Михаил Серегин - Святое возмездие

• Название: Святое возмездие
• Автор: Михаил Серегин
• Жанр: Боевик
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-5797

Прямо на отца Василия шла стена огня, пожирая камыш. А сверху выжидающе кружил вертолет: выскочишь – расстреляет. Вот такая она, губернаторская охота! А все оттого, что священник стал свидетелем убийства неугодного мента. И началось тут! Не суйся, поп, в дела крутых: торговцев оружием и людьми. Но отец Василий и сам крутой. Да к тому же на его стороне не только сила и умение бывшего спецназовца, но и покровительство Всевышнего…

---

– Ну и что? – пожал плечами Исмаил. – А разве ты не так же поступаешь?

– А тебя ведь люди в Усть-Кудеяре ждут, – покачал головой священник. – Волнуются… Понимаешь? Паства не должна быть заложником политических расчетов пастыря.

– Знаешь что, батюшка, – как-то странно посмотрел на него Исмаил. – Тебе легко говорить. Ты православный и всегда будешь для Кремля своим. А я? Да если бы я каждый свой шаг не просчитывал, кем бы я был? Это тебе можно жить как бог на душу положит – все равно русским останешься. А я вон каждое сообщение из Чечни да Таджикистана между строк читаю, и хреновая расшифровочка для нас получается, я тебе скажу!

– Россия всем своим детям – мать, – сразу понял, куда он клонит, отец Василий.

– Всем, да не всем, – горько усмехнулся мулла и подкинул в разгорающийся костер еще одну веточку. – Ты просто никогда нерусским в России не был. А я был и останусь нерусским, и дети мои будут нерусскими, и внуки. Но знаешь что, устаешь быть вечно младшим, вечно словно не в своей постели спишь и не за своим столом ешь. До чертиков устаешь.

Исмаил замолчал, и священник понял, что и ему лучше эту тему дальше не разматывать. Потому что не решить им вдвоем то, что назревало столетиями. И поэтому он просто наломал еще веток и почистил чеснок.

* * *

К полудню над ними пролетел военный вертолет. Он шел довольно высоко и явно не принимал никакого участия в поисках или, может быть, раньше принимал, а теперь возвращался на базу… А впрочем, какая разница, куда он летел, главное, что их никто не заметил.

Подкрепившись, Исмаил спустился к рации и почти сразу нашел волну военных, но ничего интересного в эфире не обнаружил. Мат, сообщения о перемещениях, снова мат, долгие разборки начальства по поводу не подвезенного солдатам обеда и снова мат. А отец Василий сидел на броне и тщательно вслушивался в окружающий их мир.

Вокруг яростно кипела жизнь. Жизнерадостно и озабоченно свистела птичья мелюзга, гортанно кричали вернувшиеся из Африки дикие гуси, изредка трещали подминаемые приземистыми и тяжелыми кабанами камыши. Огромная река давала пищу и приют всем, кто способен жить и воспроизводиться.

Они с Исмаилом пытались определить, далеко ли отсюда до берега, но так и не смогли. В той стороне, откуда они сюда заплыли, тянулись бесчисленные протоки, а на противоположной на сотни метров шли сплошные заросли. Вероятно, летом, а может, и через пару недель, когда вода спадет, а земля обнажится, окажется, что это остров, но пока место, где они остановились, более всего напоминало мангровые заросли из телефильма про далекие края – вода и корни, корни да вода. Вот только вода была холодной, а корни осклизлыми и густо забитыми принесенным ежегодными паводками гнилым камышом.

Отец Василий пребывал в странном умственном состоянии. Он искренне верил, что все это – очередное испытание, господь ниспослал его, дабы укрепить и подготовить дух раба своего к дальнейшей многотрудной работе. Он также надеялся, что, случись на то воля божья, даже из этого испытания проистечет какая-нибудь конкретная, вполне осязаемая польза. Так уже бывало, и не раз.

Но при этом священник чувствовал какое-то непривычное отчуждение от этого мира, словно тело жило, питалось, мерзло само по себе, а дух осознавал себя отдельно от всего этого. У него никак не получалось внутренне «вернуться» в этот холодный, недружелюбный мир. Может быть, потому, что рядом не было Мишаньки и Оленьки, а может, потому, что жизнь в камышах и зарослях тальника никак не ассоциировалась у него с собственно жизнью. В конце концов, он ведь не гусь и не кабан.

* * *

Прошел день. Затем прошла проведенная под холодной брезентовой плащ-палаткой ночь. Затем еще день. И еще ночь. И еще день… Доставшийся в наследство от экипажа сухой паек быстро подошел к концу, и два последних дня они только тем и занимались, что бродили по пояс в холодной весенней воде, пытаясь раздобыть что-нибудь съестное.

Но им повезло лишь дважды. Один раз священник нашел гнездо с тремя мелкими, с ноготок, крапчатыми яичками, а в другой Исмаил руками добыл леща. Лещ был довольно крупный, в полторы ладони, но явно чем-то болел, при поимке почти не сопротивлялся, и даже потом, когда специально для него на броне разводили костер, лишь вяло шевелил жабрами и тупо смотрел в пространство.

И на третьи сутки они взвыли.

– С меня хватит! – прямо с утра, всю ночь провертевшись под плащ-палаткой, заявил священник. – Я иду сдаваться.

Исмаил задумчиво посмотрел ему в глаза и понимающе кивнул.

– Пошли.

* * *

Поначалу они хотели по возможности быстро провести разведку, чтобы просто сообразить, где находятся и куда направиться дальше. Но по мере того, как отходили от брошенной бронемашины все дальше, понимали, что возвращение за ней будет почти подвигом. Идти приходилось по пояс в холодной, грязной воде, сквозь завалы плавающего на поверхности воды гнилого камыша. Ветки хлестали по лицу, острые корни резали обувь Исмаилу и босые ноги – священнику. Над водой висели тучи до срока проснувшегося гнуса, а вода была настолько холодной, что у них разнылись не только ноги и поясницы, но даже зубы.

Они брели, цепляясь за стволы и корни, падали, поднимались и снова шли, а заросли все не кончались и не кончались. И когда они все-таки ступили на теплую, сухую землю, священник чуть не заплакал, таким приятным было это исходящее от нее ощущение надежности и покоя.

Он упал на молодую траву и долго лежал, смотря из-под ресниц, как плывут по синему небу белые, беззаботные облака. «Так ли будет, когда я предстану перед господом?..»

– Слышь, поп…

– Чего?..

– А зачем тебе сдаваться?

– То есть?

– Знаешь, – голос Исмаила был сух и сосредоточен. – Возвращаться можно по-разному. Давай вернемся победителями. Ты то есть вернешься…

– Я тебя не понимаю, – вздохнул и перевернулся на бок, так, чтобы видеть лицо товарища по несчастью, отец Василий.

– Все просто, батюшка, – выплюнул изо рта травинку мулла. – Я так понял, у тебя главный враг – этот Кузьменко, то ли заместитель он, то ли кто… в общем, брыкаловский человек.

– Ну? – Священник еще не понимал, куда он клонит.

– Ты ведь сам говорил, что скорее всего именно он тебя с губернатором подставил.

– Ну, говорил.

– Но ведь и он – человек! – Исмаил вскочил и сверкнул темными, яростными глазами. – Почему он на тебя охотится?! Почему не наоборот?!

– То есть?

– Давай его возьмем!

– Куда? – тоже привстал священник. Что-то он пока ни во что не въезжал.

– Он же в военном городке живет, верно?

– Ну… скорее всего.

– И не в танке. Да и не в казарме. Скорее всего в квартире. Помнишь, там есть такой дом для высшего командного состава?

Священник нахмурился. В военном городке он был только один раз, когда отпевал погибшего на учениях молодого лейтенанта. Вроде и впрямь есть там такой особенный дом… Точно! Его еще «командирским» зовут! Он оживился.

– Человек в своей квартире думает, что он в безопасности, – активно развивал свою мысль Исмаил. – А тут мы! По загривку и в прокуратуру его! Что мы, с тобой вдвоем одного паршивого козла не расколем?

– Да расколем, наверное, – нерешительно произнес отец Василий.

– Точно расколем! – с энтузиазмом потер ладони мулла. – Он же лет двадцать как штабной офицер! Чмо из бункера! Он, поди, и с парашютом никогда не прыгал! – Чувство собственного десантного, «небесного», превосходства так из него и перло.

В этом что-то было. Отец Василий понимал, что натворил уже столько всего, что хуже не станет, а ведь поменять акценты можно. Точно можно! Исмаил прав – Кузьменко придет к себе домой, ощущая полную свою безопасность, а тут он: «Здрасьте, я ваша тетя из похоронного бюро! Свежий труп заказывали?!»

«Ладно, хватит! – заговорило в нем христианское смирение. – Давай обойдемся без насилия!» Но собственное омоновское прошлое тоже не сдавалось. «По жабрам его! Руки за спину, мордой в пол, и поехали! За полчаса все как миленький выложит! И мне, и прокурору, и всем, на кого я ни укажу!» Настроение сразу поднялось.

Священник встал, со стоном переступил ногами – сильно саднили израненные ступни – и кивнул.

– Годится! Ты хоть знаешь, как туда добраться?

– А чего тут знать? Прямо до Ефимовки, там через реку и еще километров тридцать вверх по течению! Там и городок стоит.

– И ты мне поможешь? – испытующе посмотрел на муллу священник.

– Конечно, Вася! Чтоб православному священнику, да не помочь! – подмигнул ему Исмаил. – Что я, не русский, что ли?!

Они захохотали.

– Зови меня Мишаня, – протянул мулле руку для пожатия отец Василий. – Так меня парни усть-кудеярские звали.

– Заметано, Мишаня, – улыбнулся ему Исмаил и с чувством пожал протянутую ладонь.