Владислав Бахревский - Хранительница меридиана

• Название: Хранительница меридиана
• Автор: Владислав Бахревский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1965

В книгу Владислава Бахревского вошли рассказы и стихи: «Птица», «Долина золотых коней», «Хозяйка перевала», «Раскаленный лед», «Хранительница мередиана», «Как хорошо делать тайны», «Море, а сколько времени?», «Я у пенька на землю лег…», «Дубенка», «Золотое озеро», «Уснувший ветер», «Воробьиная баня», «Земляника», «Старая щука», «Мальчишки», «Опоздавший мухомор», «Черная стрекоза», «После снегопада», «Последнее», «Светляк», «Зимний лагерь капитана Грина», «Бессмертье», «Республика детей», «Присказка», «Мальчик с Веселого», «Клуб „Ровесника“».

---

— Да, у тебя очень знаменитые предки, — сказала Лида.

Грин засмеялся.

— Я тоже буду знаменитым.

* * *

Долго не спали. Грин рассказывал о своих удивительных приключениях. Оказалось, что он родился в тайге, что первые три класса кончил на Дальнем Востоке. Успел побывать на острове Пасхи, несколько дней жил в Индии и терпел кораблекрушение у берегов Гренландии. Случилось это так. Вместе с отцом Грин плыл на пароходе из Петропавловска-на-Камчатке во Владивосток. Пароход был старый. Налетел тайфун, судно потеряло управление, и его целых две недели носило по волнам Тихого океана.

Когда шторм ослабел, оказалось, что пароход дрейфует недалеко от острова Пасхи. Машина была повреждена, и капитан дал приказ причаливать.

Даже Сашка Шиков, который сначала посмеивался над выдумками Гринчика, развесил уши, когда тот рассказал всякие подробности из жизни мальчишек острова Пасхи.

В палату пришел вожатый.

— Мы Грина слушаем, — сказал Шиков. — Он у нас в Индии был.

— Правда? — вырвалось у Александра Сергеевича.

— Они врут, я сплю, — отозвался Грин сонно.

— Не притворяйся, рассказывай! —  попросил Тарасов.

— Я, Александр Сергеевич, все им выдумал. Ни в какой тайге я не жил и по морю никогда не ходил.

— А ты думаешь, мы тебе верили? — ехидно спросил Флит.

— Я верил, — сказал Тарасов.

— Все верили, — сказал Петя. — Хоть бы в какое-нибудь приключение попасть!

— Лежи, сопи! Приключения захотелось, — сказал Сашка.

— Надоело все. Жизнь у нас уж больно спокойная. Учись, собирай металлолом, в кино ходи…

— Где это, Петя, ты увидел спокойную жизнь? — спросил Александр Сергеевич.

— Ну, а что? Конечно, спокойная.

— Спокойная… Убирали мы урожай на целине. На току работали. Ток у нас открытый был. Дожди пошли. Зерно стало гореть, прорастать. Нам приказали испорченное зерно выбрасывать в бурьян…

Грин заволновался.

— Как же так выходит? Добро у нас всенародное. Лучше бы курам отдали.

— Выходит, что поменьше успокаиваться надо, — сказал Александр Сергеевич.

Шиков откликнулся из своего угла:

— Мы в прошлом году картошку убирали. Урожай плохой был. А выкапывали картошку комбайном. Наверху лежит одна-две, а копнешь руками — клубни. Мы старались сначала. С непривычки спины у всех заболели, работа медленно идет. И приезжает бригадир. Шустрый такой. Спрашивает: «Что вы, хлопцы, на одном месте по часу сидите? Смотрите, как убирать надо». И пошел по полю. Подхватит ту картошку, что сверху лежит, — и дальше. Мы ему говорим: «Вы землю копните. Там картошка». А он смеется: «Мне, мальчики, площадь надо убрать. Не картошку, а площадь. Ясно?»

— А вы что? — спросил Грин.

— Что мы? Обрадовались…

— По морде бы вас!

— А знаете, — сказал тихо Флит, — я летом был с мамой на озере Селигер. И там в туристском лагере трактором раздавили совсем хорошие лодки.

— Зачем?

— Они были устарелой конструкции. Их списали. Местные жители хотели купить лодки, но их не продали. Положили в ряд, и трактор по ним проехал.

Грин вскочил.

— Что же это получается? У нас же социализм?

— Лежи, — сказал Шиков. — У нас с тобой спокойная жизнь.

— Я так думаю, — Грин стоял на постели, кутаясь в простыню. — Мы должны бороться вот с такими бригадирами! Если только подумать, если только подумать…

— Наши папы не любят, когда дети суют нос в их дела, — сказал Шиков.

— Какие мы дети? Гайдар воевал в эти годы, Володя Дубинин воевал… А мы — дети!

Ребята притихли, думали…

Глава пятая

Вдруг наступила оттепель. Снег сползал с елок, и все утро в лесу шла пальба.

— Лыжная прогулка срывается, — сказал начальник лагеря. — Чем займем детей?

Был предложен культпоход на дачу детского писателя Чураева. Начальник решительно возразил:

— Нет, товарищи, это мероприятие не пройдет. Гвоздь программы полагается оставлять на закуску. Как вы думаете, Александр Сергеевич?

Тот пожал плечами.

— Мне кажется, ребятам и в городе надоели мероприятия. Давайте хоть раз оставим их без нашей опеки.

— А может, викторину все-таки устроить? Или вечер аттракционов?

Александр Сергеевич заволновался.

— Ну, а почему нельзя дать ребятам свободный день? Ну, честное слово, почему?

В дверь постучали.

— Простите, — сказал Морозов. — Александр Сергеевич, можно вас на минутку?

— Пожалуйста.

Разговор за дверью был шумный и короткий.

— Ну вот, — сказал вожатый, заходя. — Я же говорил.

— Что?

Ребята без нас организовались. Сегодня привезли на кухню дрова. Решено: перепилить и переколоть.

* * *

Морозов не знал, что такое борьба за авторитет. Его признавали вожаком всюду и сразу. Он никогда не дрался, но к задирам подходил смело, спокойно, и те почему-то пасовали. Учился Морозов в девятом классе и в лагере был самым старшим. Он отлично понимал двойственность своего лагерного положения.

С одной стороны, как взрослый, он должен был пресекать особо опасные затеи ребят, с другой стороны, он сам принимал участие в разработке операций. Под его рукой они никогда не переходили той грани, когда взрослые вспоминают о своем долге и берутся за воспитание.

Пилка дров увлекла ребят ненадолго. Морозов понял, что пора вмешаться, и организовал две команды: Шиков — Морозов — соревнование до упаду.

Грин оказался в паре с Морозовым. Он умел работать. Но пила им попалась длинная, она пружинила, вырывалась из рук. Морозов разозлился:

— Взялся пилить — пили, не хочешь — иди гуляй! Морозова услышала Лида.

— Эй, Грин! — крикнула она. — Давай заменю тебя.

— Отойди!

— Правда, Грин, отдохни, — сказал Морозов. Грин вцепился в ручку.

— Я сам.

— Я надеюсь, ты не против нашей команды?

— Против.

Морозов отошел в сторону.

— Посмотрим, что ты один наработаешь.

Грин половчее взялся за ручку, потянул пилу на себя. Она изогнулась, взвизгнула и застряла. Лида засмеялась.

— Ну ладно, упрямец, давай вместе горе мыкать, — сказал Морозов, снова берясь за ручку.

Грин посмотрел на него исподлобья и ушел со двора. В дачке, кроме Флита, никого не было. Грин долго сидел у шахматного столика и смотрел в окно. Вдруг он спросил Флита:

— Ты стихи умеешь сочинять?

— Умею.

Грин помялся и снова спросил:

— А кто тебе из лагерных девочек нравится?

— Лида.

— И мне! — обрадовался Грин. — Хочешь, стихи прочитаю?

— Читай.

— Только ты смотри не болтай…

— Могила.

Второе стихотворение Грина было вдвое длиннее первого.

За что меня любить —
Мой нос совсем противен.
Но я хочу с тобою говорить
О звездах голубых, о море самом синем.
Ведь у меня в душе горит любовь.
И очень, очень я люблю тебя.
Мне нравится твоя густая бровь.
Я Лиду не забуду никогда.

— Реалистично, — сказал Флит. — Прочти еще раз, только помедленнее.

Грин обрадовался, что стихи понравились, и стал читать с вдохновением. Но Флит то и дело перебивал его и сам повторял строчки стихов.

— Хорошо! — похвалил он опять и пошел на улицу.

От нечего делать Грин повалялся на койке, выпил стакан некипяченой воды, потом решил пойти доказать Морозову, что может работать не хуже его.

У ворот Грин увидел Флита. Захлебываясь от смеха, Флит читал Лиде и Тане его стихи.

Грин повернулся и снова пошел к дачке. Первой его мыслью было — бежать. Подальше, подальше от этого лагеря, от этих благовоспитанных Флитов. Он открыл чемодан. И вдруг ему стало так обидно, что он бросился на кровать и, кусая угол подушки, расплакался. Он слышал, как кто-то вошел в комнату и наклонился над ним.

— Ну хватит, Грин. Прости меня. Я, честное слово, не хотел тебя обидеть.

По голосу Грин узнал Морозова. Он не ответил, но плакать перестал. Морозов постоял немного и осторожно вышел, прикрыв дверь.

Грин быстро разделся и лег в постель.

Обедать он не пошел.

* * *

Укладывались на тихий час. К Грину не приставали. Он лежал, отвернувшись к стене, и притворялся спящим. Пришел Флит.

— Ты что, поэт, голодовку объявил?

Грина так и подбросило. Он налетел на обидчика и хлестал его по щекам, до крови закусив губу. Флит, по-девчачьи выставив руки, пятился к выходу. Грин сделал передышку.

Флит опомнился и оттолкнул его к стене. Теперь они стояли друг против друга и выжидали.

— Ты за что это, Грин, налетел на Андрюшу? — спросил Шиков.

— Он знает.

Грин повернулся к Сашке, и это его погубило: Флит ударил его между бровей. Голова у Грина запрокинулась, и он упал навзничь.

— Ты что? — испугался Флит. — Ребята, я нечаянно.

Он наклонился над Грином. Тот открыл глаза, увидел белое лицо Флита.