Рой Медведев - Неизвестный Сталин

• Название: Неизвестный Сталин
• Автор: Рой Медведев
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9691-0630-7

С распадом СССР были рассекречены многие архивы, у историков появилась возможность ознакомиться с новыми свидетельствами, документами, фактами, что спровоцировало небывалый поток литературы, в том числе и на тему «Сталин и сталинизм». Что же отличает «Неизвестного Сталина» Жореса и Роя Медведевых от остальных попыток исследователей раскрыть секреты великого вождя и его эпохи? Объективность. Авторы опираются исключительно на материалы архивов. К ранее изданному «Неизвестному Сталину», который уже переведен на двенадцать языков, добавлены новые разделы.

---

Среди всех публикаций о Сталине в последние десять лет наиболее ценной для любого биографа Сталина является книга «Письма И. В. Сталина В. М. Молотову», изданная в 1995 году[79]. Это аннотированный сборник писем Сталина Молотову, написанных в 1925–1936 годах, в те осенние месяцы, когда Сталин уезжал на юг отдыхать и лечиться водами, оставляя в Москве Молотова для руководства Политбюро. Письма, написанные рукой Сталина, хранились Молотовым в домашнем сейфе. В декабре 1969 года, когда Молотову было уже 79 лет, он сам сдал в Центральный партийный архив оригиналы писем. Тогда, в связи с 90-летием со дня рождения Сталина, по инициативе Михаила Суслова готовилась частичная реабилитация Сталина и серия статей о нем в центральной прессе. Молотов полагал, что некоторые отрывки из писем могут быть опубликованы. Но полной реабилитации не произошло, и письма Сталина Молотову, не известные исследователям, пролежали в секретных архивах еще 25 лет. Их сдали в «Особую папку», откуда они перешли в 1992 году в РЦХИДНИ.

Высказанное составителями сборника предположение о том, что Молотов сдал в партийный архив лишь письма Сталина до 1936 года, потому что он не сохранил писем 1937, 1938 и последующих лет, в которых были отражены события террора, необоснованно. Сталин с начала 1937 и до осени 1946 года работал без отпусков, и поэтому ему просто не было необходимости общаться с Молотовым таким способом. По характеру писем видно, что многие из них являются ответами Сталина на письма самого Молотова, информировавшего вождя о партийно-государственных событиях в Москве, которые не отражались в прессе. Некоторые письма Сталина написаны Молотову, когда тот был в отпуске, а Сталин в Москве. В одном из таких писем Сталин даже шутил: «Молотоштейну привет! Какого черта забрался в берлогу, как медведь, и молчишь? Как у тебя там, хорошо ли, плохо ли? Пиши…»[80]

Изданный сборник, который его составители считают «уникальной и первой не косвенной, а прямой, оригинальной коллекцией, первоисточников… о характере и механизме партийно-государственного руководства страной в 1920—1930-е годы и о личности самого Сталина»[81], был бы, безусловно, намного более ценным, если бы переписка в нем была двусторонней, а не односторонней. Письма Молотова Сталину можно было бы найти в личном архиве самого Сталина. Но их никто никогда не находил. Они были уничтожены. Маловероятно, что Сталин сам уничтожал письма соратников, которые он получал по фельдъегерской связи.

К настоящему времени в архивах других партийных лидеров — Калинина, Орджоникидзе, Кирова, Микояна, Куйбышева, Кагановича, Ворошилова — также были найдены письма Сталина и письма, которые члены Политбюро писали друг другу. В архиве Орджоникидзе найдены три письма, отправленные Сталину в 1930 и 1931 годах. Но это письма-рапорты. Два из них адресованы Сталину в Москву и С. В. Косиору в Харьков. Лишь одно письмо отправлено лично Сталину и написано рукой Орджоникидзе[82]. Оно хранится в фонде Орджоникидзе в РЦХИДНИ.

Помимо фельдъегерской связи, которая использовалась лишь для секретной переписки, составлявшей часть партийной и государственной деятельности Сталина, на его имя за 30 лет поступили и обычной почтой или через экспедицию ЦКВКП(б) миллионы писем. В ЦК ВКП(б) был специальный отдел, в котором инструкторы ЦК вели предварительную сортировку и анализ писем и принимали по ним решения. Письма пересылались в разные инстанции, в местные органы власти и т. д., и иногда по ним давался общий ответ.

Существовал огромный поток писем Сталину от родственников арестованных и от самих арестованных с жалобами на необоснованность обвинений и с просьбами о пересмотре дел. Такие письма до Сталина, конечно, не доходили и в большинстве случаев оставались даже без формальных ответов. Однако деловые письма с серьезными предложениями или от хорошо известных представителей советской интеллигенции часто попадали на стол Сталину. Изредка он отвечал на такие письма, в этих случаях его ответы могли публиковаться в печати. Чаще он давал ответ по телефону. Иногда приглашал авторов писем к себе в Кремль или на дачу для беседы. Хорошо известно, что Сталин читал письма Горького, Михаила Шолохова, Константина Федина, Ильи Эренбурга, Александра Фадеева и некоторых других известных советских писателей. Несколько раз Сталину писал письма-протесты Михаил Булгаков, и эти письма, как можно судить по их результатам и даже телефонному звонку Сталина писателю, также попадали ему на стол.

Сталин получал и читал письма от известных кинорежиссеров, тем более что он внимательно следил и за их работой. Евгений Громов, изучивший взаимоотношения Сталина с деятелями искусства, пишет, что в 1930-е годы «письма творческих деятелей, даже не самых видных, доставляли Сталину в то время на письменный стол без промедления. В военные и послевоенные годы ситуация существенно изменится. Сталин подобными письмами теперь интересуется меньше, они зачастую оседают в аппарате»[83].

В 1945–1951 годах, когда резко возросла роль науки в развитии новых отраслей военной технологии, Сталин чаще, чем раньше, читал письма ученых. Регулярно писал письма Сталину академик Петр Леонидович Капица. В период с 1937 по 1950 год Капица отправил Сталину 42 подробных письма, часть из которых вошла в изданную в 1989 году книгу П. Л. Капицы «Письма о науке». Но все эти письма были опубликованы по копиям, сохранившимся в личном архиве Капицы. Ни в одном другом архиве, в котором есть фонды Сталина, не было найдено ни одного оригинала писем Капицы, хотя известно, что Сталин их получал и читал. Один раз Сталин ответил и подтвердил, что получает письма Капицы, и это же в 1949 году подтвердил Маленков в телефонном разговоре с Капицей. Был обнаружен оригинал лишь одного письма Капицы Сталину от 28 апреля 1938 года, но не в архиве Сталина, а в архиве НКВД. Письмо Капицы начиналось словами: «Сегодня утром арестовали сотрудника института Л. Д. Ландау. Несмотря на свои 29 лет, он вместе с Фоком — самые крупные физики-теоретики у нас в Союзе»[84]. Сталин передал это письмо Капицы в НКВД без резолюции, но, по-видимому, с устной рекомендацией «разобраться как следует». Ландау в конечном итоге освободили, но без реабилитации, а просто в форме «выдачи на поруки профессору Капице». Ландау к этому времени уже быстро «признался» в своих несуществующих «преступлениях», и НКВД также нужно было как-то сохранить свое лицо.

Большинство писем работников искусства и ученых Сталину, которые он получал и читал, сохранились и иногда воспроизводились на основании копий, хранившихся у их авторов. Некоторые были найдены в архиве Политбюро с резолюцией Сталина «Ознакомить членов ПБ». Эти резолюции относились к Поскребышеву, готовившему повестки заседаний Политбюро. Если письмо обсуждалось на Политбюро, то оно уходило в архив Политбюро. В 1930-е годы Сталин читал немалое число писем-доносов, делал в них пометки и резолюции об ознакомлении членов Политбюро. Несколько таких писем-доносов на академика Николая Вавилова было обнаружены в архиве Политбюро, переданном впоследствии в АПРФ. Это были письма 1930-х годов, но решений об аресте Вавилова тогда не последовало. Доносы на академика Вавилова посылались и в НКВД, Ежову, а затем и Берии.

Весьма маловероятно, что Сталин мог уничтожить те или иные письма, которые проходили через его личную канцелярию. У главы партии и государства не могло быть стихийности в судьбе входящих и исходящих бумаг. На стол Сталина попадали письма и документы, которые проходили регистрацию в его личном секретариате. Если с резолюцией Сталина эти материалы отправлялись в то или иное ведомство или ставились на обсуждение Политбюро или Секретариата ЦК, то это передвижение также неизбежно регистрировалось. В тех случаях, когда материалы Сталину уже не были нужны, он сам ставил для Поскребышева резолюцию об отправке документа в тот или иной архив: Министерства обороны, партархив, архив Политбюро, «Особую папку».

Возможно, что некоторые документы уничтожались, но это могло касаться каких-то бумаг, связанных со «спецакциями», вроде подготовки убийства Троцкого. Письма, например, академика Капицы, по своему характеру не могли отправляться ни в какой архив, и не было никаких оснований для их ликвидации. Наряду с письмами Горького, Шолохова, Ромма, Фадеева и других выдающихся интеллектуалов СССР эти письма, сохраняясь в личном архиве самого Сталина, создавали ему положительный имидж, если он задумывался, что будут говорить о нем историки в будущем. Нет сомнений в том, что Сталин заботился, чтобы о нем помнили грядущие поколения людей. Он уже при жизни поставил себя в один ряд с Марксом, Энгельсом и Лениным.

Сталин был человеком творческим в том смысле, что он свои статьи или выступления писал сам, собственной рукой за письменным столом. Писал он не спеша, часто переделывал написанное. Рукописи его работ, безусловно, сохранялись в его сейфах или в письменном столе. Но большинства этих рукописей сейчас ни в одном архиве нет. Они куда-то исчезли.