Аннет Клоу - Колдовское наваждение

• Название: Колдовское наваждение
• Автор: Аннет Клоу
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006

История любви Патриции и Эмиля разворачивается на фоне полыхающей в Соединенных Штатах гражданской войны. Счастье, благополучие и сама жизнь влюбленных поставлены на карту, и отстоять их они могут только вместе…

---

Патриция, сидевшая за столом, вздрогнула от хлопанья двери и, подняв глаза, замерла. Перед ней стоял Эмиль. Он был похож на бандита с большой дороги. Патриции стало страшно.

— Почему ты не сказала мне о Гримсхау? — спросил он.

Патриция выдохнула:

— Гримсхау?

— Да, про Гримсхау. Твой немец-любовник дал мне знать, что он к тебе приставал. Или он солгал мне?

— Генрих Миллер — не мой любовник! — ответила Патриция, и Эмиль почувствовал, как она стала закипать от гнева. — А что касается Гримсхау, то тебя это не касается.

Эмиль в изумлении посмотрел на нее.

— Как не касается? Ты не забыла, что я твой муж?

— Нет! Это ты забыл, что ты мой муж, и я не вижу смысла обращаться к тебе за помощью. Ты бы только стал насмехаться, как ты это обычно делал. Эмиль, ты давно не рассматриваешь меня как свою жену и не считаешься с нашим браком!

— Я не считаюсь с нашим браком? Это ты не считаешься с ним. Живешь отдельно и все время проводишь в этом дурацком магазине. Это ты ведешь себя так, как будто у тебя нет ни сына, ни мужа! Это ты хочешь развестись. И можешь выходить замуж за этого Миллера. Это…

— Постой! — гневно перебила его Патриция. — Это ты бросил меня и уехал в «Белль Терр», так и не попросив меня поехать с тобой. Что мне оставалось делать? Бежать за тобой как верная собачка?! Я так не могу, поверь мне. Это у тебя есть любовница, а не у меня. Как ты смеешь упрекать меня в неверности, когда сам завел роман с женой моего брата? А помнишь, когда ты привел в наш дом проститутку, чтобы она утешила тебя?

— К черту упреки! Я мужчина, а не статуя. Мне нужно расслабиться, — ревел Эмиль.

— Расслабиться? Эмиль, ты когда-нибудь думал обо мне? Я месяцами ждала тебя, а ты оставил меня, поверив на слово Фрэнсис, поверив тому бреду, что она рассказала обо мне. Вот уже три года, как ты не соблаговолишь подойти ко мне. А о моих желаниях ты не подумал? А мне не нужно расслабиться? Ты думаешь, я не хочу, чтобы ты дотронулся до меня, не хочу, чтобы поцеловал?

Ошеломленный ее словами, Эмиль стремглав бросился к ней, сжал в своих объятиях и стал страстно целовать. Патриция обхватила его руками за шею, и в этот момент Эмиль повалил ее навзничь на ее рабочий стол и придавил ее всем своим телом. Одной рукой он приподнял тяжелые юбки ее платья и стал нежно ласкать ее. Стон вырвался из груди у Эмиля, когда он прикоснулся к ее стройным бедрам.

Сгорающий от страстного желания, Эмиль стал лихорадочно снимать свою одежду… и завладел ею прямо тут же на столе.

У Патриции перехватило дыхание. Как прекрасно было снова ощущать его… Ее тело полыхало огнем. Она вся изогнулась под ним, и волна удовольствия прокатилась по ней. Ее объятия довели его до экстаза, и, издав хриплый крик, он, обессилевший, упал на нее. Как раз в этот момент Патриция пришла в себя, и ей стало ясно, в каком глупом положении она оказалась — взятая как проститутка быстро и наспех, наполовину раздетая, на столе и с незапертой дверью! А что если кто-нибудь из сотрудников войдет? И тут же ей на память пришла Бекки Олдвэй.

Она оттолкнула его от себя и прошипела:

— Уходи! Ты врываешься сюда и берешь меня как проститутку. Ты действуешь как самый примитивный дикарь!

Эмиль вздохнул, осознавая только сейчас, что произошло между ними. Он опять не сдержался, он опять взял ее насильно, он опять безобразно обошелся с ней. Он совсем обезумел от так долго сдерживаемого желания.

Эмиль так сожалел о том, что случилось, что даже не вспомнил, как вела себя Патриция в минуты их близости, не заметил, что она, хоть и злилась, но не слишком.

Он, избегая ее взгляда, стал приводить себя в порядок, бормоча слова извинения:

— Прости меня, Патриция. Разведись со мной. Я действительно изменил тебе с Бекки и готов это признать на суде, — произнес Эмиль и, не посмотрев на нее, вышел из кабинета.

Он быстро прошел через магазин к выходу на улицу и вскочил на свою лошадь. Но, кроме раскаяния, он не мог не признаться себе, что во всем его теле была приятная легкость! Почему ни одна женщина так не желанна ему, как Патриция? И зачем он взял ее с такой поспешной жадностью?

Эмиль направил лошадь в «Белль Терр». Все время, пока он ехал домой, он вспоминал, как они встретились, как сразу вспыхнула между ними любовь. Боже! Он бы все сейчас отдал на свете, чтобы она была с ним!

* * *

А Патриция, все еще ошеломленная, сидела у себя в кабинете и тоже вспоминала, что случилось.

Когда он овладел ею, она поверила, что он, наконец-то, вернулся к ней. И зачем она стала так кричать на него? Она ведь только хотела, чтобы он извинился за связь с Бекки. Она ведь так хотела, чтобы он попросил ее приехать в «Белль Терр» жить вместе! О, эта ее отвратительная гордость! И зачем она выгнала его прочь! А вдруг он и не собирался быть с ней вместе? Все, что ему было нужно, так это унизить ее в последний раз и развестись с ней!

Окончательно расстроившись, Патриция встала и отправилась домой.

Отказавшись от ужина, она сразу же поднялась к себе в спальню. Ей было так скверно, что она не хотела ни есть, ни спать. Она уселась в кресло и сидела, уставившись в одну точку, пока за окном стало совсем темно. Тогда она позвонила и вызвала горничную. На вызов быстро пришла Мэй и помогла ей раздеться.

В это время Патриция заметила на туалетном столике возле кровати стопку перевязанных вместе писем. Почерк на конвертах был таким знакомым, и ее сердце бешено заколотилось.

— Мэй, откуда это здесь очутилось? — спросила она у служанки.

— Это я их сюда положила, миссис Патриция. Их принес для вас мистер Миллер. А ему отдал их в Бостоне отец полковника, который попросил передать вам эти письма. Это письма полковника к вам, все те письма, что не дошли до вас.

— Да, я поняла, — сказала Патриция и развязала стопку. — Спасибо, Мэй, ты свободна.

Как только Мэй закрыла за собой дверь, Патриция поспешила к креслу и раскрыла письмо, лежавшее сверху.

«Любимая моя Патриция!

Если бы ты знала, как мне было мучительно тяжело, когда мы расстались. По ночам я мечтаю о тебе и просыпаюсь от желания быть рядом с тобой. Ты самая прекрасная, самая нежная! Одному Богу известно, какую страсть и любовь ты зажгла в моем сердце!

…если бы только я мог быть рядом с тобой и поддержать тебя, когда родится наш ребенок, хотя я, возможно, сошел бы с ума, увидев, как ты мучаешься. Я постоянно думаю и беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, береги себя и нашего ребенка!

…сегодня я вспоминал, как мы плыли с тобой на корабле. Это было самое прекрасное время в моей жизни. Ты помнишь те удивительные ночи, когда мы стояли с тобой на палубе и смотрели на небо, и было ощущение, что мы летим вдвоем в бесконечном звездном пространстве? А помнишь, как хорошо мы говорили с тобой? Никогда и ни с кем в своей жизни я не говорил так откровенно с полной уверенностью быть понятым до конца.

…с тех пор, как я себя помню, меня постоянно преследовали воспоминания о моей матери. Ее постыдное поведение доводило меня до безумия, и я ненавидел ее, но и отца тоже — за его ханжество. И только сейчас, в твоих объятиях, я, наконец-то, обрел покой. Я знаю, что без тебя пропаду совсем. Патриция, родная моя, только не покидай меня! Самое большое счастье, дарованное мне Богом, — это ты. Мой ангел, береги себя!»

* * *

Патриция подняла голову. Слезы струились по ее лицу. Это письмо было таким нежным, любящим, искренним… Боже! Какое счастье у нее украли! И так безжалостно! За что?

Она продолжила чтение дальше. В последующих письмах он был так же нежен, так же писал о своей любви, но потом пошли письма полные вопросов, полные упреков, полные отчаяния. И через все письма проходила красной нитью тема большой любви к ней.

Патриция и не догадывалась, насколько сильным было его чувство. Неудивительно поэтому, что он так горевал и не доверял ей, даже после того, как раскрылось коварство Фрэнсис.

Патриция поняла, что, перенеся в детстве и отрочестве страдания, связанные с матерью, он все свои надежды связывал с ней, но он страшно боялся, что она станет вести себя, как Талиссия. Он боялся ошибки, он боялся поверить ей, он боялся допустить ее в свой неустойчивый внутренний мир.

Только теперь Патриция смогла по-настоящему объяснить для себя и его желание смерти и то, почему он так сопротивлялся ее попыткам заставить его выползти из своей скорлупы и упражняться. Теперь стало понятным и его желание жить раздельно.

Когда она заставила его лечиться и дело пошло на лад, он не хотел оставаться зависимым от нее и искал свое место в обществе.

И только теперь ей стало ясно, как сильно Эмиль любил ее. Сейчас Патриция это твердо знала. И совсем неважно было, как он разговаривал с ней в последнее время. Любовь, так ярко выраженная в его письмах, не могла умереть. Ей нужно проявить терпение и настойчивость, которую она вкладывала в его лечение.