Василий Алферов - Утро года

• Название: Утро года
• Автор: Василий Алферов
• Издательство: Куйбышевское книжное издательство
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1987

Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.

---

Ели мы с большим аппетитом. Да и уха, надо сказать, была очень вкусная! А когда поужинали, попили чаю — улеглись спать.

Летняя ночь, как говорят, короче воробьиного носа. Не успеешь лечь — и уже занимается зорька. Пожелав мне спокойной ночи, мои юные приятели тут же крепко заснули на душистом сене.

Костер догорел и погас, а я лежал и не спал. Была чудесная ночь, где-то совсем близко шелестела недокошенная трава, перешептывались листья осокоря, резко кричал коростель. А рядом — озеро, отражающее в спокойной прозрачной воде золотую россыпь звезд. Ночью озеро кажется безбрежным, таинственно-сказочным и бездонным. Разве заснешь в такую ночь! Я встал, прошелся вдоль озера. Легкий ветерок приятным холодком обдавал лицо, доносил запахи луговых цветов. Полной грудью вдыхал я предутреннюю свежесть.

Ребята хотя и крепко спали, однако на зорьке проснулись как по команде.

— Молодцы, не проспали зорьки, — похвалил я их.

— Раньше мы просыпали и дедушка нас всегда будил, — сказал Гриша. — А когда однажды попробовали ловить на зорьке, то потом сами стали просыпаться.

Умывшись, мы доели оставшуюся с вечера уху и пошли к удочкам — на свои «рабочие места».

— Ну, как у нас дедушка всегда говорит, ни пуха, ни пера, ни рыбьего хвоста! — сказал Саша, осторожно спускаясь вниз.

— Такие рыболовы, как мы с вами, без рыбы домой не приходят, — шутливо заметил я.

Все было под руками: и приманка, и садок, и запасные лесы. Насадив на крючки свежих червяков, я закинул три удочки, положив веером удилища на рогульки. Усевшись поудобнее, закурил. Над озером низко-низко пролетели два кулика и скрылись за камышами. У берегов было тихо. Но вот на самой середине водоема появилась еле заметная предрассветная рябь. Ранее плохо видимые поплавки начали обозначаться на воде. Зорька! Это самые напряженные, самые торжественные минуты ожидания клева.

Опытный рыболов наперед знает, какая рыба первой будет брать — крупная или мелкая. Если около поплавков на поверхности начинает «закипать» вода и появляются небольшие круги — значит, насадку будет беспрестанно теребить мелочь, и зорька тогда пропала. Однако по всему было видно, что сегодня лов начнется с крупной рыбы.

Так оно и получилось. Первой пойманной мной рыбой оказался матерый полосатый окунь. Он взял насадку с налету, и поплавок мгновенно скрылся под водой. А вслед за окунем на мякиш ржаного хлеба я подсек одну за другой двух крупных сорожек.

У ребят, наверное, дело обстояло тоже неплохо. Но вот неожиданно я услышал тревожный негромкий голос Саши:

— Гриша, быстрей давай мне сачок!

Ответа не последовало. Саша крикнул громче и требовательнее:

— Сачок давай, сачок!..

Однако Гриша опять не отозвался. Пришлось мне взять свой сачок и бежать к Саше на выручку. Он с трудом удерживал в руках удилище: наверное, попалась крупная рыбина.

— Кто тут кого водит — рыбак рыбку или рыбка рыбака? — подойдя к Саше, пошутил я. — Держись, а то утащит в воду! Потяни лесу немного на себя. Смелее, смелее… Так. Ну, вот и все!

Бронзовый, с темным отливом линь — в сачке. Да какой линь — около килограмма весом!

Когда Саша снимал рыбу с крючка, руки у него дрожали, но он улыбался и говорил:

— Глубоко забрал. Если бы зацепил за губу, ушел бы. Спасибо вам, что помогли!

— А что с Гришей случилось? — вспомнил я. — Ну-ка, пойдем посмотрим.

Место у Гриши было недалеко от нас, за бугорком. Он рыбачил на две удочки, но когда мы подошли, то обнаружили только одну. Саша негромко окликнул брата:

— Где ты, рыбак?!

Но вокруг было тихо. Тогда Саша крикнул изо всей силы:

— Гри-и-ша!..

Прошло несколько секунд, однако по-прежнему было тихо. Отсутствие Гриши нас начинало тревожить. Саша еще хотел крикнуть, но вдруг послышалось издалека:

— Здесь я, на новом месте!

Мы направились к Грише. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что он выходит из воды, держа в руках сачок и удочку. Глаза у него были полны слез.

— Это ты что — в воду за рыбой нырял? — спросил я.

— Линя упустил. Эх и крупный! — с досадой проговорил он.

— Как же это ты так сплоховал?

— Сделал подсечку, потянул, а леса за куст зацепилась. Я и туда и сюда — никак. И сачком не достану — далеко. Пришлось прямо в тапочках в воду лезть… А линь ка-ак рванется и ушел. Губу прорвал…

— Ну, не тужи. До вечера еще долго, поймаешь другого, — успокоил я Гришу. — Пошли на свои места, а то самое хорошее время упускаем…

* * *

Это был исключительно удачный день! Хотя мы и делали трехчасовой перерыв — варили уху, обедали, пили чай, отдыхали, купались, — все же наши садки оказались доверху набитыми рыбой. Саша и Гриша одних только крупных линей четыре штуки поймали, не считая окуней и сорожек. Саша посмотрел на мой садок и спросил:

— У вас сколько линей?

— Шесть и три карася, — ответил я.

— А окуней и сорожек?

— Этих не считал, но более десятка будет.

— У нас наполовину меньше… Ну и то хорошо. Такого улова я еще ни разу не видел.

Мы вычистили рыбу и уложили ее в корзины, чуть-чуть присыпав солью и переложив мокрой травой.

На переправу шли знакомой луговой тропинкой. Было часов семь вечера. По пути я и Саша подшучивали над Гришей, вспоминая, как его затащил в воду линь. Гриша обещал никогда больше не уходить далеко от брата.

— Вот и хорошо, — сказал я. — Если рыбачите вдвоем, то всегда садитесь неподалеку, чтобы при случае можно было помочь друг другу.

В городе зажигались первые огни, когда мы на пароме подъезжали к пристани. Паром был переполнен возвращающимися с пляжа людьми. На корме загорелые юноши и девушки пели хорошую, задушевную песню:

…Когда ж домой товарищ мой вернется,
За ним родные ветры прилетят,
Любимый город другу улыбнется,
Знакомый дом, зеленый сад, веселый взгляд…

Выйдя на берег, я сказал:

— Если надумаете ехать на рыбалку в следующую субботу, приходите на переправу часа в четыре дня. Поедем опять втроем. Хорошо?

— Хорошо! — ответили ребята.

Прощаясь со мной, Гриша протянул мне листок бумаги.

— Возьмите, — сказал он.

Это был карандашный рисунок. Гриша нарисовал меня сидящим на берегу озера с удочками и подарил рисунок на память в знак нашего знакомства.

1947 г.

По следу

На действительную военную службу Петр Тимофеев уходил с механического завода, где работал слесарем… Незаметно прошли два года службы. После увольнения из армии в запас Петр решил поехать домой, в свой колхоз, где жили его мать и сестренка Надя.

Петр, конечно, снова бы вернулся на завод, если бы мать настойчиво не просила в своих письмах о том, чтобы он возвратился домой, где его с нетерпением ждет девушка — Орехова Маринка, которую мать прочит ему в невесты. Девушка знатная, самая лучшая доярка на ферме, недавно награжденная орденом «Знак Почета». И собой ладная. Многие парни заглядываются на нее, да она ни с кем всерьез не заводит дружбу, ждет Петра, который ей по душе, по сердцу.

Веселее и голосистее Маринки никого нет в Ветлянке. В самодеятельном хоре участвует. Местный баянист сочинил специально для нее песню, которую она исполняет весело, с задором:

Эх, люблю моих коровушек —
И пестравок, и буренушек,
Всех ласкаю, уговариваю,
Больше пуда от коровы молока
В день надаиваю!..

— Итак, друзья, еду в деревню, в свою милую Ветлянку! — сказал Петр, когда прощался с товарищами по службе. — Поля у нас просторные, конца-краю не видно. Есть где развернуться, показать себя в труде… Хочешь — на трактор садись, хочешь — на комбайн.

Служил Петр Тимофеев в артиллерии в звании ефрейтора. А этого звания не так-то легко добиться. Оно присваивается только лучшим солдатам, отличившимся прилежностью к учебе и высокой дисциплинированностью. И Петр гордился тем, что на его гимнастерке поблескивает нагрудный знак «Отличный артиллерист».

И вот сейчас Петр тепло вспоминал службу в армии, свою воинскую часть, командиров, которые обучали и воспитывали его. Петр стал совсем другим человеком. Он хотя и молод, но прошел немалый жизненный путь. Профессионально-техническое училище, завод, армия — это серьезная подготовка к большой самостоятельной жизни. И все же будущее у Петра впереди. Размышляя об этом, он вспоминал слова из одной армейской песни:

…Мы солдаты молодые,
Нет медалей на груди.
Все награды боевые
У солдата впереди.

Только слово «боевые» он заменял словом «трудовые».

Петр любил свое дело, работал с душой. Поручили ему отремонтировать потрепанный трактор. Новичок, как с первых дней называли Петра, беспрекословно взялся за дело… Председатель колхоза Киреев как-то на одном из собраний заявил: