Артур Макаров - Ольга и Константин

• Название: Ольга и Константин
• Автор: Артур Макаров
• Издательство: Госкино СССР
• Жанр: Сценарии
• Год: 1982

---

И села напротив, используя возможность вдосталь поглядеть на него.

Сын допил молоко, отодвинул кружку.

— У-уф, набулился! Я, мам, может, и не скоро приду.

— Ты опять на речку теперь?

— Ага. Вода те-оплая, будем раков ловить.

— Ну иди. — Ольга вздохнула. — А я и не помню, когда последний раз купалась.

— Так и чего? Словно мешает кто.

— Дела и мешают. Сейчас к телятам надо, после погляжу, как силос закладывают, и дома еще много успеть надо.

Володя смял хлебный скатыш, взглянул па нее исподлобья.

— Мам, а чего ты одна живешь? Вышла б замуж.

— За-амуж? — опешила Ольга. — Да что это ты, сынок… И за кого мне?

— Да хоть за Костю, соседа нашего… Он мужик хороший и к тебе неровно дышит, я вижу.

— И чего это ты видишь-то? — рассердилась она. — Ишь, свахарь нашелся… Марш по своим делам, а в мои нечего куцый нос совать! Нужен мне твой Костя!

— Ну и живи, как хочешь, — охотно двинулся к двери подросток. — А сосед у нас будь-будь, за ним, знаешь, как городские вьются? Такой не заржавеет.

И выскочив в сени, скоро спрыгнул с крыльца, мелькнул за окном.

Ольга встала, начала прибирать посуду, но вдруг брякнула миской о стол, подойдя к окну, прислонилась лбом к раме, так и застыла, задумавшись.

У реки, по заливной луговине разбрелись все, кто участвовал в сенокосе.

Правда, теперь, когда время подошло к полудню, многие собирались на роздых в тени кустов, переждать самый зной и отобедать. А подростки и ребятня поменьше плескались в реке.

Чуть поодаль от купавшихся, на мелевых перекатах, Володя Морозов и Константин Гогуадзе ловили раков. У одного это выходило споро и ловко, другой обнаруживал полное незнание немудрящей охоты, возмущался досадливо:

— У-уй, какие хитрые эти раки! Глаза шевелит туда, а бежит совсем в другую сторону… Ты почему его хвост шеей зовешь? Нет у него шеи, я не знаю, за что хватать!

— Ты спереди не лезь, как раз пальцы отхватит! — смеялся Володя, а в его руке удивленно шевелил усами большой коричневый рак. — Давай ведро, я этого к остальным кину.

Собравшись под ветвями раскидистого ивняка, деревенские бабы наблюдали, их возню, и Настасья Тихомолова заметила:

— А видать, приладился малец к новому хозяину, сдружилися… Привалило Ольге счастье такого мужика отыскать: работящий, крепкий и на других не глядит. А всей кормежки ему — травы в огороде нарвать.

— Что-о ты? — изумилась Варвара Мохова. — Травы?

— Ага, сама видела. Захожу к ним, да и сунулась в другую половину… А он сидит и от петрушки ботву жуеть! Завтракает, стало быть.

— Это ж надо! И верно, с таким заботы никакой… А пьеть?

— На работах — в рот не берет! А работает полные сутки. Я ж говорю — счастье ей за что-то, бесстыднице.

— И чего ты Ольгу лаешь? — сердито привстала Вера Сырцова. — Да она с Николаем таких мук приняла, что ее за то в святые записывать можно! И баба-бабой, того не отымешь, по долу и счастье.

— Оно, может, и так, — усмехнулась Мохова, — а гляди: от мальца отстал и к городским ладится.

Константин, и верно, подошел к двум сгребающим скошенную трапу девушкам, подняв оставленную кем-то косу, взмахнул ею раз и другой.

Первые взмахи удались короткими и неловкими, к тому же он как бы запинался, переступая… Но раз от разу движения рук и корпуса становились свободней и шире, им сопутствовал звучный хруст срезаемых стеблей, а шаг косца сделался легким и размеренным.

— Помню, а? — с радостным удивлением сказал себе Константин. — Умею еще… Уме-ею! Уме-ею!

И пошел, и пошел, углубляясь в массив нетронутых, плотно поднявшихся трав, и они склонялись, дружно никли перед ним.

— Ишь, как озверел мужик…

— В охотку пошло, видать, соскучился по этому делу.

— А он черный-черный, подружки, а глазом сверкает завлекательно! Ей-ей, сомлеют от его городские.

Так посмеивались зрители под ветками ивняка, а Ольга Морозова, подошедшая с другой стороны куста, услышала пересуды и, сузив глаза, глянула на луговину. Затем, вряд ли вполне контролируя себя, отломила прут и зашагала к косившему.

Городские помощницы, устав от непривычной работы, вольно разлеглись на свежей копне, тоже подуставший Константин остановился, отирая пот со лба, и как раз подошла Ольга.

— Ну? — спросила, еле разжимая зубы, и ее лицо сейчас виделось Гогуадзе совсем незнакомым. — Показываешься, да? Малец уж давно как дома, без него обедать ни в какую, а он размахался, девкам угождая… Долго ты им еще стараться будешь?

— Почему — им? — удивился Константин. — В колхозе каждая работа на всех идет, разве нет? О-ой, какую ты палку принесла. — Он потрогал толстый прут в ее руке. — Значит, если обедать опоздал, так меня с палкой искать надо?

Осознав причину ее гнева и радуясь ему, теперь улыбался, довольный, а Ольга застеснялась, что выказала себя.

— Да это я так… Сломила комаров отгонять. Ты совсем ума лишился, по такому солнцу махать! Полднем кто косит? Голова сгорит.

— Не-ет, солнце — хорошо! — поднял к небу радостное лицо Константин. — И косить — хорошо! А ты еще лучше.

Она поняла, что сейчас он прилюдно обнимет ее, еще поняла, как хочет этого и, страшась всего, а более чужих глаз, повернулась и едва не побежала прочь.

— Э-эх, как ни приятно на чужую любовь глядеть, а все завидно! — рассудила среди примолкших женщин Настасья Тихомолова, провожая взглядом две удаляющиеся лугом фигуры. — И-и пошел за ней миленочек, как теленочек… Верно, и я сегодня своего Петю приголублю, если вдруг трезвый заявится!

Участковый уполномоченный Шалыгин был молод, от этого на людях всегда необыкновенно серьезен, по сейчас, разглядывая с Володей Морозовым его улов, сбросил маску суровой официальности.

— Хороши, пучеглазые, — оцепил, осторожно шевеля раков, угрожающе топырящих клешни. — Хотя крупных мало. Крупных надо ночью, на свет ловить. Под обрывом у старого моста у них нор много.

— Ага, там глина… Еще на лягушек здорово лезут и на дохлую рыбу. А у вас пистолет всегда с собой? — с затаенной надеждой взглянуть на оружие спросил Володя.

— А на кой он мне всегда? — удивился Шалыгин. — Дома в сейфе лежит. Ну не сейф, а ящик такой, железный… В общем, храню, как положено. — Он отер ладони о голенища сапог, разогнулся и взял фуражку с перил крыльца. — Видно, твои не скоро будут. Передай, чтобы в сельсовет зашли, я там задержусь.

— Ладно, скажу.

Участковый вышел за калитку к своему мотоциклу, сев в седло, нажал ногой педаль стартера. Двигатель фыркнул, заработал, а с улицы в проулок завернули те, кого он ждал, и Шалыгин заглушил мотор.

— Здравствуйте, Ольга Алексеевна, — сказал Морозовой и кивнул Гогуадзе: — Здравствуйте.

— Здравствуй, Сергей Яковлевич. — Ольга с удивлением и тревогой взглянула па калитку своего дома. — Никак, к нам… Уж не Володя что натворил?

— Да нет, он у вас парень выдержанный, — Шалыгин вздохнул и отвел глаза. — Тут такое дело… Пришла, понимаете, телефонограмма из райотдела, разыскивают родственники этого гражданина, — мельком глянув на Константина, достал записную книжку, перелистнул страницы. — Вот: Го-гу-адзе Константина Сергеевича, проживающего в городе Рус-та-ви… Запрашивал ваш отец Го-гу-адзе Карло Несторович, после в райотдел по телефону невеста звонила, беспокоятся очень, спрашивали о местонахождении района…

— Откуда — отец? Какая невеста? — изумился Гогуадзе, посмотрел на Ольгу и вплотную шагнул к участковому. — Ты что говоришь? Несторович — это дядя мой… А какая невеста?!

— Уж это ты сам знать должен — какая, — горько усмехнулась Ольга. — А на человека орать нечего, он не своей волей приехал, должность заставила… Вы уж тут разбирайтесь сами, мне недосуг разное слушать.

И ушла, держась как можно прямее.

Гогуадзе метнулся за ней, вернулся и схватил участкового за плечи.

— Слушай, дорогой, я тебя не знаю, ты меня не знаешь, я тебе плохого не хочу, так зачем мне несчастья хочешь? Я сейчас хорошо с тобой говорю, а могу плохо сделать! Какой мне отец Карло может быть, если я отчеством Сергеевич, сам читал? Откуда невесту взял, когда меня два раза… Нет! Три раза женить хотели — я спасибо говорил и скорее в рейс собирался. Теперь сам жениться хочу, а ты мне мешать приехал! Зачем?!

С каждым словом встряхивал и встряхивал участкового, козырек фуражки сполз тому на нос и, только употребив усилие, Шалыгин освободился наконец от крепких рук.

— Ну, вы это… Полегче, гражданин! Я все-таки при исполнении… — Он поправил фуражку, заглянул в свои записи и покрутил головой. — Неувязка есть, я сам вижу: раз он Карло Несторович — значит, не отец, верно. С невестой мне не известно, хотя передано телефоном, связь с помехами, но искажать намеренно не будут… А реагировать я обязан!

— Когда я виноват — сколько хочешь реагируй, не обижусь! — горячо заверил Гогуадзе, и Шалыгин, остерегаясь, отступил от него. — А тут — что? Нету, нету, нету у меня невесты! Детей тоже нету, мамы нету, отец умер, сирота я, понимаешь? Пойдем, скажи ей все, не пойдешь — я тебя с мотоциклом отнесу, честное слово, не серди меня, пожалуйста! Пойдешь?