Анатолий Терещенко - Командир Разведгруппы. За линией фронта

• Название: Командир Разведгруппы. За линией фронта
• Автор: Анатолий Терещенко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6156

Герой этой книги стал легендой советской разведки, хотя из 17 его оперативных псевдонимов рассекречен лишь один – «майор Зорич». Чекист «бериевского призыва», пришедший в НКВД после очищения от «ежовщины», он с честью носил на рукаве эмблему «Щит и Меч», активно участвуя в самых сложных и ответственных операциях органов госбезопасности – в 1941 году обеспечивал эвакуацию стратегических объектов на восток и зачищал тыл Красной Армии от вражеских агентов и диверсантов; работая по заданию легендарного Судоплатова, вместе с «богом рельсовой войны» Стариновым участвовал в ликвидации немецкого коменданта Харькова и захвате личного представителя адмирала Канариса; во главе разведывательно-диверсионных групп дважды забрасывался в глубокий немецкий тыл, сыграв решающую роль в разгроме абверовского «осиного гнезда» – спецшколы и «Особой части СС» под Люблином…

Обо всем этом – о «невыполнимых миссиях» и смертельно опасных заданиях, о «незримых боях» против гитлеровских спецслужб и подвигах разведчиков Великой Отечественной – рассказывает новая книга от автора бестселлера «Чистилище СМЕРШа».

---

Заботой советского правительства о повышении качества работы военных чекистов было преобразование в середине июля 1941 года органов военной контрразведки НКО в особые отделы НКВД СССР.

Воинские звания оперативного состава были изменены на специальные звания. Так, звание «младший лейтенант госбезопасности» было равнозначно воинскому – старшего лейтенанта или политрука. Звание «лейтенант госбезопасности» – капитана; «старший лейтенант госбезопасности» – майора; «капитан госбезопасности» – полковника; «майор госбезопасности» – генерал-майора; «старший майор госбезопасности» – генерал-лейтенанта; «комиссар госбезопасности» – генерал-полковника.

* * *

Первые дни войны оказались для СССР трагичными. Но, как вспоминал А. П. Святогоров, настрой у всех чекистов его подразделения был боевым.

Из воспоминаний А. П. Святогорова:

...

«До глубины души потрясали быстро написанные нашими поэтами и композиторами песни о войне. Особенно часто звучала по радио песня «До свиданья, города и хаты…»

Я её до сих пор знаю наизусть. Слова попали точно в цель. Их приняли наши сердца. Вот только послушайте:

До свиданья, города и хаты,

Нас дорога дальняя зовет,

Молодые, смелые ребята,

На заре уходим мы в поход.

На заре, девчата, выходите

Комсомольский провожать отряд.

Вы без нас, девчата, не грустите —

Мы придем с победою назад.

Мы развеем вражеские тучи,

Разметем преграды на пути,

И врагу от смерти неминучей,

От своей могилы не уйти.

Наступил великий час расплаты,

Нам вручил оружие народ.

До свиданья, города и хаты, —

На заре уходим мы в поход.

Эта песня звучала у нас на привалах партизанки, в вагонах военных эшелонов и даже после войны, когда собирались коллеги на какие-то торжества по квартирам…»

Надо сказать, что песня «До свиданья, города и хаты…» («Походная») была напечатана в газете «Правда» 29 июня 1941 года. Слова песни написал смоленский поэт Михаил Исаковский, а музыку сочинил Матвей Блантер.

По окончании ускоренного курса обучения Святогорова направляют в контрразведывательное подразделение по борьбе с агентурой немецко-фашистских спецслужб, начавшей довольно-таки активно действовать с первых же дней войны на территории Запорожской и других южных областей Украины.

Дело в том, что в этих краях находилась широкая вербовочная база для приобретения фашистами своей агентуры. Здесь проживало большое количество немецких колонистов, которые могли стать и становились, как выяснялось позже, серьезной «пятой колонной» для наших войск. Зов крови, зов предков и соответствующая психологическая обработка делали своё черное дело.

Уже пылали города и села Украины и Белоруссии.

Уже на этих территориях устанавливался «новый порядок», – два страшных для наших людей слова, по буквам которых стекала невинная человеческая кровь. Но этот «новый порядок» не столько пугал наших людей, сколько толкал их на подвиги. Они осознанно уходили в бессмертие – предпочитая смерть жизни на коленях. Уходили из жизни, как герои без всяких натяжек.

Уже над самым высоким флагштоком в Европе – Эйфелевой башней развевался красный нацистский флаг с черной в белом круге свастикой, похожей на скорчившегося в муках человека.

Уже пали Австрия и Чехословакия, Норвегия и Бельгия, Голландия и Франция, Греция и Югославия.

И казалось, не было такой силы, которая могла остановить гитлеровские полчища. Они броневыми клиньями вбивались в наши просторы Гудерианом, Хёпнером и Манштейном. Наше небо заполонили стервятники Геринга из люфтваффе. Это было опасное время по последствиям, надо прямо признаться, растерянности и отступления. А потому трудно было предположить, чтобы начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта смог пророчески написать в своем дневнике:

«Мы недооценили силу русского колосса не только в сфере экономики и транспортных возможностей, но в чисто военной…»

Правда, эти строки стали известны уже после войны. Так же, как и слова, сказанные фельдмаршалом Эвальдом фон Клейстом английскому военному историку Лиддл Гарту о том, что «…уверенность Гитлера в победе была во многом связана с надеждой на то, что немецкое вторжение вызовет политический переворот в России…»

Не получилось!

Тот же Клейст вспоминал ремарку Гитлера Йодлю:

«Нам достаточно стукнуть в русскую дверь, и вся их социальная система немедленно развалится…»

Не получилось!

И всё же уверенность в том, что Советский Союз и его Красная Армия уже разбиты, владела Гитлером и его многими генералами.

* * *

Опьяненные первыми успехами на фронте с ощущением близкой победы гитлеровские спецслужбы, и в частности абвер, сами для себя создали иллюзию «широкого выбора». И действительно, поначалу из темных подворотен к ним хлынула нечисть всех мастей и оттенков, и абверовцы наивно полагали, что источники эти неиссякаемы. Поэтому немецкие разведчики не очень-то заботились об отработке прочных легенд своим новоиспеченным агентам. Видимо, они считали, что если два-три источника их провалится за линией фронта, то в этом большой беды не будет – подобные задания выполнят другие. Военнопленных горы! Рабочих славян полно в Германии! Некоторые типы из оккупированных территорий тоже не прочь заработать, не говоря уже о советских гражданах немецкой национальности.

Враг стремительно приближался к городу. Начальник местного управления НКВД полковник Леонов проникся к своему молодому подчиненному Александру Святогорову глубокой симпатией, считая его деловым, думающим и смелым работником.

Слово Святогорову:

...

«Восемнадцатого августа немцы подошли вплотную к Запорожью. Оперативный отряд нашего подразделения в количестве 150 чекистов, заранее сформированный по приказу полковника Леонова, начальника местного управления, занял оборону на окраине города. А вокруг сплошная паника. В городе тоже. Из города бежит народ, бегут почти все директора предприятий. Люди ждут сообщения по радио, когда же немцы захватят Запорожье. А они всё не захватывают…

За полтора месяца, пока мы вместе с армией держали оборону города, некоторые предприятия удалось размонтировать и вывезти.

3 октября, когда стало совершенно ясно, что город не удержать войскам, Леонов отобрал десять человек (я был среди них) и поставил оперативникам диверсионно-террористическую задачу: перед отступлением надо успеть взорвать телеграф, телефонный узел, передвижные склады боеприпасов и ГСМ и ещё десяток каких-то оперативно значимых объектов. Поставленная задача была выполнена, как говорится, «точно и в срок».

Кроме того, мы в ходе подрывных акций уничтожили несколько десятков гитлеровских солдат и офицеров. Они подрывались на заложенных нами минах и фугасах на улицах и в домах, на площадях и в скверах.

Кроме того, до прихода немцев в город мы ещё успели уничтожить и поджечь здание НКВД. Потом уже, поздно ночью, известными только нам тропами выбирались из города. Все мы были в гражданской одежде и имели в своем распоряжении одну машину, десятки раз, наверное, ремонтированный неказистый «фордик»…

Полковник Леонов меня почему-то заметил и сделал своим адъютантом. Вскоре он стал начальником разведки Украины и взял меня в своё управление. Но в феврале 1942 года он погиб при выполнении ответственного боевого задания».

* * *

Вели себя оккупанты в Запорожье как настоящие хозяева, не церемонясь с местным славянским населением. Обращались с горожанами этого крупного украинского промышленного города по-скотски. Требовали 14-часового рабочего дня не только от взрослого населения, но и от детей. Это было время страха и разбоя. За непослушание людей гноили по изоляторам, тюрьмам, отправляли в концлагеря, угоняли на работы в Германию и просто убивали – расстреливали и вешали.

Часто можно было прочесть на заборах и стенах домов приклеенные объявления аналогичного толка – с угрозой расстрела за невыполнение приказов немецких оккупационных властей.

Видя эти людоедские поступки гитлеровцев, Александр не раз вспоминал в детстве прочитанный роман Теодора Драйзера «Финансист» со сценой медленного убийства омаром каракатицы и рассуждения по этому поводу главного героя произведения юного Фрэнка Каупервуда.

Этот эпизод он воспроизвёл почти до мельчайших подробностей, связав его с реалиями наступивших событий.

«Каракатица не могла убить омара – у неё для этого не было никакого оружия. Омар мог убить каракатицу – он прекрасно вооружен. Каракатице нечем было питаться, перед омаром была добыча – каракатица. Существовал ли другой исход? Нет, она была обречена. Так устроена и наша жизнь, так всё живое и существует – одно за счет другого. Омары пожирают каракатиц и других тварей. Кто пожирает омаров? Разумеется, человек. А кто убивает людей массово? Войны! Сильный убивает слабого. Немец сильный. Это видно по темпам нашего отступления. Мы гибнем тысячами. Так неужели враг – это омары, а мы – каракатицы. Думаю, что нет. У нас есть чем защищаться и что защищать. Главное в борьбе – дух непокорности! Он у нас есть, а эта силища – необоримая…»