Елена Усачева - Большая книга ужасов. Millennium

• Название: Большая книга ужасов. Millennium
• Автор: Елена Усачева
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61596-4

«Месть девочки-призрака»

После того как дух погибшей от несчастной любви девушки начал преследовать отдыхающих, в лагере не стало покоя. Но хуже всего – взрослые не спешили верить рассказам ребят, закрывая глаза на странные происшествия. Оставленные один на один с призраком, подростки решили во что бы то ни стало помешать ему совершить самое страшное…

«Чертова ловушка»

Сначала Ксюха страдала от скуки. Казалось, летом в деревне абсолютно нечего делать. Но потом… Когда все изменилось? После того, как Ксюха познакомилась с Наташей? Или когда не поверила рассказам новой подружки о ведьме и колдуне, которые якобы живут неподалеку? Современная городская девчонка не стала обращать внимания на суеверия… и очень скоро оказалась в самом центре непонятных, пугающих событий. Сонная летняя тишина таила в себе серьезную опасность!

«Смерть за дверью»

«За дверью кто-то стоял. Она знала, чувствовала чужое присутствие. И этот чужой ждал. Ждал, что она сейчас подойдет и распахнет дверь…» Один и тот же кошмар на протяжении уже долгого времени мучает Варю. И поездка на турбазу в горы – развеяться, – похоже, не помогает. Невероятно ужасные сны не прекращаются. Кажется, они происходят наяву! Отличить реальность от кошмара все труднее, ведь, просыпаясь, Варя оказывается во власти настоящего ужаса…

«Не думай о чудовище»

В заброшенном пионерлагере дети случайно обнаружили старый фотоальбом со страшной легендой о Жрагаре – чудовище, которое убивает людей, а затем вселяется в их тела. Монстр умело маскируется, а обнаружить его практически невозможно. Подростки не представляли себе, что с этого момента их жизнь превратится в кошмар, а страх начнет преследовать по пятам.

Кошмар начинается. Призраки открыли охоту…

---

– У него подозрение на перелом, – отрезала Вера Павловна.

– А у Зайцевой вообще нервов нет! – из последних сил сопротивлялась вожатая.

– Зато они есть у остальных. Иди отсюда! Ты еще не знаешь, что творится в твоем отряде. Поспрашивала бы своих, почему они все такие дерганые стали за последнее время.

– Белены объелись, – пробормотала Алена, а сама стала считать.

Зайцева, Кривой… От страха в глазах на мгновение потемнело.

– А третий кто?

– Постников. Вот ты все шутишь, а я бы вообще рекомендовала пригласить его родителей. Очень неуравновешенный мальчик. Пускай в изоляторе пару дней проведет. Успокоительные я ему уже дала.

– Не оставляйте его здесь! – ахнула Алена. – Не оставляйте!

– Это еще что за фокусы? – Вера Павловна разозлилась не на шутку.

– У вас покойница ходит, – зловещим шепотом сообщила вожатая.

Врач замерла. На лице ее отразилось сомнение – а не положить ли и вожатую рядом с детьми? Но вот решение было принято, и брови у врача сурово сдвинулись.

– Иди-ка ты… отдыхать. Нагулялись сегодня! Все! Завтра явишься! Сходили к месту гибели, нарассказывали друг другу страшилок. Да и твои в отряде тоже не печенье пекут. – Вера Павловна сунула руку в карман и достала оттуда довольно внушительный сверток. – Не хотела тебя расстраивать, но ты глянь, чем твои занимаются. И зайди к Кирюше, он тебе все подробно расскажет.

В недрах изолятора послышались крики, кажется, опрокинулся стул, и Вера Павловна захлопнула перед Аленой стеклянные двери своей вотчины. Разговор считался законченным.

Алена глянула на сверток, и ей захотелось присесть – ноги задрожали, мир опасно накренился. У нее в руках был дневник Лены Канашевич и маленькая кукла, сделанная из платка. В грудь и голову куклы были воткнуты иголки. Три года назад такие куколки делали на кружке «очумелых» ручек. Все увезли их домой. Кроме одной.

В памяти все спуталось, стало выстраиваться в цепочку и смешалось уже окончательно. Главное, было непонятно – кто нашел пакет, кому он понадобился и зачем?

Мимо веселым табунком пронеслись гвардейцы, довольные, что на некоторое время избавились от предводителя, спустились подружки-хохотушки, явившие миру свои унылые физиономии.

– Ей из изолятора лучше не выходить, – мрачно сообщила Томочка, а Кузя согласно покивала.

– Завтра видно будет, – прошептала Алена, пряча сверток за спину.

– Ничего завтра уже не будет, – пообещала Миленькая и усмехнулась. Совсем не так, как улыбалась обычно. Она презрительно дернула губой, как когда-то любила делать одна очень мечтательная девочка. Которой больше нет.

Стоило Вере Павловне спуститься на первый этаж, чтобы позвонить в ближайшую больницу и договориться о машине с рентгеновским аппаратом, в палатах поднялся шум.

– Ну что ты несешь, убогий! – тянул Кривой, вольготно развалившись на кровати и закинув пострадавшую ногу на спинку. Заработал он растяжение не в драке, а уже после нее, глупо оступившись на ровном месте. – Я тебе по голове, что ли, слишком сильно стукнул? Совсем крыша уехала? Покойницы ему мерещатся!

Пося пыжился, крепче переплетал руки на груди и даже пытался лечь лицом к стене. Но правый бок у него тоже оказался отбит, поэтому лежать он мог только на спине, а значит, вынужден был внимать всему тому, что ему говорили.

– Ирка, ты слышала! – стучал своими кулачищами в тонкую стену Юрка.

– И слышать не хочу! – орала из своей палаты Зайцева.

Она болтала по телефону и вид имела совсем не больной.

– Да ладно, Аньк, ладно… Я поняла… Не буду выходить. Спать лягу. Да нет тут никаких покойниц! Все тихо. Это рядом палата буйных. Да я сама кого хочешь убью, – жизнерадостно заверила Зайцева, давая отбой.

– Вот! – встрепенулся Пося. – Есть покойница! Она тут три года назад померла, а теперь всем мстит. Особенно тем, кто никого не любит!

– Ну, это ко мне не относится, – завозился на кровати Кривой. – Все, кого я не люблю, уже на том свете. Один ты остался. Да и то, выходит, до ближайшей ночи. Уберешься ты отсюда к своим собратьям, и все вздохнут свободно.

Валька так крепко переплел руки, что мышцы заболели. И он бы, наверное, сросся руками, ногами, впечатался бы в кровать, стал бы загадкой для археологов, если бы в распахнутую створку окна не стукнул камешек.

Внизу стояла бледная Алена и очень решительно упирала руки в бока.

– Вяжите простыни и спускайтесь вниз! – приказала она.

– А я больной! – радостно гыкнул Кривой.

– К утру еще и мертвым будешь! – разъярилась вожатая. – До ночи вам надо оттуда убраться! – Она глянула направо-налево. – После ужина все пойдут в кино, а вы вылезете через окно и вернетесь в отряд. Это понятно?

– Никуда я не пойду! – еще сильнее перегнулся через подоконник Юрка. – Нам с Иркой и здесь хорошо.

Он взглянул на свесившуюся из соседнего окна Зайцеву. Королева красоты не удостоила его ответным взглядом. Наоборот, занавесилась ширмой из волос. И уж какие она там рожи корчила, видно было только Алене.

– Я пойду! – заторопился Валька. – Она появится, да?

Аленины глаза потемнели.

– Уходите все вместе! Увидите Кабанова, в шею его гоните в отряд!

– О! С нами Кабанчик! – сполз с подоконника Кривой. – Нормально!

Он снова плюхнулся на кровать и блаженно зажмурился.

– И держитесь подальше от Миленькой.

– Это она пускай подальше держится, – пробормотала Ирка.

– Ты не спорь, – гаркнула Алена, и подслушивающий их разговор Пося тоже сполз с подоконника. Попадать под горячую руку вожатой не хотелось. Вставая, он даже окно прикрыл. Ну их, со своими секретами.

Кривой на соседней койке завозился. Валька вздохнул. Нигде он не был свободен – ни здесь, ни в отряде. Как же ему хотелось домой. Сесть за стол, написать какую-нибудь зубодробильную историю, где вывести всех в глупом виде.

– Что ты там говорил про покойницу? – улыбнулась Вальке своей самой очаровательной улыбкой Зайцева, отчего Постников вздрогнул, закрываясь от нее подушкой. – Пойдем ко мне, расскажешь.

– Э! Куда! – приподнялся Кривой, пропустивший как Иркин приход в палату, так и ее уход. – Без меня?

Ирка застыла в дверном проеме, прижалась телом к дверному косяку. Движение получилось не очень естественным. Где-то когда-то в каком-то кино она видела, что героини, когда хотели привлечь внимание, поступали точно так же. Герои после этого движения обычно теряли волю и на все соглашались.

– А ты здесь побудь, поболей немного, – ласково разрешила она.

И провела рукой по пластику дверного короба. Кривой сглотнул, поддаваясь магии жеста, и остался на месте. Пося с готовностью помчался к Ирке.

Глава девятая Танец смерти

Солнце неуверенно клонилось к закату. Лагерь притих – в клубе показывали фильм «Профессионал», старую французскую ленту с Бельмондо. Удивительно – смотреть детектив собрались все, даже малыши, они притихшими птенчиками сидели на первых рядах. Печальная музыка Эннио Марриконе плыла над взлохмаченными головами, выбивала из девичьих глаз слезу – сразу было понятно, что добром эта история не кончится, что главного героя убьют, подло, в спину, и от этого его искренняя улыбка, широкое доброе лицо заранее представлялись в трагическом свете.

Под окнами изолятора защелкал соловей, наконец-то дождавшийся покоя. Он самозабвенно запрокидывал голову, закатывал глазки, хохолок топорщился, зобик раздувался. Солнце, подталкиваемое его трелями, тянуло лучи к горизонту. Июльский день долог, вечер тянулся бесконечно.

Кривой задремал. Ему снился поход. Он шел впереди, легко и уверенно. В леске, за редкими березками, темнел памятник – это было место гибели Гагарина, об этом все знали. Юрка хотел добежать до него первым. Он рванул. Ноги сначала весело понесли его вперед. Он бежал и бежал, пока не почувствовал, что завяз, забух, что ноги месят пустоту на одном месте. Вокруг никого. Все там, около памятника. Последний рывок. Сердце колотится. Он уже не бежал, а падал. Поднял голову, чтобы крикнуть, и увидел, как из-за редких березок вышел сам Гагарин. Первый космонавт улыбался ему своей знаменитой улыбкой. Шел. Улыбался. Шел, но при этом оставался около березок. Улыбался. И в этой улыбке уже не было ничего доброго. Застывший оскал. Трава под сапогами космонавта хрустнула.

Хруст разбудил Юрку. В палате кто-то был. Кто-то ходил, поскрипывая плохо закрепленным линолеумом на полу. Шаги четко прозвучали мимо Юркиной кровати. Кто-то крутанулся на пятке – скрипнула резина о резину.

Кривой заметил, что не дышит, и громко втянул воздух, чтобы вернуть себе чувство реальности. На улице еще было светло. В распахнутом окне надрывался соловей. Все было нормально.

Трыкнул линолеум. Шаги прервались. Скрипнула кровать. Кто-то сел на пустую койку Постникова. Только сейчас Кривой понял, что Вальки нет. Он как ушел сколько-то часов назад к Зайцевой в палату, так и не вернулся. Юрка не мог отвести глаз от ямки, что образовалась от присевшего невидимого тела.