Джим Батчер - Холодные деньки

• Название: Холодные деньки
• Автор: Джим Батчер
• Издательство: Rok
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-0451464408

Гарри Дрезден ЖИВ!

После того, как был убит таинственным противником, проложил себе путь через царство между жизнью и смертью, и вернулся обратно в мир смертных, Гарри понял, что, возможно, смерть была не так уж и плоха. Потому теперь он больше не Гарри Дрезден — единственный профессиональный чародей в Чикаго.

Он теперь Гарри Дрезден — Зимний Рыцарь Мэб, Королевы Воздуха и Тьмы. После того, как у Гарри не осталось другого выбора, кроме как дать клятву верности, Мэб не собиралась позволить чему-то столь незначительному, как смерть, украсть приз, который она стремилась заполучить так долго. И каждое её слово стало для него приказом — что бы она ни требовала сделать, куда бы ни велела пойти, кого бы ни приказала убить.

Угадайте, кого Мэб закажет в первую очередь?

Конечно, это не будет обычным, повседневным убийством. Мэб хочет, чтобы её новый миньон совершил невозможное: убил бессмертного. Неплохое задание, а? И что ещё хуже, возникла растущая угроза от непостижимого источника магии, который может создать Гарри такие проблемы, по сравнению с которыми смерть похожа на праздник.

Окружённый старыми и новыми врагами, Гарри должен собрать своих друзей и союзников, предотвратить уничтожение бесчисленных невинных людей, и найти выход из своего вечного рабства, прежде чем новоприобретённые силы лишат его того единственного, что он ещё может назвать своим…

Его души.

---

— Но если они хотят, чтобы твоя голова взорвалась, им понадобится намного больше?

— Зависит от того, насколько они хороши, — сказал я. — Им не нужно растирать твою голову в порошок. Может, они набьют льда тебе в нос. Меньше силы, но она сконцентрирована на меньшей площади, понимаешь?

Я слегка вздрогнул:

— Если они получили мою кровь и могут использовать её, меня поимели, вот и всё. Но пока этого не случилось, я буду считать, что у меня ещё есть шанс и буду действовать соответственно.

После этого наступила тишина, и я заметил, что и Баттерс, и Томас просто уставились на меня.

— Что? Магия опасная штука, парни, — сказал я.

— Ну да, для всех нас, — сказал Баттерс, — Но, Гарри, ты же…

— Что? Неуязвим? — Я отрицательно покачал головой. — Магия похожа на всю остальную жизнь. Не имеет значения, сколько парень может выжать лёжа или может ли он ломать деревья голыми руками. Ты всаживаешь ему пулю в мозг, он умирает. Я довольно хорош в том, чтобы вычислить, где нужно встать, чтобы избежать пули, и могу отстреливаться гораздо лучше, чем большинство людей, но я так же уязвим, как и все остальные.

Я нахмурился при этой мысли. Так же уязвим, как и все остальные. Что-то беспокоило меня, забрезжив на уровне моего подсознания, но я не смог вытащить это на свет. Пока что.

— Заметьте, — сказал я, — что, если бы они собирались убить меня таким способом, у них было достаточно времени, чтобы уже сделать это.

— Исключая возможность, что они приберегут это на будущее, — сказал Баттерс.

Я постарался не начать рычать вслух:

— Да. Спасибо. Ты уже закончил?

Баттерс оторвал последний кусок лейкопластыря, закрепил с его помощью концы повязки и вздохнул:

— Ага. Просто попробуй не… ну, не двигать, или не прыгать, или не делать чего-нибудь активного, или не трогать ничего грязного, или не делать чего-либо ещё в этом духе, что, как я знаю, ты в любом случае намерен делать в ближайшие двадцать четыре часа.

— Двенадцать часов, — сказал я, спуская ноги со стола.

— Ох, — вздохнул Баттерс.

— Где моя рубашка? — спросил я, вставая на ноги.

Томас пожал плечами:

— Сожжена. Хочешь мою?

— После того как ты разукрасил её всю своими кишками? — переспросил я. — Фу.

Баттерс моргнул и пригляделся к Томасу.

— Боже мой, — сказал он. — Тебя подстрелили.

Томас показал Баттерсу большой палец:

— На ваших экранах снова доктор Маркус Уэлби.

— А я бы предпочёл Дуги Хаузера, пожалуй, — сказал я.

— Может, сойдёмся на МакКое? — спросил Томас.

— Прекрасно.

— Тебя подстрелили! — выходя из себя, повторил Баттерс.

Томас пожал плечами:

— Ну да. Слегка.

Баттерс испустил чудовищный вздох. Потом взял бутылку дезинфицирующего средства, рулон бумажных полотенец и приступил к обработке стола:

— Боже, я ненавижу это Франкенштейн-ранения-Гражданская Война медицинское дерьмо. Дай мне секунду. И ложись.

Я оставил их и направился через основную часть квартиры к моей спальне. Гостевой спальне Молли, если быть точным. Я открыл дверь так тихо, как только мог, чтобы не разбудить Кэррин, и вошёл, чтобы надеть другую подержанную рубашку.

Я нашел одну, полностью чёрную с белой эмблемой Спайдер-Мэна. Чёрная униформа. Та самая, которая заставила Спайди ненадолго сменить команду, и, в конечном счёте, принесла ему все виды бед. Она казалась подходящей случаю.

Я быстро надел её, повернулся и почти выпрыгнул из обуви, когда Кэррин тихо закрыла за собою дверь спальни.

Я стоял там долгое мгновенье. Единственным источником света был одинокий горящий свечной огарок.

Кэррин взглянула на меня с нечитаемым видом.

— Ты не звонил, — сказала она, один уголок её рта изогнулся в выражении, которое не было улыбкой. — Не писал.

— Ага, — сказал я. — Кома.

— Я слышала, — она скрестила руки на груди и прислонилась спиной к двери. — Томас и Молли говорят, что это действительно ты.

— Ага, — сказал я. — Как ты нашла меня?

— Следящее устройство. Когда в этом городе взорвали бомбу в последний раз, это было в здании твоего офиса. Я слышала, что ещё одна рванула на улице, а затем сообщили о взрывах и стрельбе на озере сразу после рассвета этим утром. Не так уж и сложно.

— Как ты выследила меня?

— Не тебя, — сказала Мёрфи. — Я наблюдала за квартирой Томаса и последовала за парнем, который шёл за тобой. — Она рассеянно передвинула ногу, касаясь тыльной стороны икры, словно путаясь унять зуд. — Его зовут Туз… вроде бы, верно?

Я кивнул:

— Ты вспомнила правильно.

— Я стараюсь приглядывать за плохими парнями, — сказала она. — И совершенно независимо от… Я слышала, теперь ты принадлежишь Мэб.

Эти слова ударили меня, как плевок в лицо. Кэррин была детективом долгое время. Она знала, как обрабатывать подозреваемого.

Итак, думаю, я был под подозрением.

— Я не кокер-спаниель, — сказал я спокойно.

— Я не это имела в виду, — сказала она. — Но там, снаружи, есть существа, способные делать что угодно с твоей головой, и мы оба это знаем.

— Так вот что, по-твоему, со мною случилось? — спросил я. — Что Мэб извратила мой рассудок?

Выражение её лица смягчилось.

— Я думаю, она сделает это медленнее, — сказала она. — Ты… человек крутого нрава. Твои способы решения проблем, как правило, решительны и быстры. Это способ твоего мышления. Я готова поверить, что ты нашёл какое-то средство удержания её от… Ну, не знаю. Переделывания тебя.

— Я сказал ей, что если попытается, начну буянить.

— Боже, — сказала Кэррин. — А ты ещё не начал?

Она не сдержала улыбку. И на секунду всё стало почти хорошо.

Но потом её лицо снова помрачнело:

— Я думаю, что она сделает это медленнее. По дюйму в то время, когда ты не видишь. Но даже если она не станет…

— Что?

— Я не сержусь на тебя, Гарри, — сказала она. — И не ненавижу тебя. Я не думаю, что ты испорчен. Многие люди попадали в ту же ловушку, что и ты. Люди, которые были лучше, чем любой из нас.

— Ааа, — сказал я. — В Злая-Королева-Феерии ловушку?

— Господи, Гарри, — тихо сказала Мёрфи. — Никто не начинает вдруг беспричинно хихикать и носить чёрное, собираясь добровольно превратиться в мерзкое чудовище. Как, чёрт возьми, ты думаешь, это происходит?

Она покачала головой с болью в глазах:

— Это случается с людьми. Обычными людьми. Они принимают сомнительные решения, на которые могут быть очень веские причины. Они делают выбор за выбором, и никто из них не совершает массовые убийства святых, не убивает сотни детёнышей тюленей и не является наёмным убийцей с нарушенной психикой. Но это накапливается. И потом в один прекрасный день они оглядываются вокруг и понимают, что они уже так далеко за чертой, что даже не могут вспомнить, где она была.

Я отвернулся от неё. Что-то болело в моей груди. Я промолчал.

— Ты понимаешь это? — спросила она меня ещё более тихим голосом. — Ты осознаёшь, на какую предательскую почву ты вступаешь?

— Вполне, — ответил я.

Она кивнула несколько раз и сказала:

— Полагаю, это уже что-то.

— Это всё? — спросил я её. — Я имею в виду… это единственная причина твоего прихода сюда?

— Не совсем, — сказала она.

— Ты не доверяешь мне, — заявил я.

Она не смотрела мне в глаза, но и не прятала взгляда:

— Это во многом будет зависеть в от ближайших нескольких минут.

Я сделал несколько вдохов, пытаясь оставаться спокойным, непредвзятым, уравновешенным.

— Хорошо, — сказал я. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Череп, — сказала она. — Я знаю, что это. Так же, как Баттерс. И… он слишком могуществен, чтобы оставаться в неправильных руках.

— Что означает — в моих? — спросил я.

— Я скажу тебе, что я знаю. Я знаю, что ты вломился в его дом, когда он был на работе, и забрал, что хотел. Я знаю, что ты оставил Энди с порезами и синяками. И я знаю, что в процессе ты разрушил часть квартиры.

— Ты думаешь, это означает, что я пошёл по кривой дорожке?

Она чуть наклонила голову набок, словно раздумывая над этим:

— Я думаю, ты, вероятно, действовал исходя из соображений какого-нибудь безрассудного героя-одиночки. Предположим… что я обеспокоена тем, что у тебя и так есть над чем поработать.

Я думал было огрызнуться на неё, но… она была права. Боб был слишком мощным ресурсом, чтобы позволить ему попасть в руки кого-либо, кто не стал бы использовать его разумно. Я управлял гоночной шлюпкой «Зимний Рыцарь» на максимальной скорости всего только около двенадцати часов, а уже столкнулся с осознанием нескольких тревожащих фактов о себе. Двенадцать часов.

На что же я буду похож через двенадцать дней? Двенадцать месяцев? Что, если Кэррин права, и Мэб доберётся до меня постепенно? Или ещё хуже: что, если я был всего лишь человеком? Насчёт этого она тоже была права. Власть развращает, и люди, которые были развращены ею, похоже, никогда не осознавали, что это происходит. Я только что сказал Баттерсу, что не являюсь неуязвимым для магии. Какой высокомерной жопой я был бы, если бы полагал, что морально непогрешим? Считал бы, что я мудр, умён и здравомыслящ достаточно, чтобы избежать ошибок власти, ловушек, которые и лучших, чем я, людей превратили в нечто ужасное?