Борис Смирнов - Неспетая песня

• Название: Неспетая песня
• Автор: Борис Смирнов
• Жанр: Советская классическая проза

История жизни Якова Кузнецова, начиная с шестидесятых годов,его трагической любви, разбившейся о его желание остаться евреем.

---

– Здравствуй, Яшенька! Ты так удивлен и растерян. – С улыбкой говорила Вика. Она подошла к Якову и, обнимая его, продолжала. – Я всегда в это время приезжаю к тёте, а  в этот раз, так просто с большим удовольствием.

 – А тётя твоя уехала. – Наконец выговорил Яков.

 – Вот поэтому и с большим удовольствием. – Объясняла Виктория.   – Ты боишься, что мы без неё не управимся. Чего ты стоишь такой испуганный? Тебе бы следовало открыть это шампанское и налить по бокалу, чтобы мы могли отметить твоё успешное поступление в консерваторию. Ну, проснись. Господи! Ведь не ребенок же ты.

 – Я не могу пить, мне сейчас на работу. – Очнулся Яков. – Как ты попала в дом? Откуда у тебя ключи?

– Как откуда? Тетя дала свои. Она от нас уехала в Болгарию, а ключи дала мне. – Разъясняла Вика.  – Ну, хорошо. Выпьем, когда ты вернешься с работы.

– Я возвращаюсь поздно. – Сказал Яков и зашел в свою комнатушку. Через минуту он вышел с каким-то свертком и гитарой в твердом футляре. Не сказав больше ни слова, он исчез за дверью.

   Вернулся Яков около двенадцати ночи. Когда он вошёл в комнату, то увидел, что диван-кровать раздвинут, застелен, и под белой простыней спит Вика. Он тихо вошёл в свою комнатушку, сбросил рубашку и, взяв полотенце, так же тихо направился в сантехническую часть квартиры. Вернувшись, он Вику на диване не застал. Она стояла в легком халатике так, что прикрывала собой вход в Яшину маленькую спальню.

 – Ты почему не спишь? – Спросил Яков, еле поворачивая язык, на котором ощутил какую-то горечь. Эту горечь он всегда чувствовал в минуты испуга или сильного волнения. Вика не отвечала. В ярком лунном свете Яков видел, как её карие глаза расширились настолько, что стали точно круглые. Как в замедленной съемке, она, словно фантастическая птица, плавно подняла, а затем опустила руки, и легкий халатик, который один прикрывал её тело, исчез и, почему-то, оказался у её стройных ног. Вика подалась всем телом вперед и прижалась обнаженной грудью к телу Якова, которого начала бить мелкая дрожь.

 – Ну, не надо так бояться, дорогой. – Шептала Вика. – То, что я  сейчас предложу тебе, это прекрасно, это удивительное наслаждение, которое отпущено человеку за все потери и страдания, выпавшие на его долю. Глупые люди назвали это грехом, не понимая, что самый тяжкий грех, отказаться от восторга любви. – Она повела Якова к дивану. Повела осторожно, как больного, боясь вспугнуть его робкое желание.

   Необычный прилив страсти напряг все части его тела. Забыв всё на свете, он подчинился его призыву и вскоре почувствовал боль, смешанную с радостью и счастьем удовлетворения, и ощущение полной свободы.

   Какое-то время они лежали, обнявшись, и Яков ни о чём не мог думать. Наконец,  Вика встала и, открыв бутылку шампанского, наполнила бокалы. Яков смотрел на её обнаженное тело с восторгом. Никогда он не видел такой красоты. Прав был лорд Байрон, утверждая, что ночь показывает звезды и женщин в более выгодном свете. Она принесла Якову вино прямо в постель.          – Давай, дорогой, выпьем за тебя, - сказала Виктория, - за твои успехи, за твой талант. Сегодня ты снова доказал, что талантлив во всём.

   Когда Яков выпил вино и пожелал вновь обнять Вику, ему на мгновение показалось, что рядом с ним другая женщина, о которой он всегда мечтал, и видел в ней будущую жену и мать своих детей.

   Он тут же себя стал винить за то, что так, хотя и в мыслях, обидел Вику. – Как это низко, - говорил он себе, - так неблагодарно отнестись к женщине, которая подарила тебе несказанную радость. Надо думать, что она любит меня, раз отдала самое дорогое, что есть у неё. А это надо уважать. Да, но как же я? У меня ведь нет любви к ней. Как же я мог взять то, что по праву должно принадлежать человеку, который любит её? Набросился на женщину как самец. - Яков вытащил руку, на которой лежала голова Вики, и отодвинулся от неё.

– Что случилось, дорогой? – с недоумением  спросила она.

 – Я, наверное, поступил очень скверно. – Стал объясняться Яков. – Я не имел права воспользоваться твоей добротой ко мне. Ведь для того, чтобы позволить себе такую близость с женщиной, её надо любить. Но у меня к тебе нет этого чувства.

– Не казни себя, милый, я сама хотела этого. – Успокаивала такого молодого, родившегося только сегодня мужчину, Виктория. Если нет желания, то после такой ночи не обязательно идти подавать заявление в ЗАГС. Ты ещё не привык ко мне. Сегодняшняя наша встреча только прелюдия к прекрасной симфонии. Сегодня ты услышал только тему, но надо почувствовать и её разработку. Ты будешь в полном восторге, когда вольются другие голоса, когда почувствуешь гармонию страсти. Не надо ни о чём сожалеть. У нас с тобой впереди ещё десять прекрасных ночей моего пребывания в Питере. Не будем заглядывать вперед, не будем примешивать ложку дегтя в это сладкое блюдо, которое мы мастерим вдвоём.

4

   Вика сумела сделать для Якова эти десять дней своего пребывания в Питере праздником. Он подружился с ней и, поскольку не надо было говорить о своих чувствах, они говорили о чём угодно, и Яков быстро понял, что его любовница совсем не глупая девица.

   Яков ещё не был в Исаакиевском соборе, и Виктория повела его в этот прекрасный храм-музей. Он восторгался не только роскошными резными дверями, не только яркими красками прекрасных росписей, его охватило чувство причастности к чему-то великому, непостигаемому, таинственному. – Как я завидую людям верующим, - думал он. - Они могут придти в свой храм и обратиться к богу за помощью, советом. Или поделиться с ним своей радостью и печалью. Они могут облегчить свою душу. Они верят, что есть сила, которая сумеет им помочь. Почему я до сих пор не посетил этот удивительный дворец веры, где царит необыкновенная  власть над твоим духом? Спасибо Виктории за то, что привела меня сюда. Здесь не просто красиво, здесь величаво. – Он понял, что ему надо за многое благодарить эту молодую женщину. Она оказалась сведуща в вопросах и делах, которые были для Якова ещё закрыты и недоступны. Она совсем неплохо знала живопись и, посетив с ней вторично Эрмитаж и Русский музей, Яков смотрел на их шедевры уже другими глазами.

   В конце августа приехала Ксения Павловна. Она опытным взглядом определила, что Яков сильно изменился, и понимала почему, но  не стала смущать молодого человека своей догадкой.

   Провожая Вику, на вокзале, Яков сказал ей много теплых слов.         – Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. – Говорил он возле её вагона. – Мы провели чудесную декаду. Я не знаю, во что перерастет наша короткая встреча. Но могу с уверенностью сказать, что тебя мне будет нехватать. - Он обнял её и поцеловал в губы.

– Мы очень скоро увидимся. Я приеду на зимние каникулы,                  - пообещала Вика и вошла в вагон. Долго она что-то объясняла Якову через стекло, улыбаясь и посылая воздушные поцелуи. Но когда поезд тихо и плавно тронулся с места, Яков увидел, как две слезинки скатились с её глаз.

   В одном из своих писем Людмила Бессонова писала: « Дорогой Яшенька! Как тяжкий груз лежало на мне беспокойство, что ты всё ещё страдаешь от своей обиды. И как я обрадовалась, прочитав твоё письмо о том,  что ты отлично проводишь время в обществе новой подруги Вики. Я всегда тебе говорила, что не весь свет, что в окне. Что ты встретишь еще не одну прекрасную женщину, и такую, которая полюбит тебя всем сердцем. Все наши мысли о тебе и твоей учебе. У нас всё по-старому. Леха растет. Он по тебе страшно скучает. Может быть ты сумеешь приехать на зимние каникулы? Мы были бы очень рады. Бессонов, конечно, тоже скучает, но офицерская честь не дает ему права растрогаться при получении твоих писем. Я тебя целую. Передавай привет добрейшей Ксении Павловне. Привет тебе от моих мужчин. Люда».

- Хорошо бы и, правда, на зимние каникулы махнуть к

Бессоновым. - Думал Яков. – Но я не хотел бы и упустить возможность провести время с Викой. Только не надо себя обманывать: я вовсе не влюблен в нее. Просто мне с ней весело и приятно. Но увлекаться тоже нельзя. – Он вспомнил её лицо в вагонном окне и эти две слезинки. -  Раиса Михайловна нам рассказывала про маленького Принца, и там была очень важная мысль: мы отвечаем за тех, кого приручили. Но ведь Лена и её мать не посчитались с тем, что я приручён ими. Хватит думать о Лене, - уговаривал себя Яков, - пора бы выбросить её из головы. «Надо сменить объект дум», - вспомнил он наставление Павла.      - Вот и буду думать о Вике. Красивая женщина, умна, стройна, будущая пианистка. Мы занимаемся одним делом, у нас общие интересы. А любовь? А это ещё не известно: всем ли людям так повезло, что, становясь мужем и женой, они ещё и любят друг друга.

   Конечно, это смешно, когда о любви и браке рассуждает человек, не имеющий жизненного опыта. Но интуиция и здравый смысл позволили нашему герою приблизиться к истине. Жаль, что из далекого будущего ему нельзя дать совет, нельзя объяснить, что брак без любви, это большая ошибка. Жить в нелюбви, это все равно, что жить в иммиграции: может быть и сытно, может быть и удобно, но очень тоскливо. Тебя плохо понимают, на тебе лежит груз ностальгических воспоминаний, который уже приносит не радость, а огорчение и печаль. Каждый ответственен за своё прошлое, поэтому он в будущем расплачивается за свои ошибки. И так же, как незнание законов государства не освобождает нарушителей от ответственности, так и игнорирование житейских правил и выработанных человечеством установок заставляет потом каяться в необдуманных поступках.