Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

• Название: По следам карабаира. Кольцо старого шейха
• Автор: Рашид Кешоков
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1994

Кадровый работник НКВД Рашид Кешоков написал романы «По следам карабаира» и «Кольцо старого шейха», вспоминая бурные события тридцатых годов, когда советская власть сталкивалась с вековыми традициями разноязыких кавказских народов.

Каждый из романов интересен собственной интригой, таинственными обстоятельствами погонь и перестрелок. В то же время их объединяет не только место действия — Северный Кавказ и главный герой — сыщик Жунид Шукаев, но и общий сюжет, словно взятый из древних сказаний. Перед сыщиком действительно сказочных масштабов задача — найти легендарного скакуна, драгоценный перстень и украденную красавицу. Поиски карабаира стоили Жуниду Шукаеву крови и бессонных ночей, также, как и разгадка тайны перстня, но вернуть себе свою драгоценную Зулету он смог, только победив себя.

---

— Садитесь.

Бондаренко сел, положив папку себе на колени.

— Что же это вы, дорогой мой, развели антимонию вокруг чепухи? Весь аппарат, можно сказать, поставили на ноги?

— Что вы имеете в виду, товарищ майор?

— Случай с этой продавщицей! Подняли конный взвод, устроили ревизию в ювелирном магазине, послали кучу запросов — в Ставрополь, в Дагестан, всполошили людей в театре, где работает муж Паритовой, целую неделю милиция хватала на ярмарке ни в чем не повинных людей — весь город теперь гудит. Геннадий Максимович мне вчера звонил Разве обязательно с каждым пустяком лезть к секретарю обкома?

Бондаренко насупился, постучал ногтем по папке.

— Я не считаю, Виталий Николаевич, что ограбление ювелирного магазина — пустяки.

Коноплянов приподнял ладонь над столом, но не хлопнул, удержался.

— Похищено барахольное кольцо стоимостью в две сотенных, а вы называете это ограблением. Мелкая кража и хулиганское нападение! Наверняка в пьяном виде. Вот как называются такие вещи!

— Есть подозрительные обстоятельства… — не поднимая головы, упрямо продолжал гнуть свое Сергей Тимофеевич.

— Какие, например?

Бондаренко вздохнул и раскрыл папку.

— Ударить женщину обернутым в платок камнем — не слишком ли это много для того, чтобы стащить мелочь? Когда рядом лежали очень дорогие украшения?..

— Вот-вот, согласитесь — вывод может быть только один — случайный пьяный разбой.

— Паритова неохотно говорит на допросах…

— Ну и что же? Люди вообще не любят откровенничать в нашем присутствии. Что вы еще выяснили?

— Розыск ничего не дал. Мои люди дежурили на ярмарке, в магазинах, на вокзале. К сожалению, безрезультатно.

— Ревизия, насколько мне известно, тоже не обнаружила недостачи?

— Да, — Бондаренко и сам чувствовал, что ему крыть нечем: на догадках и интуиции далеко не уедешь, но все в нем восставало при одной мысли о том, что Коноплянов прикроет дело, не даст довести его до конца. — Я был вчера у бывшего ювелира Чернобыльского, — неуверенно добавил Сергей Тимофеевич, видимо, не надеясь, что его заявление что-либо изменит.

— Ну, и что? (Коноплянов любил «нукать»).

Начальник угрозыска развел руками.

— Скользкий старик. Ему иногда приносят на оценку вещи, поступающие в скупку. Мельхиорового кольца, которое украдено, он не помнит. Говорит, не приносили.

— А почему «скользкий»?

— Да так. Я поинтересовался его прошлым. До революции имел крупную мастерскую. Целый штат. Ценности отдал республике добровольно. Правда, неделю сидел в ЧК — утаил два золотых слитка. Потом его выпустили, золото конфисковали.

Виталий Николаевич усмехнулся и покровительственно похлопал Бондаренко по плечу.

— Видите? Нет у вас ничего определенного. Какие-то туманные подозрения. Вы даже не знаете, кого и в чем подозревать. Вот что, Сергей Тимофеевич… — Коноплянов теперь уже не колебался и прихлопнул ладонью по столу. — Оставьте. Нечего начальнику угро заниматься грошовой кражей. Передайте материалы Маремкулову — он завтра выйдет с гауптвахты — и пусть возится. Найдет этих типов — хорошо, не найдет — шут с ними. А вы вот что сделайте: соберите мне по области данные на неработающих, алкоголиков и лиц без определенных занятий — пора обратить на них внимание и почистить город и область.

— Но… — встал Бондаренко. — Как же… может быть, вы позволите мне продолжить?.. И потом — Петр Яковлевич держит в курсе Геннадия Максимовича…

— С Воробьевым я поговорю сам, — категорическим тоном сказал Коноплянов. — Баста! Передайте дело Маремкулову!

— Есть еще одно странное обстоятельство, — все еще не теряя надежды, сказал Бондаренко. Он отлично понимал, что Маремкулов, не имеющий собственного мнения, человек, совершенно не сведущий в криминалистике, получив дело, сделает все возможное и невозможное, чтобы угодить Коноплянову. А значит, протянет сколько сумеет, и история на ярмарке после нескольких месяцев неповоротливой волокиты будет отложена в разряд «глухих дел».

— Что там еще? — недовольно спросил Коноплянов.

— Платок, в который был обернут булыжник, не приобщен к делу.

— Почему?

— Он пропал. И никто не может объяснить, куда. Лейтенант Маремкулов утверждает, что он сдал его в бюро технической экспертизы с соблюдением всех формальностей…

— Кому?

— Это было во время перерыва. Секретарь приняла, сделала запись в книге, Маремкулов расписался и ушел. Платок так и лежал в конверте, вложенном в книгу учета. А когда сотрудники бюро возвратились с обеда, платка уже не было. В графе «принял» — неразборчивый росчерк вместо подписи.

Коноплянов поморщился.

— Кому он нужен этот сопливый платок. Может, кто случайно выбросил в корзину для мусора. Как бы там ни было, пропажа платка не изменит моего решения.

— Я не видел, — не уступал Бондаренко, — но лейтенант Маремкулов говорит, что платок был старинный, шелковый и с какими-то буквами…

Виталий Николаевич начал терять терпение.

— Хорошо, я проверю. Вы можете идти.

Вернувшись к себе, Сергей Тимофеевич со злом швырнул папку на стол. Сколько времени и сил он потратил! И вдруг — Маремкулов! Спустит все на тормозах — и только!

* * *

Следующий день — это было уже четвертое мая — принес Коноплянову новые хлопоты. Утром был получен документ, потребовавший «особого» совещания. Уже в девять часов оба заместителя Виталия Николаевича, начальник угрозыска, следственные работники и эксперты сидели за длинным зеленым столом и гадали, о чем же пойдет речь нынче и отчего это у шефа такой озабоченный и вместе с тем деловито-сосредоточенный вид. А распоряжение наглухо закрыть двери и окна, переключить телефоны на секретаря заинтересовало присутствующих еще больше.

Наконец Коноплянов сел в кресло, стоящее во главе стола, кивнул помощникам, показав на их места и, слегка откашлявшись, начал раскатистым баритоном:

— Товарищи! Получена секретная директива, содержание которой я доведу до вашего сведения. Вопрос, должен вас предупредить, имеет огромную важность, и я прошу, нет… я требую отнестись к нему со всей серьезностью… — говорил Коноплянов, по обыкновению неторопливо, тщательно выбирая слова (он вообще гордился своими ораторскими талантами). — Итак… — он еще раз обвел всех строгим, «мобилизующим» взглядом и продолжал: — По данным разведки СССР, пакт о ненападении, заключенный между Советским Союзом и фашистской Германией — не более, как фикция, рассчитанная на обман общественного мнения в международных масштабах с целью выиграть время, со стороны Германии, разумеется, и подготовиться к войне с нами!..

По рядам стульев прошелестел взволнованный шепот.

— Да, товарищи. Шифровка приводит данные, неопровержимо свидетельствующие, что немецкие войска у нашего порога… Около двухсот гитлеровских дивизий размещено на подступах к западным границам СССР от Черного до Балтийского моря. Уже один этот факт настораживает…

Коноплянов не забыл и об известной в то время политической «оси» — Рим — Берлин — Токио, напомнил и об агрессии японского милитаризма в Китае с целью колониального его захвата, о происках фашизма в Европе, где Гитлер подчинил своему господству многие страны, о политической блокаде Англии и индифферентной позиции США, пока, как видно, не собирающихся оказать помощь британскому льву.

Виталий Николаевич процитировал наизусть часть заявления советского правительства по этому поводу: «… завтра может быть уже поздно, но время для этого не прошло, если все государства, особенно великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира…» — он опять сделал паузу, словно проверяя, какое произвел впечатление.

— Черт возьми! — растерянно пролепетал кто-то.

— Неужели — война?!..

— Товарищи, разговоры потом, — сказал Коноплянов, постучав по столу костяшками пальцев. — Сейчас — о деле. К вашему сведению — в Келуе, Кошице и других городах Чехословакии, Польши и иных стран, находящихся под пятой гитлеризма, созданы специальные школы разведчиков, где обучаются будущие агенты для заброски в СССР в качестве шпионов и диверсантов. Наши задачи…

Виталий Николаевич еще минут двадцать говорил о необходимости принятия срочных мер по наблюдению за воздухом, соблюдению режима строжайшей бдительности, о взятии под особый контроль кошар в горах, колхозных станов, аулов в отдаленных и глухих ущельях — на случай возможной высадки вражеских парашютистов.

— … вся ответственность за выполнение этих задач ложится на вас, Виктор Иванович, — вставая, заключил Коноплянов.

— Есть, — коротко отозвался Гоголев.

Открылась дверь и вошел секретарь, застыв у дверей в почтительной позе.