Александр Белый - Славия. Паруса над океаном (СИ)

• Название: Славия. Паруса над океаном (СИ)
• Автор: Александр Белый
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1464-2

Эскадра молодого князя Каширского и его армия вторжения готовы к экспансии в неведомые дикие земли Южной Африки и западного побережья Северной Америки. На корабли грузятся крестьяне-переселенцы из царства Московского и Запорожья, а также бывшие рабы из захваченной и разграбленной столицы магрибских пиратов.

И вот над водами трех океанов летит караван изумрудных парусов. Путь наших героев будет нелегок, их ожидают шторма и тайфуны, морские бои и абордажи, кровавое противостояние с африканскими чернокожими каннибалами и американскими краснокожими дикарями. Но с помощью доброго слова и револьвера им удастся заложить фундамент новой державы. Княжество Славия наконец займет свое место под солнцем.

---

Штурмовая пушка свою задачу выполнила до конца, так как из-под затвора пошел прорыв пороховых газов, и по двенадцати оставшимся на площади домам, выстрелили всего по два раза. Однако, серьезного сопротивления нам больше нигде не оказали, и мы их зачистили буквально минут за сорок.

Адреналин бурлил в крови, молодой организм тянуло еще куда-то бежать, стрелять и колоть шпагой но, увидев спокойно спускающегося с парадной лестницы дворца Данко, взял себя в руки и стал успокаиваться.

— Лейтенант, — повернулся к Козельскому, — по два капральства в каждый захваченный дом, пусть разыскивают деньги и собирают к отправке ценное имущество. И всех молодых женщин тоже. А стрелков — на крыши, твоя задача — держать под контролем подходы. Пулеметы сейчас тоже снимем с балкона и передадим тебе, расставь их на направлениях обоих подъездов к площади.

— Докладывай! — сказал уверенно подошедшему, и вытянувшемся Данко.

— Сир! Дворец наместника султана полностью в наших руках. Сам Кемаль ад Дин закрыт в комнате под охраной капральства, с его казначеем сейчас ведется работа, а начальник стражи и остальные вельможи, а так же воины, два купца, слуги и рабы посажены в холодную. Во время боя потерял убитыми двоих бойцов.

— Понятно, веди нас с майором во дворец, там все расскажешь подробнее.

Ступеньки лестницы, пол коридора и приемного зала были выложены из мрамора светло-бежевого цвета, поэтому, частые пятна крови на нем были отчетливо видны. Но трупов и раненных нигде не наблюдалось.

— Когда нас местные гвардейцы привели сюда, и мы вошли в зал, то здесь сидел наместник и целая куча народа, — начал он рассказывать.

— Собрались посмотреть на принца и на подарки, — высказал свое предположение.

— Это точно. Так вот, мы вошли, поставили сундуки с оружием на пол и с минутку осмотрелись. Потом я подал команду, мы вытащили револьверы и стали работать. Бузько все время кричал что-то типа: «ложитесь, падайте, умрут все, кто будет стоять». Двадцать восемь человек из них категорически падать не захотели и схватились за оружие, пришлось расстрелять в упор. Только лучника на балюстраде не заметили, — он указал на небольшой балкончик, под которым на возвышенности стояло большое мягкое кресло, — он-то гад, Петру и Ивану стрелы засадил прямо в глаз. Больше никому не успел, мы его шинковали свинцом до тех пор, пока он вместе с луком внутрь зала не вывалился. Тех, кто пожелал сохранить свою жизнь, обыскали, повязали и определили по камерам. Туда же согнали и всю обслугу, правда, баб не трогали, но капральство у женской половины в караул поставил. А наместника держим вон там, — он кивнул на одну из дверей, находящихся за спинкой большого кресла, — Да! В холодной сидят пятеро пленных, три испанца и два португальца, выкупа ожидают. Видно, что это дворяне, и совсем не простые. Среди испанцев есть священник.

— Странно, мусульмане обычно ни католических, ни православных священников не трогают, отпускают их на все четыре стороны. Но ничего, разберемся, скажи, пускай их приведут сюда. Только не надо излишне маячить с нашими винтовками, пусть вытащат из ящиков, и вооружатся барабанными мушкетами и пистолями, которые мы заказывали в Малаге. И нам пистоли пусть принесут!

— Я сейчас сам принесу, — сказал Полищук и через две минуты притащил три шестизарядных пистоля, которые мы демонстративно заткнули за пояса.

— Товарищ капитан! — в зал влетел взволнованный сержант Бузько, но увидев меня, поправился, — Сир! Открыли сокровищницу!

— Пойдем, посмотрим! — кивнул офицерам и направился в коридор, вслед за сержантом.

В общем, Данко обеспечил охрану дворца неплохо. И в коридоре, и на каждом углу в пределах прямой видимости, и в каждом помещении, через которые мы проходили, в карауле стояли, как минимум, два бойца. Мы вошли в комнату, которая оказалась кабинетом наместника. Здесь было двое внутренних дверей, одна из которых вела в спальню, а вторая — в небольшое подвальное помещение, ярко освещенное десятком масляных ламп.

В окружении трех бойцов, здесь стоял невысокий толстый человек, с огромной чалмой на голове и присохшей кровью на, видимо совсем недавно искривленном, тонком носе. Его бледное лицо было густо укрыто бисеринками пота, а с выпуклых глаз, украшенных разводами синяков, текли слезы.

— Смирно! — Крикнул Бузько, забежавший в комнату первым, и показал рукой на раскрытые сундуки, — Вот! Смотрите, сир, а этот глупый остолоп все время говорил: «Казна пуста! Казна пуста!».

Действительно, казна Агадира пустой не была. Пять больших сундуков были набиты различными медными монетами доверху, а шестой — до половины. Три точно таких же сундука были заполнены серебром, два под самую крышку, а третий — где-то на четверть. А в углу стояли семь маленьких сундучков, заполненных золотыми монетами. Несмотря на то, что емкость их не превышала полуведра, золота в них было насыпано не менее, чем килограмм по семьдесят. Кроме этого, на полках лежало много разного дорогого оружия, а на небольшом столике в шести деревянных шкатулках — различные ювелирные изделия и отдельно драгоценные камни: белые алмазы, зеленые изумруды, красные рубины, синие сапфиры, а так же, целая шкатулка жемчуга.

— Ты казначей? — спросил у него по-турецки.

— Да, великий паша, — тихо пропищал он и дважды низко поклонился.

— Сколько здесь денег?

— В переводе на серебро — восемьсот двадцать одна тысяча. Оружие и драгоценные камни ювелирами оценены в сто девяносто девять тысяч.

— Неплохое начинание, — кивнул головой и, вдруг, вспомнил об арестантах, — А скажи, казначей, в подвале сидят пять пленных дворян, кто они?

— В одной, великий паша, сидит граф Марко де Вальядо, сын и наследник герцога Леонского[17] с секретарем и духовником, а во второй — дворяне из Португалии, братья Мотинью.

— И во сколько вы оценили выкуп этих господ?

— Португальцев за десять тысяч серебром, а за наследника герцога — двести пятьдесят тысяч, — казначей немного помолчал, затем, добавил, — Золотом.

— Да, твой хозяин на мелочи не разменивается. Это фактически чуть больше миллиона серебром, — повернулся к нему спиной, прошелся мимо стеллажей, осмотрел богато инкрустированную шпагу с булатным клинком и золотые изделия в шкатулках. Прямо сверху одной из них увидел большой золотой католический крест на цепи, изготовленной из золотых пластинок, инкрустированных изумрудами. Взял его в руки и показал казначею, — А это где взяли?

— Так у графского духовника и взяли, великий паша.

Да, непростой духовник. Ну не может быть таких регалий у обычного священника.

— А графского оружия, случайно, здесь нет?

— Так шпага, которую вы только что держали в руках, оно и есть.

— Сержант, — обратился к Бузько, — этот крест и шпагу я заберу, а сейчас закрывай здесь все и выставляй караул. Грузиться будем завтра, перед самым отправлением.

— Есть! А… с этим остолопом, что делать?

— Как что? Разрешаю погостить у него дома, и повторить процедуру, — взглянув в переполненные ужасом глаза казначея (неужели он понял нашу новославянскую речь?), добавил по-турецки, — И если будет вести себя правильно, то пусть живет, а если нет, то…

— Благодарю! Благодарю, великий паша, — он часто-часто стал кланяться, — Я буду вести себя правильно.

Когда мы вернулись обратно в зал, то в двери столкнулись с только что прибывшим из нижнего города капитаном Лигачевым.

— Ситуация в настоящее время более-менее стабилизировалась, живых пиратов нигде не наблюдаем, а если где они и есть, то сильно прячутся, гады, — докладывал он, — Обе дороги, ведущие к городу, перекрыл секретами, не более чем час назад захватили караван с хлопком и верблюжьей шерстью. Дальше, в нижнем городе рабам организовали питание, и к каждой их группе подходил лично, целовал крест, что отпустим на свободу всех желающих, до единого человека. Правда, на волю рвутся только галерники и кандальные рабы из бараков, это чуть больше двух тысяч бывших моряков и мастеровых. А остальные здесь уже привыкли, бродят по городу свободно, и уезжать никуда не хотят. Вот их мы сейчас сгоняем и ставим на погрузку.

— Что грузить будете?

— Ну, Сорокопуд с Черкесом лучше знают, но там, на складах есть разные хлопковые и шелковые ткани, железо, медь, молотый перец, соль, пшеница, гречка, кукуруза, сушеные финики, курага и орехи какие-то. Еще купеческие корабли чем-то полностью загруженные. А наши ребята-мастера разбарахоливают какие-то мастерские.

— А сколько годных к плаванью кораблей, не знаешь?

— Дуга говорит, что кроме наших четверых, которые останутся здесь, девять будем грузить, и еще двенадцать трофейных шебек и семь купеческих шхун. А еще можно, говорит, четыре подгоревших шхуны отремонтировать дня за три-четыре. Но все равно, добра на складах столько, что даже если грузить все эти корабли, то нужно сделать не меньше пяти рейсов.