Николай Полунин - Цербер

• Название: Цербер
• Автор: Николай Полунин
• Жанр: Научная Фантастика

---

И вдруг исчезли сомнения, пропали тревоги, все ненужные вопросы разом улетучились.

Он поступает правильно. Он солдат. Он будет выполнять свою задачу. Он сделал все именно так, как следовало. Бой - пусть, чем жарче получится заварушка, тем лучше...

...Человек на высоком троне в обширном полутемном помещении утирал обильный пот с бугристого лба. Сияние двойного "бублика" переливалось над белыми линиями, которые образовывали неровный пятиугольник.

Шумно выдохнув, как принимая непосильный груз, человек опять сконцентрировался. Он слал импульсы своей воли еще и еще, но по назначению дошел только единственный, самый первый, а остальные начали вдруг словно проваливаться в разверзшуюся ненасытную бездну.

Человек перестал что-либо понимать, кроме одного: в его планы властно вмешались. Задуманное не удастся. Ему уже не выиграть поединка.

Никакие хитросплетения, интриги, покушения, операции, "заварушки", придуманные и исполненные людьми, не уберегут от того, чье имя нельзя произносить вслух. Он придет, и предначертанное будет совершаться. И рано или поздно - скорее рано, чем поздно - спрос будет и с них, с прикоснувшихся и пользующихся. А значит, и с него, который сейчас опоздал.

Дрожащей рукой человек уничтожил "бублик". Его силы, запас энергии, кончились. Пусть каждый спасается, как может. Он больше ни за что не отвечает.

Человек, как это свойственно людям вообще, заблуждался: он и раньше ни за что не отвечал.

Отвечал другой.

... - Время? - спросил подполковник рубленым голосом.

- Одиннадцать-одиннадцать, - был ответ. Он показался подполковнику произнесенным неуверенно.

- Год назад было! Часы проверь!

Сердце подполковника билось ровно и мощно. Бой так бой! Чем жарче, тем лучше! Каждый появившийся здесь должен быть уничтожен.

Заключительный принятый импульс был очень силен.

- Все... на всех часах одиннадцать часов одиннадцать минут. У всех.

Подполковник взглянул на свои. То же самое.

- Что за чертовня...

Брюхо тучи спустилось еще ниже, обволакивая всю землю и живущих на ней. Темнота приобрела густоту, в ней, как в сиропе, застыли дома и деревья, и каждый листик и травинка вдруг начали наливаться пока слабым, неразличимым, но постепенно набирающим яркость мерцающим светом, которому нет и не будет названия ни на одном из человеческих языков.

Глава 45

Она проснулась.

Тот, кто жил в ней, пробудился. Пусть он еще не весь был здесь, ему еще предстояло вобрать недостающие части самого себя, но он впервые смог взглянуть на этот Мир, принявший его, хотя и чужими глазами.

Неприятный, отталкивающий Мир. Пройдет совсем немного времени, и он получит возможность покинуть его. Это должно случиться. Слишком уж тяжело ему находиться здесь, и если у него все-таки не окажется такой возможности, он примется за его уничтожение.

Где же тот, кто призван помочь? Кто должен собрать их, не дать затеряться, сломиться под натиском чужого, погибнуть? Где тот, кто должен успеть?

Опасность. Со всех сторон грозят опасности в этом Мире. Но с некоторыми из них он вполне способен справиться.

Вот так, например.

...Елена Евгеньевна перешагнула труп Гуся. Инъектор с новой порцией наркотика вывалился из вздутых задымившихся пальцев. Гусь был превращен в горячий бифштекс с розовой корочкой в тысячу раз быстрее, чем то же самое, но гораздо грубей производится одними людьми над другими с помощью электрического стула.

А вот оглянуться на лежащего ничком мертвого мужа она не смогла себя заставить.

Второй налетел на нее за поворотом коридора. Елена Евгеньевна получила удар тыльной стороной ладони по глазам. На несколько секунд ослепла и задохнулась, а когда пришла в себя, нашла и это тело рядом, в том же, что и Гусь, виде. Ковбойка была в крови из перебитого носа, но боли она не чувствовала.

Удар. Грохот. Страшный звон обрушившегося витража. Выстрелы. Рев двигателя. Четвертая "БМП" с отдельной группой, посланная на захват объекта "Антарес", пробила витражную стену и въехала прямо в нижний холл. Бронированный зверь ворочался под горой обломков, окутанный сизым смрадом собственного дыхания.

Елена Евгеньевна сжалась за косо вставшей балкой. Сквозь дым мелькали фигуры десантников. Группа имела приказ во что бы то ни стало забрать эту женщину живой - или мертвой, безразлично.

"Мишенька... Так вот как это будет со мной. Господи, ужасно как!"

...Но нет, он еще не может совершенно освободиться. Еще зависит от той, которая несет главную часть его сущности, еще вынужден сохранять и беречь ее, свою носительницу, временное пристанище, пока все они не соединятся, чтобы уйти.

И он сделает это, он сохранит ее.

Пока.

Глава 46

...ЗАТО Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, ЧТО БЫЛО БЫ, СОЕДИНИСЬ ОНИ ЗДЕСЬ САМИ СОБОЙ, БЕЗ ТВОЕГО УЧАСТИЯ, ТВОЕГО СТОРОЖАЩЕГО ЭТОТ МИР ДОГЛЯДА. ТЫ ТЕРПЕЛИВО СЛУШАЛ, ТЕПЕРЬ - СМОТРИ.

вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка

- Вот они! Вот они, Батя! Прячься за домом, а то снимут!

Страшно оскалившись, Павел рванул ручку на себя,

белый вертолет почти встал на хвост, одновременно резко падая за дымовой завесой от пылающей части дома.

Зарево пожара мигало, как ночью, бросая широкие отсветы на окружающий лес и близкую - руку протяни - изнанку застывшей над ним тучи. Случайно шаря, Батя включил лобовую фару, тупой луч уперся в навалившуюся с неба крышку цвета черного свинца, какого не бывает в природе.

"Вот и сосны черные вокруг..."

Навстречу пролетели очереди, в беззащитное брюхо несколько раз ударило, дробно простучало. Михаил обреченно ждал выстрела из гранатомета, но то ли там не успели, то ли промахнулись. Укороченные сверху, плохо различимые в неверном свете, по сторонам кинулись несколько фигурок, и не успевший затормозить "Алуэтт" унесло за высокую острую крышу.

- Сажай!

Батя сражался с управлением, а он выдернул из-под ног пулемет и пытался откатить дверь, которую заело на полпути. Чуть не проломив насквозь, рассвирепевший Павел совсем сшиб дверь с роликов, она ухнула вниз. Они были метрах в десяти, потоком от винта расчесывало цветники.

- Не знаю, чего ему еще надо!

"Алуэтт" упорно противился соприкосновению с землей. Шарахнувшись от внезапно выросшей совсем близко стены деревьев, они вновь очутились со стороны разнесенного вдребезги фасада. В нем будто копошилось гигантское погребенное насекомое. Кто-то еще суматошно пробежал внизу, на фоне огня длинно прыгнула тень.

- Все, Братка, все! Нам сейчас хана! Что же ты! Михаил не мог заставить себя нажать на спуск. Что же он, действительно? Ведь война вернулась. Все как там. И даже вон, он может его почти увидеть, черный зев подствольного гранатомета, откуда в него плюнет через миг последней болью.

Задралась, перебитая, одна из перемычек металлического кожуха на пулеметном стволе перед глазами. Деталька, штришок, из тех, что запоминаются мгновенно и навсегда.

куда бы ни был направлен твой выстрел ты все равно убиваешь ее

Под плакучими ивами вода, вода, вода.

За снегами, за зимами...

В полной тишине вспучились и осыпались разрушенные стены. Их движение было неспешным, как пузырь лопался в вязкой жидкости. Запылало сперва ярче, но пламя сразу опало. В нескольких местах на лужайке и подъездной щебеночной дороге, разрезанной двойным гусеничным следом, вспыхнули короткие факелы, тут же обратившиеся в тюки черного тряпья.

Батя что-то орал в ухо, их крутило, дом, от которого осталась половина, уплыл из поля зрения. Михаил разжал руки, пулемет вывалился из них, содрав кожу, он не почувствовал.

...луга, луга, луга. Над ночной тишиной месяц лег золотой...

Он не думал, что будет так. Это уже то? То самое? Уже началось или начнется вот-вот? Они уйдут, исчезнут? Лена где-то там, сейчас все это сделала она. Им дадут увидеться, или... Оказывается, он надеялся, что его, может быть, убьют, и ему не придется...

Месяц...

- ... быть не может! Второй раз, и с этим тоже! Да что они у него заговоренные?!

Винт вращался вхолостую, двигатель не работал. Фара не горела. Приборная доска потухла.

Павел тряс рычаг, словно из него хотел вытрясти ускользающую по неведомым руслам энергию света и движения. По кругу, как на карусели, появлялось и исчезало пятно огня от дома. Сменяющие его кусты и дальние деревья странным образом будто горели изнутри.

Месяц...

А потом они уже стояли рядом с на удивление целым вертолетом, вернее, Батя стоял, сжимая в лапе пулемет и другой лапой придерживая его, изо всех сил стремящегося вперед, туда, и на дымную землю выполз Гоша, и даже, кажется, мелькнуло белое пятно лица Зиновия, и живых больше не было здесь, дом горел, и, провалившись в подвал, смяв и разломав крышу "стальной комнаты", горело оставшееся от "БМП" с людьми в ней, от которых вообще ничего не осталось, даже золы, и тек металл по металлу, а он так стремился к ней, к Лене, никакому не "Антаресу", не далекой песне, не тени на тени счастья в призрачной стране за Рекой, а к ней, живой и желанной, которую наконец нашел, но которая еще где-то там, в разрушении и пламени, и ее еще нужно спасать, и даже Павел понял, хоть и сказал, сперва возвращая его: