Николай Далекий - Охота на тигра

• Название: Охота на тигра
• Автор: Николай Далекий
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: О войне
• Год: 1974

Повесть о тщательной подготовке и побеге военнопленных из гитлеровского лагеря…

---

Что будет делать мастер Хопф? Мастер Хопф, поговорив с танкистом-механиком, направляется к бригаде, ремонтирующей Т-3, и с довольным видом что-то сообщает мастеру этой бригады. Он оповещает о чем-то приятном и других своих коллег. Похоже, что в конторе организуется малый сабантуй. Конечно! Гитлеровцы собираются отпраздновать окончание ремонта «тигра». Лучше не придумаешь!

Возле танка двое. Водитель лезет в свой люк, запускает мотор. Собирается ехать куда-то? Нет, часовые у ворот не проявляют намерения убрать ежи. Просто водитель и механик решили еще раз опробовать на разных режимах мотор. Пожалуйста, не возбраняется, мотор должен работать надежно...

И вдруг кто-то бьет Полудневого по лицу. Перед ним взбешенный мастер Рильке. Ага, мастер Рильке дважды окликал, подзывал к себе ремонтного рабочего жетон № 28, а жетон № 28 в это время глазел по сторонам, увлекался чем-то посторонним и не слышал приказа мастера. Черт знает что! За жетоном № 28 это замечается не впервые... Рильке кричит, бьет еще раз по лицу пленного, а «провинившийся», лейтенант советских танковых войск Роман Полудневый, стоит перед мерзким гитлеровцем, вытянув руки по швам. Он вынесет это испытание... Он будет стоять так, если даже мастер Рильке превратит его лицо в кровавое месиво. Он должен вытерпеть.

И Полудневый вытерпел, удержал себя, не заехал тяжелым ключом в ненавистную морду гитлеровца. Молодец, лейтенант Полудневый!

Слегка успокоившись, Рильке втолковывает пленным, что после замены неисправных катков они должны будут подтащить к танку траки, уложить их на земле под катками и соединить в гусеницу. Чтобы к его возвращению эта работа была закончена. Роман ест глазами начальство. Он воплощение покорности и послушания. Будет сделано, господин Рильке! Слово мастера есть закон!

Рильке скрывается в дверях конторы. Полудневый медленным движением вытирает тыльной стороной ладони кровь на губах и, будто бы он не совсем верно истолковал приказ мастера, хватает крюк, устремляется к воротам, где сложены в штабеля траки.

— Куда ты? — кричат ему пленные из его бригады. — Сперва нужно заменить еще два катка.

Полудневый точно не слышит. Он идет-ковыляет мимо «тигра», даже не поворачивая головы в ту сторону, но боковым зрением видит, что у танка по-прежнему дежурят двое: водитель — в открытом люке видно его сосредоточенное лицо, — прислушивающийся к работе мотора, и механик, который стоит перед люком, кричит что-то водителю, показывает на пальцах. Если бы отошел в сторонку этот толстяк, если бы вылез на минутку водитель...

В сознании рисуется такая соблазнительная картина: «тигр», заправленный горючим, загруженный боеприпасами и трехдневным сухим пайком для танкистов, покинули на несколько минут все члены экипажа, люки гостеприимно открыты, мотор работает. Садись и кати! Но Полудневый знает, такая идеальная ситуация вряд ли когда-либо может возникнуть. Нужно довольствоваться тем, что есть, лучшего случая не будет. Давай, Ромка, начинай, ставь на карту все, что есть у тебя и у твоих друзей.

И Полудневый, найдя глазами Шевелева, подает ему знак команду: «Делай, как я!»

В руках у Полудневого длинный тонкий крюк. Трак-звено танковой гусеницы — тяжел. Нести его на руках, передвигать по земле, направляя и подгоняя к другим тракам, неудобно. Кто-то из немецких мастеров предложил использовать для этой цели длинные крюки из толстой стальной проволоки с загнутым и слегка заостренным концом. Прихватил пленный крюком трак и тащит его, как салазки. Этим же крюком, не нагибаясь лишний раз, можно довернуть трак, подтянуть, точно сомкнуть с другим. Это не только облегчало, но и ускоряло работу.

Полудневый тащит подхваченный крюком трак. Навстречу ему с таким же крюком идет к штабелям Шевелев. Их пути пересеклись невдалеке от «тигра», один оказался левее танка, другой — правее. Полудневый одобрительно кивает головой: маневр правильный, здесь-то они и будут встречаться, это исходный рубеж для нападения.

Роман подтаскивает трак к своему танку и, не обращая внимания на недовольное бурчание, упреки товарищей по бригаде, сменяющих катки, поворачивается, чтобы идти за новым траком, и не может поверить своим глазам — танкист-механик шествует к чистенькой деревянной будочке с надписью на русском языке: «Только для немцев».

А Шевелев уже тащит трак от ворот.

А последние два мастера скрываются в дверях конторы.

Только часовые на воротах.

И тот, что в «гнезде» над крышей.

И бледное лицо девушки-кладовщицы в окне...

Вот он, долгожданный шанс, другого такого не будет. Действовать. Немая команда Шевелеву: «Делай, как я! Делай, как я!»

Пока ничего особенного: два пленных с невозмутимым видом, даже не глядя в сторону «тигра», идут навстречу. Один тащит на крюке трак, другой — с разбитыми, опухшими губами — волочит по земле такой же блестящий тонкий крюк, идет за траком. Они работают, они выполняют приказ мастера...

Приближаются друг к другу.

— Держи крепче крюк, — еще издали негромко и как можно спокойнее говорит Полудневый. — Вытащим гада.

Неожиданно движения двух пленных становятся быстрыми, плавными, слаженными и даже изящными. Они будто выполняют сцену из какого-то балета. Шевелевым брошен трак, точно сам он соскочил с крюка, Полудневый делает на одной ноге поворот. Оба они оказываются рядом. Четыре стремительных, скользящих, бесшумных шага к танку — и они перед открытым люком, из которого выглядывает лицо водителя, еще не успевшего ни удивиться, ни испугаться. Внезапный одновременный выпад, точно при фехтовании рапирами, и два тонких блестящих крюка, как две стальные змеи, влетают в открытый люк.

Крюк Шевелева сразу же зацепил хорошо, «с мясом», а крюк Полудневого скользит по коже куртки. Роман дважды дергает им, и, наконец, «подсечка» удается. Но мгновение упущено, гитлеровец успевает упереться руками о края люка, опешив от неожиданности, он все же сопротивляется яростно, молча, изо всех сил.

— Пету-ух!! — кричит Полудневый.

Петухов уже возле них, хватает своей длинной рукой водителя за шиворот, и гитлеровец вылетает из люка, как торпеда, шлепается упитанным телом на твердую, утрамбованную землю.

Только тут из его горла вырывается отчаянный крик, но Петухов коротким ударом ноги загоняет в его открытую пасть почти половину деревянной подошвы своего ботинка, и крик сменяется хрипом, бульканием.

Полудневый уже на месте водителя, закрывает дверцу люка. Иван Степанович утонул в люке башни. Петухов бросается вслед за ним, но в спешке вместо того, чтобы опустить в люк обе ноги сразу, сунул сперва левую, а правая оказалась вверху возле головы. Он дергает ее вниз, но в таком положении человеку, не имеющему навыка циркового акробата, не так-то легко проникнуть в танк через узкую горловину люка.

Уже поднялся шум, уже к «тигру» бежали часовой от ворот и выскочивший из будочки танкист-механик, уже кто-то из мастеров появился на крыльце конторы, уже Полудневый начал сдавать машину назад, а голова Петуха и его нога, обутая в ботинок с огромной, окровавленной деревянной подошвой, все еще не могли скрыться в люке. Петуху помог Иван Степанович, он дернул его изо всех сил вниз, и тот проскочил через горловину. Но в люке уже показалась рука с пистолетом, хлопнул выстрел, пуля звякнула о металл. Петух все же успел схватиться за рукоятку закрывающего устройства и потянул ее вниз, в сторону. Однако люк не закрывался полностью.

Полудневый не терял времени. Задний ход. Стоп! Передний. Танк рванул вперед. Вовремя — по смотровой щели выпустили очередь из автомата, но, к счастью, пули пошли косо, только защелкали по броне. И какая-то фигура отскочила в сторону. Часовой...

Ни одной секунды промедления. На ходу нужно сделать два небольших поворота: первый сейчас же, чтобы вывести танк ближе к конторе, второй — влево, чтобы точно нацелиться на крылечко и не задеть ежа. «Тигр» хорошо слушался рук Полудневого; забегающая гусеница мягко завернула машину к дому. Теперь строго на крыльцо. Успеет ли он сделать разгон, чтобы толкнуть домик по-настоящему? Так, все идет хорошо. Разгон... А позади наверху какая-то непонятная возня. Не оглядываться. Пусть Шевелев и Петух сами управляются. Что там у них?

Толстяк-механик, кисть правой руки которого была зажата крышкой люка, орал, как недорезанная свинья, пальцы его давно разжались и выпустили пистолет, однако Петух, ухватившись обеими руками за рукоятку крышки, тянул ее вниз, так и не понимая, почему не может загнать закрывающую скобу в гнездо. В это время Иван Степанович, помня наказ Полудневого, торопливо вращал ручку поворотного устройства, поворачивая башню так, чтобы длинный хобот пушки оказался над кормой танка и не помешал таранить стену.

Люба стояла у окна, судорожно хватая ртом воздух. Все, что произошло на площадке готовности за несколько последних секунд, разыгралось на ее глазах. Она стала свидетельницей чуда — танк оказался в руках трех отчаянно храбрых пленных. Любу переполняло чувство радости и гордости: она, слабая и беспомощная девчонка, была причастна к этому подвигу, стояла у его истоков.