишь другую. Ночью – машина, спрячут, пять часов до границы с Тунисом. Есть лазейка – тебе покажут. Деньги отдашь перед границей. И все остальное… тоже отдашь. Что будет с тобой в Тунисе – не наше дело. Поднимешься наверх – там комната. Из нее – никуда. К окну не подходить. Еду принесу. Это все.